Литмир - Электронная Библиотека

Первым, кого они увидели на девятнадцатом этаже в конторе фонда, был Сол Лейбниц. Он сидел за столом перед окном с видом на реку и на шедевр сталинского барокко, гостиницу «Украина», и как бы являл собой эпитому американской информационной эффективности. Безукоризненная рубашка, безукоризненная прическа, одна ягодица, как водится, значительно свисает с крутящегося стула. Все коммуникации вокруг работают на полную катушку: телефонная трубка под ухом, на экране компьютера сводки электронной почты, сбоку на телевизоре не балет, как по всей Москве, а задыхающийся от волнения диктор СNN, из факсмашины тянутся листки с грифами различных обществ и комитетов. Увидев вошедших, он, не прекращая разговора, потыкал толстым «монбланом» в окно. Там за рекой, вокруг памятника Шевченко, концентрировалась какая-то бригада мотопехоты. Сказав кому-то в трубку: «Please, keep me posted»,[222] он развел перед Алексом руками: «Боюсь, мой друг, московскому карнавалу конец». Протянул пачку сводок. Горбачев отстранен от власти. Задержан в Крыму. Его уже нет. Он сам все устроил, прикрывшись Янаевым. Выслан за рубеж. Местонахождение Ельцина неизвестно. Арестован. Скрылся. Сбежал на Урал. «Останкино» занято войсками. Ожидается пресс-конференция ГКЧП. В его составе все силовые министры. Вот еще одно любопытное сообщение. Журналист «Либерасьон»: согласно надежным источникам, КГБ и МВД заказали к этому дню 250 000 пар наручников, однако неизвестно, все ли они пришли в срок.

Эту бумажку Александр долго держал в руке. Двести пятьдесят тысяч, это больше чем достаточно. Достаточно и десятой части. Впрочем, на всякий случай пусть будет столько, сколько заказано. Сол и Роуз смотрели на него с несколько обеспокоенным выражением. Для чего так долго держать перед глазами бумагу? Проходящая мимо туча остановилась напротив окна, осыпала коротким дождем пространство между СЭВом и «Белым домом». Ну что ты ждешь, спросила она. Он встал и взял плащ: простите, Сол и Роуз, я должен идти. Нужно глотнуть свежего воздуха. В случае ухудшения ситуации идите в посольство. Обо мне не беспокойтесь. Все будет олл райт.

Роуз кивнула, а Сол протянул ему сотовый телефон: по крайней мере каждые два часа информируйте нас, где находитесь, Алекс. Мы сообщим ваш номер Стенли. Он сейчас в Бангладеш. Будьте осторожны.

С первым же толчком московского воздуха он перестал быть председателем московской группы американского гуманитарного фонда, а также потерял свое нынешнее профессорство и будущее голливудское лауреатство. Несколько секунд стоял истуканом, вроде этого «Оскара», а потом метнулся как бы в осень 1956, как бы взметнул тогдашнюю шевелюру, как бы влетел в толпу будапештских мальчишек, что ждали возле кино «Корвин» с бутылками керосина советские танки. «Сражаться за свободу в свои семнадцать лет!» – вот о чем он мечтал всю жизнь. Встать против «них» с оружием в руках! Бить в морду эту тупую, отрыгивающую салом, нажратую водкой силу большевизма, вставать перед ней на баррикадах «в свои семнадцать лет», хотя бы лишь для того, чтобы крикнуть: «Не боюсь вас, свиньи!»

От подъезда СЭВа он спустился в толпу, которая заметно увеличилась, пока он читал сводки. Физиономии вокруг были на удивление веселые. Можно сказать, что он никогда прежде не видел в Москве такого количества хорошо освещенных физиономий. Как будто все решили, что им сегодня семнадцать лет.

Двое парней корячились со здоровенным бревном, предназначая его для предмостной баррикады. АЯ стал им помогать. С матерком подняли на плечи, двинулись к баррикаде, напоминая известную парсуну соцреализма «Ленин на коммунистическом субботнике в Кремле». «Лысый, как всегда, сзади», – бестактно, но добродушно сказал ему один из парней, тоже вспомнивший этот шедевр. Саша залился счастливым детским смехом.

