— А я тебе говорила, купи защитное стекло. У этих моделей очень хрупкие экраны!

Наташа снова уставилась на меня как на привидение.

— Это вообще ничего не доказывает, — пробормотала она.

— Какие доказательства тебе нужны? — спохватилась я. — Я долго готовилась, вспоминала то, что могли помнить только мы с тобой. Например, нашу поездку в Кронштадт, где чайка вырвала у тебя из рук целую булку. Как ты расплакалась на концерте в кирхе, потому что ненавидишь классическую музыку. Или как мне пришлось оплачивать тебе стоматолога после неудачного катания на электросамокате…

С каждым моим словом Наташа бледнела, отчего веснушки на ее лице становились видны все отчетливее и отчетливее. В какой-то момент мне показалось, что мне удалось ее убедить, но дочь замотала головой.

— Об этом знают все мои друзья. Вас кто-то подговорил? Или заплатил вам?

Я уже отчаялась вспомнить что-то действительно исключительное, момент, который бы связал только нас двоих. Наверное, стоило признать, что я зря пришла, что у нас с дочерью не осталось теплых отношений. Как вдруг память подкинула совсем старый эпизод. Только наш.

— Я не всегда была хорошей матерью, Ната. Однажды я потеряла тебя, когда мы ходили в цирк. Ты попросила сладкую вату, и я отвернулась буквально на минуточку, а потом металась среди людей, пока не обнаружила тебя во время попытки пробраться за кулисы. Это самое страшное воспоминание, которое связывает меня с тобой, и, возможно, ты этого даже не помнишь…

— Мама взяла с меня обещание никому этого не рассказывать, — вдруг перебила меня дочь, когда я уже утратила надежду до нее достучаться.

— Но ты кому-то рассказала? — предположила я.

— Нет, — качнула она головой. — Никто не знал об этом. Только мама. Но она могла рассказать это вам.

— Не могла, — снова вмешался Стефан. — Твоя мать никогда не признает своих ошибок, при этом всегда всю вину берет на себя. Потому что привыкла все контролировать.

Потрясенная Наташа на автомате кивнула, соглашаясь с королем Рована, и чуть более внимательно посмотрела на меня. Изучающе.

— Слышь ты, хрен с горы, — снова подал голос бывший муж, — не знаю, откуда вы вылезли, но я на тебя и на твою бабу напишу заявление в полицию.

— Заткни свой поганый рот, — приказал дракон. — Иначе извиняться придется не только перед Олей, но и передо мной. Можешь начинать, кстати.

— Извиняться?

— Извиняться перед Олей, да.

— Отпусти его, Стефан, — я махнула рукой. — Не нужны мне его извинения.

— Мам, это действительно ты? — выдохнула Наташа, и я снова вернула ей все свое внимание.

— Я, Ната, я, — я вздохнула с облегчением.

— Ты выглядишь по-другому.

— Знаю, милая. После моей смерти моя душа вместе с сознанием переместилась в это тело. Книги и фильмы не лгут, такое действительно бывает.

— Почему ты пришла сейчас? Прошло несколько месяцев! Где ты была все это время? Следила за мной?

Благодаря искре я очень остро ощущала чужие эмоции, поэтому в меня сейчас ударило яростью претензий дочери.

— Я не могла сделать это раньше…

— Почему? — напирала дочь.

— Потому что меня забросило в другой мир! — воскликнула я. — Потому что мне пришлось привыкать к новой жизни и расхлебывать проблемы, которые достались мне от прежней владелицы тела. Потому что я только сейчас смогла найти к тебе дорогу. Но я здесь, Наташа! Я пришла к тебе.

— Зачем? — Дочь свела на переносице тонкие брови.

— Потому что ты моя дочь. Потому что я тебя люблю. Чтобы ты знала, что я тебя не бросила…

— Но ты меня бросила! — выкрикнула Наташа. — Как бросала всегда, выбирая работу и своих пациентов! Так что можешь возвращаться в свою Преисподнюю, или откуда ты там вылезла!

