Арсений Витальевич затряс головой, и роскошный парик окончательно сбился, наехав на глаза. Ночник аккуратно поправил искусственную шевелюру, оценивающе взглянул на барона и поправил ещё раз.

– Вот так хорошо, – прошептал он.

– Спасибо, – сказал я и шагнул вперёд. – Теперь приступим.

– Не надо! Я скажу, скажу! – выкрикнул Плахов. – Это вампирическое проклятие!

Я слегка кивнул, давая ему понять, что слушаю. Шар продолжал пульсировать, готовый в любой момент сорваться с моей ладони.

– Оно проникает в Исток главы рода, а затем связывается с Очагом. Покуда род существует, проклятие будет вытягивать силу из вашего Очага и передавать её моему. По капле, не спеша. Вы бы даже не заметили… а мой Очаг становился бы крепче! Я хотел усилить его за счёт вашего, пока ваш род ещё не уничтожен. Вот и всё! Ничего личного, Владимир! Война же!

«Война же». Какое удобное оправдание для воровства и подлости. Подобные слова часто звучат из уст мародёров, насильников и прочих негодяев. Мол, что такого, война же. Все вокруг убивают и грабят, почему нам нельзя?

Холодная ярость потекла по моим жилам. Он хотел высасывать силы из Очага Градовых, как пиявка, пока мы сражаемся с Муратовым? Мерзкий ублюдок.

Должно быть, Плахов почуял мои эмоции, потому что сжался и неосознанно попытался отстраниться.

– Значит, вот как вы хотели поступить, Арсений Витальевич? – мой голос был тихим, но барон вздрогнул. – Очень изобретательно. А почему вы хотели взять меня в плен, когда я распознал проклятие? Чтобы выдать альянсу?

– Думаю, граф Муратов не отказался бы от подобного подарка, – пробурчал барон и вдруг резко сменил тему: – Как вы вообще, демон вас возьми, сумели увидеть проклятие⁈

– Вы зря недооценили меня. Теперь придётся за это ответить.

Слова прозвучали как приговор, которым они и были. Секач приподнял свои тесаки, вопросительно взглянув на меня. Взгляд Арсения метался между блестящими на солнце клинками и проклятием на моей ладони.

– Я признаю! Ошибся! – завопил он. – Заберите артефакты, они ваши. Я отказываюсь от всяких претензий на них, и пусть ваши люди будут свидетелями!

Я медленно покачал головой.

– Артефакты Серебряковых в любом случае мои. Нет, так просто вы не отделаетесь. Предлагаю выбор, Арсений Витальевич, – я сделал паузу. – Либо мы сходимся здесь и сейчас в смертельной дуэли. Род проигравшего платит роду победителя миллион рублей деньгами или ресурсами по выбору победителя. Либо…

Я поднёс ладонь с шипящим проклятием чуть ближе. Плахов отпрянул с тихим стоном.

– Либо я дарую вам то, что вы так старательно приготовили для меня. Вы получите это проклятие. Добровольно.

– Миллион⁈ – Плахов ахнул, его лицо исказила гримаса ужаса. – Да у меня нет таких денег! Даже если… даже если я проиграю… Мой род разорится!

– Тогда выбор очевиден, – я пожал плечами. – За попытку обмануть и унизить меня вы будете платить дань силой Очага.

Плахов прикусил губу. В его глазах мелькнула слабая, безумная надежда. Он, наверное, подумал, что сможет снять проклятие, ведь он сам же его и сотворил.

Только он не знал, с кем имеет дело. Не знал, насколько глубоко я постиг законы магии в прошлой жизни.

– Я согласен, – дрожащим голосом пробормотал барон. – На проклятие.

– Мудрое решение, – сказал я невозмутимо, хотя мысленно улыбался. – Подождите немного.

Я сосредоточился и начал менять формацию проклятия. Вплетал в ядовитую паутину узоры из древних, неизвестных на Земле структур. Усложнил заклинание, сделал не просто вампирическим каналом, а саморазвивающейся магической опухолью, привязанной к самой душе Плахова и его кровной линии.

Снять проклятие теперь мог только я или тот, кто обладал знанием, превосходящим моё. А таких людей не существовало на этой планете.

Проклятие на моей ладони не изменило вида. Оно всё так же шипело и пульсировало чёрным. Но теперь его аура стала глубже. Холоднее. Непостижимее.

