Я мог бы спросить кого-нибудь другого позже. Что бы ни случилось, он не мог долго скрывать это от меня. Выяснение мельчайших подробностей скандала было моим заработком.

Переулок Портных был типичным авентинским пейзажем. Безликие многоквартирные дома возвышались над грязной, одноколёсной улочкой, которая петляла от Эмпория вдоль Тибра, пытаясь найти дорогу к храму Цереры, но терялась где-то на крутых склонах над мостом Проба.

Маленькие, почти голые детишки, скорчившись, играли с камнями у подозрительной лужи, подхватывая какую-то лихорадку, свирепствовавшую этим летом. Где-то наверху без конца гудел голос, рассказывая какую-то унылую историю молчаливому слушателю, который вот-вот мог сойти с ума и вооружиться мясным ножом.

Мы находились в глубокой тени, хотя и понимали, что везде, куда проникало солнце, августовская жара уже не давала покоя. Даже здесь наши туники прилипли к спинам.

«Ну вот, я наконец получил твое письмо». Петроний любил подходить к сложной теме извилистым, живописным путем.

«Какое письмо?»

«Тот, который сказал мне, что ты отец».

'Что?'

«Три месяца, чтобы найти меня — неплохо».

Когда мы с Еленой и новорожденным недавно возвращались в Рим из Тарраконенсиса, нам потребовалось всего восемь дней в море и ещё пару дней на спокойном пути из Остии. «Это невозможно».

«Вы адресовали его мне в участке, — пожаловался Петроний. — Его неделями передавали по инстанциям, а когда они решили его передать, меня, естественно, там не было». Он наносил его кельмой — явный признак стресса.

«Я подумал, что безопаснее будет отправить тебя к бдительным. Я не знал, что тебя могут отстранить», — напомнил я ему. Он был не в настроении рассуждать логически.

Вокруг было пусто. Большую часть дня мы провели здесь, практически в уединении. Я надеялся, что мои сёстры и их дети, которых мы с Хеленой пригласили на обед, чтобы сразу познакомить их с нашей новой дочерью, разойдутся по домам. Когда мы с Петро тайком ушли, никто из гостей не собирался уходить. Хелена уже выглядела уставшей. Мне следовало остаться.

Её собственная семья проявила такт не приходить, но пригласила нас на ужин позже на неделе. Один из её братьев, которого я ещё мог терпеть, принёс записку, в которой его благородные родители вежливо отклонили наше предложение разделить холодную закуску с моими кишащими родственниками в нашей крошечной полумеблированной квартире. Некоторые из моих уже пытались продать прославленные никчёмные произведения искусства Камилли, которые они не могли себе позволить и не хотели. Большинство моих родственников были грубыми, и всем им не хватало такта. Вряд ли где-то найдётся больше шумных, самоуверенных, склочных идиотов. Благодаря тому, что все мои сёстры вышли замуж за людей ниже себя, у меня не было никаких шансов произвести впечатление на более социально превосходящую команду Елены. В любом случае, Камилли не хотели, чтобы на них производили впечатление.

«Ты мог бы написать раньше», — угрюмо сказал Петроний.

«Слишком занят. Когда я наконец написал, я только что проехал восемьсот миль по Испании как сумасшедший, и мне сообщили, что Елена испытывает серьёзные трудности с родами. Я думал, что потеряю её и ребёнка. Акушерка уехала на полпути в Галлию, Елена была измотана, а девочки, которые были с нами, были в ужасе. Я сам принял роды – и мне понадобится много времени, чтобы оправиться от этого!»

Петроний содрогнулся. Хотя сам он был преданным отцом троих детей, он был по натуре консервативен и требователен. Когда Аррия Сильвия рожала дочерей, она отсылала его куда-то, пока крики не стихли.

Вот таким было его представление о семейной жизни. Я не получил бы никакой награды за свой подвиг.

«Итак, ты назвал её Джулией Джунилла. В честь обеих бабушек? Фалько, ты действительно знаешь, как найти бесплатных нянь».

— Джулия Джунилла Лаэтана , — поправил я его.

«Вы назвали свою дочь в честь вина ?» Наконец в его тоне послышалось восхищение.

«Это район, где она родилась», — гордо заявил я.

«Ты хитрый ублюдок». Теперь он завидовал. Мы оба знали, что Аррия Сильвия ни за что не позволила бы ему уйти от ответственности.