Пока я дежурила все эти дни на лавочке и набиралась смелости поговорить с Наташей, сотню раз в голове прокрутила, каким будет наш разговор: там был вариант с тем, что мне не удается убедить дочь, что я это я, и даже вариант, где мы плачем и обнимаемся. Ссору я тоже не исключала. Ссору и что мне выскажут обидные слова. Вот только я не смогла представить, что мне будет настолько больно. Кажется, когда твой самый страшный страх реализуется, сразу станет легче. Потому что уже нечего бояться! Но слова дочери попали точно в сердце и словно прошли навылет. Я даже прижала ладонь к груди, испугавшись, что у меня случится новый инфаркт уже в этом теле.

Но новое тело и новое сердце, подпитываемое драконьим огнем, было здоровым и крепким. Сердечный приступ ему не грозил. Увы, магия не могла защитить меня от душевной боли. От того, что мое сердце обливалось кровью от жестоких слов родной дочери.

— Ната, — прошептала я, протягивая к ней руку, но дочь яростно сверкнула глазами и унеслась в сторону дома, отбивая ритм каблуками ботинок.

— Оль, это ты, что ли? — очнулся муж. Он больше не пытался оскорблять меня или высвободиться из захвата, поэтому Стефан его отпустил. Отпустил, но далеко не ушел, темным драконом нависая над моим бывшим. Коля когда-то казался мне высоким, но то ли я в прошлой жизни была выше, то ли с королем Рована экс-мужу сложно было тягаться.

Николай прошелся по мне изумленным и одновременно заинтересованным взглядом, каким мужчины обычно окидывают понравившуюся им женщину. Его можно было понять: сейчас я выглядела не измученной ночными сменами и трудным разводом, а молодой элегантной красоткой. Нескромно, но я сегодня смотрелась в зеркало и знала, что он видит. Кого он видит.

— Здравствуй, Николай, — ответила ему я, пытаясь абстрагироваться от чувств, которые во мне вызвали слова дочери. Как-то переключиться. — Давно не виделись.

— Давненько, — протянул Коля. — Ты это… Прости, что хотел отвезти тебя в участок. Я же не знал, что это ты. О дочке волновался. Сейчас столько психов…

Он покосился на Стефана, но тот припечатал его презрительно-королевским взглядом.

— А это кто?

— Ее муж, — ответил дракон раньше, чем я успела его остановить. — Будущий.

Ну что за ящерица деятельная! Как будто я не понимаю, зачем он это делает. Застолбил свое! Р-р-р!

Николай это почувствовал, прямо побагровел от гнева.

— Значит, ты нашла себе нового мужика? А он в курсе, что ты без работы не можешь? Кто-то от работы дохнет, а ты без нее?

— В курсе, Коля, — кивнула я, сложив руки на груди. — Он мне подарил целую больницу.

Я испытала мстительное удовольствие, наблюдая за тем, как вытягивается лицо бывшего.

— Так он с деньгами? — Николай повернулся к Стефану. — Может, тогда ты, как мать, поучаствуешь в будущем нашей дочери? Или хотя бы оплати собственную кремацию!

— Стефан, покажи ему, кто ты такой, — попросила я, и драконьи зрачки вытянулись в вертикаль, полыхнув водной стихией.

Мой бывший шарахнулся в сторону, словно за спиной короля Рована выросло цунами как минимум.

— Никаких денег ты от нас не получишь! А за кремацию я уже расплатилась своими нервами и жизнью рядом с тобой.

Я развернулась и пошла к выходу из двора. Меня продолжали душить чувства, и я не могла больше здесь находиться. В этом дворе. В этом городе. В этом мире.

Стефан догнал меня, когда я выходила из арки. Подстроился под мой шаг, перехватил меня за руку и переплел наши пальцы. Мне было по-прежнему больно, но этот простой жест словно влил в меня жизненных сил, прогоняя апатию.

— Лечишь? — со вздохом поинтересовалась я.

— Когда плохо тебе, плохо мне. Мы связаны, помнишь?

— Спасибо, — просто поблагодарила я. — Не знаю, как бы я справилась без тебя…

— Ты бы справилась.

Я даже споткнулась о брусчатку от этой откровенности, но Стефан придержал меня, чтобы я не улетела вперед. А он уже развернул меня к себе:

— Я не знаю ни одну другую настолько стойкую, самостоятельную и решительную женщину. Уверен, ты бы справилась. — Он поймал мою руку и прижался губами к пальцам, вызывая в моем теле отряды мурашек. — Тем ценнее для меня твое признание. Потому что я смогу взять на себя часть той ответственности, которую ты взвалила на собственные плечи.