Офисное здание казалось другим. Высокие стеклянные стены в помещении, обычно такие прозрачные и безликие, теперь будто отражали мое смущение.

Я шла по коридору, чувствуя, как сердце колотится в груди.

Что, черт возьми, вчера со мной произошло?

Вспомнила руки Авдеева и Соколова на своей коже; как они целовали и обнимали; как врывались в мое разгоряченное тело…

Все, конечно, замечательно, но самое странное – мужчины послушались, когда в приказном тоне велела им выполнять придуманные мной команды!

Авдеев Никита Владимирович – мой прямой начальник, человек, чьи приказы в рабочее время звучали как закон.

Соколов Клим Альбертович – его друг, руководитель смежного отдела, тоже не отличался мягким характером.

В конце концов, они позволили доминировать.

Вчера наше взаимодействие казалось игрой, вызовом, моим личным триумфом, а сегодня – безумием.

Как теперь смотреть в глаза этим двум мужчинам?

Я резко выдохнула, когда зашла в рабочую зону, и приготовилась к не самому радужному исходу.

Первым увидела Авдеева, который в данный момент стоял у кулера, спокойно наливая воду, и ни разу не глядя в мою сторону.

Ни намека на вчерашнее. Ни тени интереса, словно ничего не было.

Это облегчало? Или бесило?

Я прошла к своему рабочему месту, стараясь долго не пялиться на Авдеева, который вскоре зашел к себе кабинет.

Переключившись на дела, старалась абстрагироваться от посторонних мыслей.

Но нагрянул еще один источник моих терзаний.

Соколов.

После короткого переглядывания с Климом я вернулась к работе, надеясь, что мужчина не станет доставать, а попросту уйдет в свой отдел.

Каково же было удивление, когда, уже почти успокоившись, услышала рядом:

– Привет, Лара.

Я пыталась разговаривать с ним, как обычно, но то и дело смущалась. Не сумела скрыть от него истинных эмоций, сколько бы не пыталась.

Клим спрашивал о моем самочувствии, все также стоя слишком близко, а его темные глаза изучали меня с легкой насмешкой.

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Картины недавнего вечера вспыхнули в памяти, и каждый раз мое тело предательски вспоминало прикосновения боссов.

Сейчас всячески отваживала Соколова, чтобы свалил наконец, а он не собирался сдаваться. Во всеуслышанье что-то сказал про отчеты, но потом шепнул, чтобы не вздумала прятаться от него.

Клим ушел в кабинет Авдеева, оставив меня с бешено стучащим сердцем. При всех он держался нейтрально, как и его друг, но я весь день ловила на себе взгляды коллег. О чем они думали, не хотела спрашивать, ведь догадывалась, что ничего хорошего не услышу.

Наплевав на потенциальные сплетни, уткнулась в рабочий план.

В 18:47 офис почти опустел.

Я собирала вещи, когда телефон завибрировал.

«Выходи. Я жду».

Явно писал Соколов, которого хотела помариновать, чтобы не зазнавался, будто бегу по первому зову, но ноги сами уже понесли к выходу.

Я спустилась с вещами на первый этаж, и увидела Клима.

– Ты не торопилась, – недовольным тоном проговорил он.

– Я старалась побыстрее, – пробормотала, старательно пряча приподнятые в улыбке уголки губ.

– Врешь, – сощурился Соколов, раскусывая меня, как шучу над ним. – Ты же не думала убегать, м?

– Ну… – по сути, где-то на дне сознания подмывало скрыться подальше от грешного соблазна.

Находясь со мной в пустой коридоре, Соколов подошел и пальцами сжал мой подбородок, заставляя посмотреть на него.

– Вчера ты была храброй. Сегодня – трусишь, – неодобрительно цокнул языком.

Зажмурилась, не желая остро реагировать на касания Клима, начинавшего вытягивать из моих внутренних дебрей возбуждение.

– Я не трусиха, – выговорила четко, убеждая и себя, и его.

– Докажи, – бросил вызов Соколов. Отойдя на шаг, кивнул в сторону улицы: – Моя машина на стоянке.

Я могла отказаться, повернуться и уйти.

Но…

А что, если попробовать еще раз окунуться в омут с Соколовым? А присоединится ли к нам Авдеев?

