Константин протягивает руку к моему банту на шее, а я молюсь, чтобы брат успел меня отсюда вытащить. Ведь если Константин решит узнать, что у меня под юбкой, то будет очень удивлён…

Меня всю колотит, думаю, это заметно невооружённым взглядом. И тут у Константина Эдуардовича звонит телефон.

Он мимолётно смотрит на трубку и ухмыляется:

— Твой разработчик, — Константин подносит телефон к уху. — Слушаю, Семён Владимирович. Правда? Любопытно. Да?

Пытаюсь разобрать голос брата в наушнике, пока он говорит с Яровым, но больше слышу шумы и помехи.

Единственное, что отлично считывается — паника в голосе брата. Ну, хоть за честь сестры он переживает — радует.

— Перезагрузка? Надеюсь, об стену её для этого бить не надо? — громко смеётся Константин. — Я понял. Сделаю.

Шеф убирает телефон и смотрит на меня с любопытством, но приходит пояснение в виде голоса брата:

— Я сказал, что произошёл сбой и тебя надо убрать в кейс и включить встроенный туда компьютер.

Впервые за эти сутки я рада слышать, что меня закроют в этом чёртовом гробу.

— Иди за мной, — приказывает Яровой.

И я, как послушный робот, медленно, имитируя механический шаг, иду. Встаю на платформу. Моя обувь примагничивается к металлу. Константин включает какую-то кнопку и под моими ногами загорается ЛЕД-подсветка.

Простой обман. Это у настоящей Евы в этой коробке происходит подзарядка и другие процессы, а для меня это просто стеклянный гроб.

Сколько я стою в нём, не могу сказать. Но Константин меняет его положение так, что я оказываюсь прижата к задней стенке и пялюсь на потолок сквозь стеклянное окно.

Зачем он положил меня? Я же так усну! Я на ногах уже вторые сутки: устала, хочу есть, пить и просто жить. Это ещё никто не знает, что мне пришлось сделать, чтобы в туалет не захотеть! Мне кажется, шеф убьёт меня своими тестами.

Надо мной появляется довольное лицо Ярового. Он явно что-то задумал. И почему меня не покидает мысль, что он всё прекрасно знает. Наш спектакль не удался. Я уверена.

Внезапно из колонок разливается звук дождя. Мягкий, гипнотический. Я читала, что такие мелодии включают, чтобы заснуть. Тело предательски расслабляется.

Считаю секунды, чтобы не уснуть.

— Тест на реакцию к... — говорит Константин, но его голос звучит уже словно издалека.

Шёпотом он рассказывает что-то про лесную поляну. Его голос обволакивает, как плед, а мои веки становятся тяжелее гирь, но я держусь.

«Тысяча двадцать один… тысяча тридцать два…» — цифры путаются в голове.

Последняя мысль: «Если засну, убью Сёмку…»

«Не спать! Не спать!» — молотком стучу себе в мозг.

Но тело сдаётся.

— Ты… храпишь? — вопрос шефа пробивается сквозь туман.

— Это… шум вентиляторов, — бормочу, едва шевеля губами.

— Вентиляторов? — он смеётся. — У тебя их нет.

— Виртуальных. Для атмосферы.

— Атмосферы, — повторяет он, и вдруг его пальцы касаются моей щеки. — А сны у тебя бывают?..

***

— ...Электроовцы? — голос Ярового пробивается сквозь туман.

— Что? — я дёргаюсь, едва не сталкиваясь лбами с Константином, который открыл крышку моего саркофага и наклонился слишком близко.

— Я спросил: андроидам снятся электроовцы? — повторяет он, и уголок его губ дёргается. — Ты… зевнула.

— Это… имитация зевоты для… — пытаюсь соврать я.

— Для чего? — он наклоняется ещё ближе, вводя меня в ступор. — Чтобы я поверил, что ты устала и закончил тесты?

Я молчу. В ушах раздаётся голос Сёмы: «Скажи, что это реакция на перегрузку сенсоров!»

— Режим энергосбережения, — бормочу. — При длительной…

— Выключи звук, — командует он неизвестно кому, и дождь стихает.

Затем Яровой возвращает мой бокс в вертикальное положение и заставляет меня выйти. Усаживает на диван и берёт кружку с ароматным кофе. Сглатываю тугой комок в горле — сейчас я готова убить за этот бодрящий напиток. А шеф сидит и нагло издевается.

