– Могли бы поинтересоваться моим мнением, прежде чем приглашать их сюда? – Кэтлин обратила взгляд к Джози.

– Вы же сами просили не беспокоить вас во время отдыха, – сладким голосом пропела Джози. – Я напекла булочек из муки, которую купила по своей продовольственной книжке. Не хотите присоединиться к нам, Кэтлин?

– Нет, спасибо, я не голодна, – сухо процедила служанка. – А куда вы дели садовый инструмент?

– Я вернула бы инструмент на место, но вы же заперли сарай. Мы могли бы сделать второй ключ для меня, раз уж вы так боитесь кражи и не хотите оставлять лопаты на улице.

Джози видела, что поставила Кэтлин в тупик. Но прежде, чем та успела ответить, Дикки спросил:

– Вы ирландка, верно?

– Да. И что с того? – Кэтлин с вызовом уставилась на молодого человека.

– Просто у нас в эскадрильи есть механик-ирландец, из Северной Ирландии, само собой. Иначе он воевал бы на другой стороне. – Дикки улыбнулся. – В следующий раз прихватим его. Бьюсь об заклад, парень не прочь поболтать с кем-нибудь из своих. Его зовут Патрик. Патрик О’Брайен. Ну а как еще! Разве не всех мужчин в Ирландии зовут Патриками?

– Нет, не всех, – оскорбилась Кэтлин. – У нас достаточно своих Майков, Бренданов, Брайанов и Джорджей. Однако в ирландских семьях действительно чтят святого Патрика. Я хочу сказать – в католических семьях. Не то что у этих варваров-протестантов.

– Вот видите, у нас с вами много общего, – продолжил Джей-Джей. – Я тоже католик и тоже живу в окружении варваров. Мы даже не имеем возможности регулярно бывать на мессе, только в тех случаях, когда к нам приезжает священник. В эскадрилье очень мало католиков, и начальство не считает важным приглашать его каждое воскресенье.

– А я вообще не могу попасть на мессу, – сказала Кэтлин. – Ближайшая церковь находится в Холбиче, но автобусы по воскресеньям теперь не ходят. Это негуманно, вот что я вам скажу. Английских протестантов-язычников совершенно не волнует, что такие люди, как я, лишены воскресного богослужения.

– Вы могли бы сесть на велосипед и доехать до Холбича, – беззаботным тоном предложил Чарли. – Тут ведь совсем рядом, миль пять, если не ошибаюсь?

– Пять миль на велосипеде зимой по слякоти – по-вашему «совсем рядом»? Ну да, конечно, вы ведь не пятидесятилетняя пожилая женщина, – прошипела Кэтлин. Она повернулась спиной к гостям и принялась ожесточенно греметь стоящими на плите кастрюлями.

Чарли поднялся из-за стола.

– Думаю, нам пора, – сказал он. Его товарищи разом вскочили на ноги.

– Большое спасибо, миссис Бэнкс, – поблагодарил Дикки. – Если бы мы рассказали парням на базе, что в деревне есть дом, где угощают булочками и чаем, у ваших ворот выстроилась бы длиннющая очередь.

– Но мы им не скажем, – подмигнул Чарли. – Это будет наш секрет.

– А куда вы обычно ходите, если выдается свободное время? – спросила Джози.

Дикки грустно качнул головой.

– Попасть в ближайший город без машины невозможно. А машины ни у кого из нас нет. Мы пытались наведываться в деревенский паб, но хозяин ясно дал понять, что не желает делиться с нами своими запасами пива. Остается бар в армейской столовой. Но мы обычно работаем по вечерам, поскольку большинство вылетов приходится на ночь. Так что на развлечения остается не так много времени, если только в пинг-понг и дротики, когда удается выкроить пару-тройку часов в течение дня.

Молодые люди еще раз поблагодарили миссис Бэнкс и вежливо попрощались с Кэтлин, которая не удостоила их ответом. Джози проводила гостей и остановилась, задумчиво глядя в пространство: в ее голове зародился план, пока не ясный ей самой. Затем она прошла в переднюю часть дома. Пересекая холл, Джози заметила, что дверь во вторую большую гостиную слегка приоткрыта. Осторожно приблизившись, она заглянула внутрь. Мисс Харкорт стояла возле рояля, накрытого чехлом от пыли. Отогнув край чехла, она водила ладонью по черной лакированной крышке. Почувствовав чье-то присутствие, мисс Харкорт подняла голову и вздрогнула от неожиданности, обнаружив наблюдающую за ней Джози.

– Что вам надо? – раздраженно спросила хозяйка.

