Он едва осмелился произнести это вслух. «Я снова вижу». Он не сопротивлялся, когда Лавлейс приподнял веко его левого глаза. На мгновение Болито увидел на его лице удивление, даже потрясение, но спокойно сказал: «Не думаю, что это изменится, сэр Ричард».

«Помогите мне встать».

Болито стоял между ними, пока Лавлейс удалял крошечные занозы вокруг его глаз. Каждая из них была настолько мала, что едва различима в дымном свете солнца. Но и одной было бы достаточно.

Лавлейс серьёзно улыбнулся. «Там тоже были пятна краски, сэр Ричард». Он отвёл взгляд, услышав чей-то крик в агонии. «Я должен идти, сэр. Я нужен». Он посмотрел на Болито, и Эвери показалось, что тот словно что-то искал. «И да, я буду рад принять ваше предложение!»

Уркухарт закричал: «Шакал Баратта поразил Анемону, сэр!» Он был вне себя от волнения.

Болито направился к перилам квартердека, и тень Олдэя покрывала его, словно плащ.

«А что насчет Лаэрта?» Он взял телескоп и поморщился, когда солнечный свет ударил ему в глаза.

Прежде чем они снова расплылись, он увидел «Анемону» почти рядом с французским фрегатом, её фок-мачта слетела с места и лежала поперёк палубы Баратта, словно грубый мост. В двух кабельтовых от него Лаэрт сцепился с кораблём ренегата «Корсар». Для Баратта было бы двойным ударом, если бы его корабль достался Адаму. Он видел всё это, пока яркий свет не заставил его опустить подзорную трубу. Паруса «Анемоны» были изорваны в клочья, такелаж – словно спутанная лиана, но ему показалось, что он слышит ликующие крики. Адам был в безопасности. Ни один другой капитан не смог бы так сражаться с его кораблём.

Он чувствовал рядом с собой Херрика и знал, что Олдэй улыбается, несмотря на окружающие их смерть и разрушения.

Херрик тихо сказал: «В конце концов, мы им не понадобились. Но если бы янки действительно высказал своё мнение, неизвестно, что могло бы произойти».

Уркухарт крикнул: «Сигналов пока нет, сэр».

Болито кивнул. «Самый опасный француз на свете, и они это сделали. А я ничего подобного не видел».

Херрик покачнулся и посмотрел на капли крови, падающие с его перевязанной культи.

«И он хотел выставить нас вместе, как своих пленников, да? Да сгниет он, Боже!»

Эвери спросил: «Какие приказы, сэр Ричард?»

«Мы должны помочь остальным с их добычей. После этого…» Он обернулся и спросил: «Нет сигналов, мистер Уркхарт? Неудивительно, что капитан Ханней отказался от боя. Баратте снова провернул старый трюк!» Они уставились на него так, словно страх за его зрение лишил его рассудка. Болито крикнул: «Где этот бриг?»

«Стоит достаточно далеко с подветренной стороны, сэр!»

Херрик стоял неподвижно, пока уорент-офицер пытался перевязать покрасневшую повязку, но внезапно боль стала невыносимой. Он прошептал: «Мы сделали это, Ричард, как и в те, другие разы…»

Затем он потерял сознание.

«Позаботься о нём как следует». Болито накрыл Херрика пальто, пока матросы несли его на решётку. «Но для него

Затем он сказал: «Баратт руководил боем с брига, но вывесил свой флаг на Чакале. На всякий случай, если „Юнити“ не сможет нас спугнуть».

Эйвери тихо сказал: «Если бы капитан Тревенен добился своего…» Он пожал плечами. Казалось, это уже стало историей. Реальны были лишь мрачные напоминания.

Болито сказал: «Поднять все паруса, мистер Уркхарт». Он взглянул на тело парусника, словно собираясь ответить. Но его лицо застыло, словно в момент удара оно застыло. «На этот раз Баратте не уйти».

Эллдэй мрачно наблюдал за ним, пока он прикасался к веку. «Вы меня изрядно обеспокоили, сэр Ричард».

Болито повернулся к нему, его взгляд был очень ясным. «Знаю, старый друг». Он потрогал медальон сквозь пропитанную дымом рубашку. «Теперь конвой коммодора Кина будет в безопасности. Дальше всё зависит от военных». Казалось, он видел это мысленно. Слишком много людей, слишком много кораблей. Цена всегда была невыносимой.