Я лёгким движением направил тёмный шар в грудь Плахова.

Он стиснул зубы и зажмурился, будто в ожидании боли. Но ничего не произошло. Шар просто вошёл в тело барона. Исчез, как капля воды на раскалённом песке.

Думаю, что примерно так и планировалось. Ведь по задумке барона я не должен был заметить, что меня и мой Очаг прокляли.

– Всё? – прошептал Арсений растерянно.

– Всё, – подтвердил я, опуская руку. – Справедливость восторжествовала. Порадуемся, ведь подобное редко случается.

Плахов не выглядел радостным. Мои солдаты отпустили его, но барон по‑прежнему стоял, не шевелясь и опустив голову. Вся его спесь, весь блеск были растоптаны.

– Уходим, – приказал я своим. – Заберите оружие и лошадей – они тоже по праву наши.

Сев на своего коня, я посмотрел на Плахова сверху вниз и сказал:

– Прощайте, Арсений Витальевич. На всякий случай предупрежу – ваш поступок я считаю прямым нападением на свой род. Если вы попробуете снять проклятие или содействовать альянсу Муратова, как недавно говорили – будут последствия. Я уничтожу ваш Очаг, а затем и вас.

Он исподлобья посмотрел на меня и ничего не ответил.

Я щёлкнул поводьями и поехал вперёд. Мои бойцы, собрав трофеи, поехали следом, оставив барона стоять посреди травы, залитой кровью его солдат, с тихим ужасом проклятия, нависшего теперь над ним и его родом.

Проклятие, предназначенное мне, теперь работало против своего создателя. Артефакты Серебряковых у меня. Победа? Несомненно. Но последствия ещё могут быть – как знать, не решит ли Плахов отомстить, невзирая на мои угрозы.

Впрочем, если решит, его и правда ожидают последствия. Мне будет достаточно провести простой ритуал, чтобы не просто забрать силу Очага Плаховых, а уничтожить его. Это был не блеф.

Вот только поверил ли мне барон?

Думаю, рано или поздно я это узнаю.

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в багряные и золотые тона. Мы уже въехали на земли Градовых. По дороге встретили машину дружины фон Берга, обменялись неприязненными взглядами, но дальше дело не зашло.

Генрих Карлович оставил немало войск в оккупированных владениях. Часть из них, по данным разведки и слухам от селян, отправилась воевать с Карцевой – но большая часть осталась.

Впрочем, это значило лишь то, что фон Берг лишил себя резервов. Теперь он вынужден поддерживать сразу две армии, и это наверняка больно бьёт по его кошельку. А учитывая, что недавно фон Берг проиграл мне суд, его финансовые проблемы только начались.

Надеюсь, он отреагирует на предложение встретиться. Должны же таиться хоть крохи разума внутри его черепа.

В пути я медитировал и теперь почувствовал, что силы достаточно восстановились.

– Среди трофейного оружия есть какой‑нибудь кинжал? – спросил я.

– Есть, – шёпотом ответил Ночник и протянул мне оружие рукоятью вперёд.

Добротный боевой клинок, ничего лишнего. Я уселся в седле поудобнее и достал из сумки ларец, где лежали артефакты Серебряковых.

Статуэтка женщины снова резко привлекла внимание. Было в ней что‑то особенное. Магию я пока что не распознал, но энергия была уникальной. Даже интересно, откуда Серебряковы взяли подобное изделие.

И для чего оно? Точно не боевое.

Разберусь, когда будет время. Теперь, когда статуэтка свободна от проклятия, я могу спокойно её изучать.

А теперь пора снять проклятие и с кольца.

Сосредоточившись, я приступил к делу. Это оказалось непросто. Барон потрудился, заклинание в кольце было спрятано куда лучше.

Вероятно, всё дело в том, что его зачарование было хоть и сильным, но стандартным. А вот магия статуэтки обладала уникальностью, и Плахов не сумел как следует вплести свой «сюрприз».

Наконец, у меня получилось достать проклятие из формации, не повредив её. Аура кольца, освобождённая от тёмной паутины, сияла ровным, тёплым светом.

Я не стал уничтожать снятое с перстня проклятие. Неужели Арсений Витальевич зря старался? Это вампирическое заклинание ещё можно использовать.