– Простите. Я не хотела вас напугать, – извинилась Джози. – Вы играете на рояле?

– Раньше играла. Но теперь у нас не хватает угля, чтобы обогреть эту гостиную. Да и в моей тоже не жарко. А садиться за инструмент с заледеневшими пальцами нельзя.

– Может быть, летом вы снова начнете играть? – сказала Джози.

Мисс Харкорт уставилась на молодую женщину так, словно имела дело с человеком из какого-то иного, чуждого ей мира, чье поведение казалось странным.

– Так что вы хотели? – помолчав, спросила она. – Или просто шпионили за мной?

– Нет, мисс Харкорт! Я искала вас. Не могли бы мы поговорить?

– Хорошо. Пойдемте туда, где тепло, поближе к камину.

Джози пропустила хозяйку вперед и дождалась, пока та усядется в свое любимое кресло, затем опустилась на краешек стула напротив.

– Итак? – напряженным тоном произнесла мисс Харкорт.

– Насколько я понимаю, у вас возникли некоторые трудности из-за нехватки денег, – начала Джози.

– А у кого сейчас их нет, трудностей? – резко ответила пожилая женщина. – Разве что у спекулянтов на черном рынке. Вот уж кто не в убытке.

– Совершенно верно. Но у меня есть предложение. Сегодня механик с авиабазы – Чарли Вентворт, помните? – снова заходил к нам. И привел с собой двух товарищей. Они рассказывали, что практически безвылазно сидят в казармах, потому что у них нет возможности добраться до ближайшего города. А еще я угостила их булочками, которые испекла утром. Ребята были в восторге. И тогда я подумала… У вас в особняке столько прекрасных комнат, и все стоят закрытыми. И столько красивой посуды, которой тоже никто не пользуется. Почему бы нам не превратить просторную комнату с роялем в нечто вроде небольшого кафе? Мы будем подавать чай и, если получится, булочки или кексы. А ребята хотя бы на время почувствуют себя в домашней обстановке. Естественно, мы станем брать небольшую плату. Из этих денег можно было бы купить побольше угля для отопления и еще кое-какие полезные вещи.

В комнате повисла гробовая тишина.

– Это абсолютно исключено, – словно выплевывая каждое слово, отчеканила мисс Харкорт. – Как вы смеете являться сюда, навязывать мне свои безумные идеи и диктовать, как мне следует вести хозяйство в собственном доме?! Можно подумать, я позволю, чтобы в моей гостиной собирались толпы летчиков, портили мою мебель и били мою посуду. Мне казалось, я ясно дала понять, что не желаю иметь дело с посторонними, и уж тем более со всяким отребьем в военной форме.

– Вам не придется иметь с ними дело, если только сами не захотите, – сказала Джози. – Я готова взять на себя всю работу: убирать комнату, накрывать столы, печь, подавать чай, следить за порядком.

– Вы либо глупы, либо невероятно упрямы. Я ведь уже сказала: нет и еще раз нет! – мисс Харкорт сорвалась на крик. – И хватит об этом. – Она угрожающе вкинула руку. – Судя по всему, ваше плечо достаточно зажило, коль скоро вы готовы обихаживать незнакомых мужчин? Полагаю, вы уже в состоянии подыскать себе более подходящее жилье. И чем скорее, тем лучше.

Джози поднялась со стула.

– От чего вы так старательно отгораживаетесь? – спросила она, чувствуя, что тоже начала повышать голос. – Вы явно несчастны. У вас нет друзей. Рядом с вами нет ни единого человека, который мог бы утешить вас в трудную минуту. Ваш дом ломится от прекрасных вещей – многим такие и не снились, – а вы храните свои сокровища в шкафах, где они только пыль собирают. И все потому, что боитесь поделиться этой красотой с окружающими.

– Достаточно! Пожалуйста, уходите!

– Если бы вы только попробовали открыть свой дом. Возможно, окажется, что присутствие молодых людей заставит и вас почувствовать себя живой. Все лучше, чем прозябать взаперти в четырех стенах как мраморная статуя, бесчувственная и холодная.

– Я сказала – вон! – мисс Харкорт вскочила с кресла. – Чтобы к завтрашнему утру духу вашего здесь не было! Я немедленно свяжусь с социальной службой, которая привезла вас сюда. Я больше не намерена терпеть эти наглые выходки. Явились в мой дом из сточной лондонской канавы и осмеливаетесь учить меня жизни. К вашему сведению, я вполне довольна своей судьбой! И мне никто не нужен! А теперь убирайтесь с глаз долой, пока я…