Идя следом за Климом, я на миг замерла, ощущая, как учащается пульс.

Авдеев стоял у капота, заложив руки в карманы дорогих брюк. Его улыбка была дружелюбной, но в глазах читалось нечто опасно-притягательное.

– Добрый вечер, Лариса, – голос моего босса звучал спокойно, но прослеживались властные нотки.

Видно, он, как и Соколов, не отпустит меня так просто.

– Здравствуйте, Никита Владимирович, – мой собственный голос показался слишком тихим, робким, за что мысленно отругала себя.

Не хотелось казаться перед ними квашней, но бравада куда-то, как на зло, улетучилась.

Авдеев же, словно не замечая моего смущения, сказал:

– Сегодня мы будем твоими попутчиками.

Он сделал шаг ближе, и я уловила приятный аромат его парфюма – древесный, с оттенком дорогого коньяка.

– Поехали, – его пальцы скользнули по моему локтю, потянув к себе и направив к машине. – Обещаю, получишь удовольствие.

Соколов молча открыл передо мной дверь на заднее пассажирское сиденье. Я заколебалась всего на секунду, но этого хватило, чтобы Авдеев мягко, но настойчиво подтолкнул меня внутрь.

«Слишком поздно отступать», – пронеслось в голове.

Я опустилась на мягкую кожу заднего сиденья, Авдеев сел рядом, Соколов – за руль.

Двери в салоне закрылась с глухим щелчком.

Соколов не завел мотор сразу, вместо этого он повернулся ко мне через сиденье, его темные глаза смотрела с невозмутимым хладнокровием.

– Почему ты так нервничаешь сегодня? – спросил он, глядя на то, как сжимаю пальцами сумку.

– Потому что все странно, – тихо проговорила, когда Никита забрал у меня вещь и отложил в сторону на сиденье. – Вчера было одно, а сейчас…

– А сейчас я прикажу тебе расстегнуть блузку, – голос Авдеева прозвучал рядом с моим ухом, и рефлекторно вздрогнула.

Я резко повернулась к нему.

– Прямо на стоянке? – волнуясь скосила взгляд через окно на улицу, где проходили случайные люди.

– Тебя смущают зеваки? Они не увидят, что происходит в салоне, – рука Никиты легла на мою талию, пальцы впились в тонкую ткань моей блузки.

Я почувствовала, как по спине пробегают мурашки.

– Никита Владимирович… – прошептала, разгораясь волной желания, которую он тоже пробуждал во мне.

– Вчера ты вела себя дерзко, – он придвинулся ближе, касаясь дыханием моей шеи. – Куда делась начальница?

Я попыталась отодвинуться, но спиной уперлась в дверь.

– Вы… играете нечестно, – пожурила их.

Соколов усмехнулся.

– А ты думала, будет легко? – сказал мужчина.

Авдеев провел пальцем по моей ключице.

– Вчера удалось пробудить твою истинную сущность, – проговорил он.

– Я не… – «не такая?», а может, еще хуже?

– Ну же, просыпайся, – проурчал Авдеев, губами касаясь моего уха, – и мы с Климом покажем то, чего заслуживает наша страстная девочка.

Я рвано выдохнула, не понимая, что делать.

Бежать?

Но не хотелось.

Соколов наблюдал за мной и Авдеевым, сжимая руль пальцами. Он видел, как его друг прикасается ко мне. Ему хотелось присоединиться, но вместе с Никитой ждал окончательного моего ответа.

Кими бы жесткими мужчины не были, но уж не запишешь их в насильники.

Каков же мой вердикт?

Я посмотрела на мужчин и медленно выдохнула:

– Хорошо.

Дрожащими от волнения пальцами дотронулась до первой пуговицы блузки, и расстегнула.

Авдеев с одобряющей улыбкой следил за моими действиями.

Через миг я расстегнула вторую пуговицу.

Третью.

– Молодец, Лара, – подбодрил Авдеев, откидываясь на кресло и жадно осматривая голые участки кожи, которые я выставила на обзор. – Засчитаем это как ответ. Значит, повезем тебя в место, где сможем перейти к более откровенным действиям.

Соколов завел мотор, и машина тронулась, унося нас троих подальше от офиса.

Лариса

– Все же ты красива любая, – Авдеев провел рукой по моему оголлившемуся животу, – даже, когда покорная.