Не менее двух часов он работал на строительстве этой баррикады, подтаскивая мешки с размокшим цементом, арматуру со стройки, все, что попадалось под руку, шло в дело, хоть каждый из строителей и понимал, что их наивная преграда в лучшем случае лишь на несколько минут затормозит проламывающий Т-72. Тем не менее все деловито трудились. Здесь был обычный московский люд, хоть и не от университетских кафедр, но и не от сохи. Верховодил тоже весьма обычный тип эдакого советского «геолога-скалолаза-подводника». Его все окликали «Серый», что, очевидно, происходило от имени Сергей, но уж никак не от серости, ибо у парня была медная загорелая рожа и сверкающая клавиатура зубов, что было даже странно в стране массового кариеса. Майка рок-группы «Машина времени» говорила сама за себя.

Вдруг он остановил АЯ и спросил:

– Слушай, тебе не говорили, что ты похож на Сашу Корбаха?

– Не раз, – кивнул АЯ.

Вдвоем они раскачали пакет цемента и забросили его в середину кучи. В это время появились женщины с горячим кофе, свежим хлебом и батонами советской колбасы. Парни шутили, что жрать эту колбасу нельзя, а лучше ей отбиваться от язовских танкистов.

Кто-то прибежал с сообщением, что в пятом подъезде идет запись в сотни и выдача оружия. Сплотившись вокруг Серого, баррикадчики стали пробираться сквозь толпу. Вдруг распогодилось. Тучи задвинулись за шпиль «Украины», как будто специально, чтобы осветить историческое событие. Оно явно приближалось, и сотни фото– и телерепортеров охотничьим чутьем это предчувствовали. Вокруг цепочки «наших» броневиков началось бурление. На броню вскакивали молодые люди в галстуках, с короткими автоматами под пиджаками. На головном бэтээре воздвигся президент Российской Федерации со своей отменной шапкой серебряных волос. «Борис! Борис!» – зашумела толпа. Словно на партийной трибуне, президент поправил галстук, проверил пуговицу пиджака, достал текст и зачитал заявление, через несколько минут поразившее весь мир своей дерзостью. Россия не подчинялась собственным танкам!

Там, где стоял Корбах, ничего не было слышно, катились только волны криков «Не пройдут!», «Виват, Россия!», «Виват Борису!», «Долой ГКЧП!», и он вместе со всеми махал зажатой в кулаке береткой и плакал под разворачивающимися трехцветными флагами. Тучи снова надвинулись. Кто мог накрылись зонтиками. Серый пустил по кругу бутылку «Кристалла». Хлебни и передай товарищу!

Медленно продвигаясь в толпе, Александр увидел знакомую высокую фигуру в плаще «аквасквитум». Аккуратно зачесанный лысеющий затылок. Бывший агент Ее Величества Лестер Квадратный.

– Лес, я не знал, что ты тоже в Москве!

Писатель повернулся.

– Алекс, я тебя давно заметил. – Понизив голос, он заговорил по-русски: странная конспирация в гуще русской толпы: – Послушай, в любую момент здесь будет началось страшная массакр, ну да, бойня. Это бывает второй Тяньаньмынь, только хуже. Сюда выдвигает себя команда «Альфа». Один офицер «Альфа» – это маленький танк, вы не сомневаетесь. Арморед ол овер, газ, спиннинг буллитс,[223] флэйм-сроуэрс, как это, огнеметы, страшный гренейды! Тотал беспощадноуз! – Потом он перешел на английский: – So we should make ourselves scarсe! Let’s go upstairs, to Rose!

Александр ответил:

– Tell them I’m fine, will you?[224]

Сквэйр посмотрел на Александра внимательным и, как ему показалось, несколько насмешливым взглядом. Впрочем, то, что мы принимаем за насмешку в глазах англичан, может оказаться предельным сочувствием.

– So, you stay?

– Yes.

– With your people?

– Exactly.

– Take care of yourself,[225] Alex.

– See you later, Les.

– I hope so.[226]

Не торопясь и постоянно делая снимки, Сквэйр направился к зданию КОМЕКОНа, как на Западе называли Совет Экономической Взаимопомощи. Надо отдать ему должное, ведь, по его сценарию, атака «Альфы» могла начаться в любую минуту. И мы отдаем ему должное.

Интересно, что почти тот же совет АЯ почти немедленно получил от своего командира, Серого: «Слушай, ты вроде иностранец, что ли? Эмигрант? Ну я так и думал. Может, тебе слинять отсюда, а? Тут могут быть, ну, ты понимаешь. Чекисты-козлы с такими, как ты, церемониться не будут. Они и настоящего Сашу Корбаха не пощадят».

114
{"b":"95298","o":1}