«Так где же Сильвия?» — с вызовом спросил я.

Петроний глубоко и медленно вздохнул и посмотрел вверх. Пока он искал ласточек, я гадал, что случилось. Отсутствие его жены и детей на нашей вечеринке было поразительным. Наши семьи часто обедали вместе. Однажды мы даже пережили совместный отпуск, хотя это было уже слишком.

«Где Сильвия?» — задумчиво спросил Петро, как будто этот вопрос тоже его интриговал.

«Лучше бы это было хорошо».

«О, это смешно».

«Тогда ты знаешь, где она?»

«Дома, я думаю».

«Она от нас ушла?» На это было бы слишком надеяться. Сильвия никогда меня не любила. Она считала, что я дурно влияю на Петрония. Какая клевета. Он всегда был способен влипнуть в неприятности в одиночку. Тем не менее, мы все ладили, хотя ни Елена, ни я не выносили Сильвию.

меня отвернулась », — объяснил он.

Приближался рабочий. Типичный пример. На нём была однорукавная туника, перекинутая через пояс, и старое ведро в руках. Он шёл чистить фонтан, что, похоже, было долгой работой. Естественно, он появился в конце рабочего дня. Он бросал работу незаконченной и больше не возвращался.

«Луций, мальчик мой, — строго обратился я к Петро, поскольку нам вскоре, возможно, придется покинуть наше убежище, если этот парень все-таки убедит фонтан наполниться. — Я могу придумать несколько причин, — в основном женского рода, — по которым Сильвия могла бы с тобой рассориться. Кто же она?»

«Мильвия».

Я шутил. К тому же, я думал, он перестал флиртовать с Бальбиной Мильвией несколько месяцев назад. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы никогда не начал…

Хотя когда это останавливало мужчину, бегающего за девушкой?

«У Мильвии очень плохие новости, Петро».

«Так мне сказала Сильвия».

Бальбине Мильвии было около двадцати. Она была поразительно хороша собой, изящна, как розовый бутон с росой внутри, – смуглая, милая маленькая неприятность, с которой мы с Петро познакомились по работе. Её невинность так и просилась в свет, и она была замужем за человеком, который её пренебрегал. Она также была дочерью жестокого гангстера – гангстера, которого Петроний осудил, а я помог наконец посадить. Её муж Флориус теперь вынашивал вялотекущие планы заняться семейным рэкетом. Её мать, Флакцида, замышляла опередить его и нажиться на прибылях – суровая стерва, чьё тихое хобби заключалось в организации убийств мужчин, которые ей перечили.

Рано или поздно это должно было коснуться и ее зятя Флориуса.

В этих обстоятельствах Мильвия, казалось, нуждалась в утешении. Будучи офицером вигил, Петроний Лонг рисковал, предоставляя его.

Будучи мужем Аррии Сильвии, жестокой силы, с которой приходилось считаться в любое время, он был безумен. Ему следовало оставить очаровательную Мильвию бороться с жизнью в одиночку.

До сегодняшнего дня я делал вид, что ничего об этом не знаю. Он бы всё равно никогда меня не послушал. Он не слушал, когда мы служили в армии и его взгляд упал на пышных кельтских красавиц, чьи отцы были крупными, рыжеволосыми и сварливыми британцами, и не слушал с тех пор, как мы вернулись домой в Рим.

«Ты не влюблен в Мильвию?»

Он выглядел изумлённым этим вопросом. Я знал, что могу быть прав, предполагая, что его интрижка может быть несерьёзной. Для Петрония Лонга серьёзным было то, что он был мужем девушки, принесшей ему очень большое приданое (которое ему придётся вернуть в случае развода), и отцом Петрониллы, Сильваны и Тадии, которые его обожали и в которых он души не чаял. Мы все это знали, хотя убедить Сильвию было бы непросто, если бы она слышала о милой девчонке Мильвии. А Сильвия всегда умела постоять за себя.

«Так какова ситуация?»

«Сильвия выгнала меня».

'Что нового?'

«Это было добрых два месяца назад».

Я присвистнул. «Где же ты живёшь?» Не у Мильвии. Мильвия была замужем за Флориусом. Флориус был настолько слаб, что даже его женщины не удосужились его покарать, но он крепко держался за Мильвию, потому что её приданое, нажитое преступным путём, было огромным.