— Ты можешь пить? — Константин бросает взгляд на кофе.

— Скажи, что у тебя есть имитация пищевода, но мы её ещё не тестировали, — просит брат.

— Нет, — заторможено отвечаю. — Эта система ещё не протестирована. Ею нельзя пользоваться безопасно для моих внутренних деталей.

— Жаль, а ты сможешь определить состав еды? Ну, когда протестируете систему? — прищуриваясь спрашивает Яровой.

— Да, но это не точно. Разработчики не уверены в успехе, — говорю я, ещё до того, как в мою голову через наушник вклинивается брат.

— Сеня, не выдумывай, умоляю. Если мы потом не сможем воплотить это всё, твой шеф убьёт нас.

«А может, именно этого я и добиваюсь», — думаю про себя и улыбаюсь.

Константин встаёт и обходит меня, как хищник:

— Твои разработчики — гении. Даже морщинки на лбу и во время улыбки на щеках проработали.

Чёрт! Кажется, я забылась.

— Требуется ли дополнительное тестирование? — цепляюсь за последнюю соломинку.

В ответ Константин подходит к окну и распахивает шторы. Рассвет уже набирает силу. Так, получается, я всё-таки уснула? Сколько я проспала?

Всё! Мне конец, за это время Яровой мог осмотреть меня с головы до ног и даже под юбкой.

— Проверим реакцию на солнечный свет, — с довольным лицом говорит шеф и подходит к дивану.

— Но…

— Я должен знать, во что буду инвестировать, — он смотрит на меня, и в его взгляде — сталь. — Это приказ, сядь сюда, — он хлопает по краю дивана, и я повинуюсь.

Сижу, стараясь не дышать. Константин устраивается в кресле напротив и не отрывает от меня глаз:

— Знаешь, твоё лицо выглядит очень живым. А ещё ты похожа на одну мою сотрудницу.

— Интересно, — сжимаю кулаки, унимая дрожь во всём теле.

— Вчера она опоздала на совещание впервые за полгода, — как бы между прочим говорит Константин. — Ты очень на неё похожа. Особенно когда зеваешь. Она тоже зевала на совещании.

Я чуть не давлюсь слюной. Это же точно про меня! То есть Есению-сотрудницу! Он сравнивает меня со… мной же?!

— Возможно, ей снились электроовцы, — роняю я, а шеф резко поднимает взгляд.

— Что?

— Шутка. Для проверки вашего чувства юмора, — быстро нахожусь.

— Ты… удивительна, — его голос становится мягче, чем когда-либо. — Жаль, что ты просто программа.

— Да, я такая, — выдыхаю с облегчением, забыв про изменение голоса.

— Врёшь, — Яровой внезапно нависает надо мной. — Ты живая.

Сердце останавливается. Рука сама тянется к микрофону на шее — позвать на помощь. Может, сбежать, и пусть брат разгребается сам?

Замираю и даже не дышу. Наверное, вот именно в этот момент я больше всего похожа на Еву-три тысячи. Меня словно закоротило.

И только это меня и спасает, как мне кажется. Яровой присматривается и вдруг смеётся:

— Шучу. Хотя…

— Я не понимаю ваш запрос, — отвечаю, как робот из службы поддержки банка. — Уточните, что вы имеете в виду.

В глазах Константина Эдуардовича словно лампочка гаснет. Неужели он поверил, что я робот? Ну как минимум я получу отсрочку от смертной казни.

— Дорабатывать тебя ещё, конечно, — вздыхает шеф и снова садится напротив меня.

Его глаза неотрывно следят за мной, а я с невозмутимым выражением лица смотрю перед собой. Стараюсь ни о чём не думать, а главное, не пялиться на обнажённый торс Ярового и его трусы с котиками.

Как я теперь буду работать в его компании? После увиденного мне нужен психолог, хотя к чёрту психолога, мне нужна разрядка другого типа…

— Интересно, какая ты будешь после окончания работ, — Константин потирает подбородок и продолжает сверлить меня взглядом.

— Вы приняли решение? — не выдерживаю и спрашиваю я.

— Возможно, но нужны ещё тесты. Мне пора на работу, вечером продолжим.

Моё лицо сползает, я уже и не пытаюсь быть в образе. Радует, что Яровой этого не видит. Он встаёт и уходит в спальню, оставив меня с бешено колотящимся сердцем. Сижу перед окном, за которым вовсю светит мягкое утреннее солнышко, и не знаю, что мне делать.