Депрессия немного отступила. «Я думаю, что какое-то время буду безработным».

Раздался голос: «Бриг поднял паруса, сэр!»

Болито сжал руки. «Слишком поздно. Передайте старшему стрелку, чтобы он шёл на корму».

Боб Фаскен появился под перилами и похлопал себя по лбу. «Я готов, сэр Ричард». Его взгляд словно спрашивал: «Откуда вы знаете?»

Болито смотрел мимо него, пока бриг, казалось, дрейфовал в сетях такелажа «Валькирии».

Успокойтесь, когда будете готовы, мистер Фаскен. Он коротко улыбнулся. «Ваши команды сегодня хорошо поработали».

Казалось, на то, чтобы догнать вражеский бриг, ушла целая вечность. Трупы сбрасывали за борт, а протестующие раненые исчезали с залитых тёмной водой палуб.

С визгом грузовиков, когда один из больших восемнадцатифунтовых погонных пушек был поднят на позицию. Стрелок наблюдал, скрестив руки на груди. Для наведения орудия использовались ганшпойнты, а несколько безработных стояли на трапе, наблюдая. Некоторые всё ещё искали друзей, знакомое лицо, которое они больше никогда не увидят.

Грохнуло погонное орудие, и дым рассеялся, хотя команда занималась промывкой и перезаряжанием.

Болито видел, как снаряд не долетел до прилавка брига, и слышал, как некоторые моряки заключали друг с другом пари, хотя всего несколько мгновений назад они смотрели смерти в лицо.

«Готово, сэр!»

"Огонь! "

На этот раз Болито показалось, что он увидел сам момент падения ядра. Тёмное пятно, а затем щепки и такелаж, отлетевшие от корпуса брига и поплывшие вдоль борта.

Уркухарт прошептал: «Он должен ударить, черт его побери!»

Эйвери указал: «Смотрите, сэр! Он поднимает свой флаг!»

Болито опустил телескоп. Словно в ответ на замечание Уркхарта. Он никогда не сдастся.

"Огонь! "

Это был еще один удар, и можно было видеть, как люди бежали как сумасшедшие, а рангоут и такелаж рушились прямо на них.

Фаскен прикрыл глаза от солнца, чтобы заглянуть за корму. Не получив приказа, он взял спусковой трос у командира орудия и, пригнувшись, уселся в чёрном казённике, чего он, вероятно, не делал с тех пор, как служил в орудийном расчёте.

Болито почувствовал, как палуба поднялась, а затем осела, увидел, как натянулся и дернулся спусковой трос от сильного рывка Фаскена.

На мгновение показалось, что канонир промахнулся. Затем раздался смешанный вздох удивления и ужаса, когда носовая часть брига взорвалась, превратившись в огромную огненную башню. Подгоняемые ликующим ветром, паруса и просмоленный такелаж сгорели за считанные минуты, пламя охватило весь корпус и вырвалось сквозь открытые иллюминаторы, словно языки ярких искр.

Взрыв, когда он раздался, был подобен одиночному раскату грома. Возможно, воспламенился погреб, а может быть, бриг перевозил дополнительный порох для каперов Баратта.

Когда звук затих, погребальный покров судна размазался по небу, словно черное пятно.

Болито наблюдал, как море успокаивает бурные волны. Зачем, подумал он? Чтобы Баратте мог ещё раз доказать, что он лучше отца и верен делу своей страны? Тщеславие, значит?

Он услышал свой голос: «Присоединяйтесь к остальным, мистер Уркхарт. И скажите эконому, чтобы он открыл ром». Он посмотрел на людей, которые когда-то были настолько запуганы, что даже не могли говорить. «Сегодня они все герои».

Эйвери рискнул спросить: «После этого, сэр Ричард?»

«Домой, если в мире ещё есть справедливость». Он позволил своим мыслям задержаться на этом.

Настроение изменилось так же быстро. «К тому же, нам ещё на свадьбу идти!» Он хлопнул Олдэя по плечу. «Сдержи слово!»

Удивительно, но Олдэй отреагировал не так, как ожидал.

Он тихо спросил: «Вы действительно это сделаете, сэр Ричард?»

Люди на других кораблях теперь ликовали, страх и боль остались позади. До следующего раза.

Но Болито услышал лишь слова своего старого друга. Его дуба.

Где-то в прошлом он вспомнил сигнал, который когда-то подал. Он казался очень подходящим для этого момента, для этого особенного человека.