Насколько я помню, день, когда рассвет заалел, был днём, когда троянцы, после многих лет скитаний, впервые увидели свою истинную родину. Несмотря ни на что, вопреки всем обстоятельствам, путешественники достигли своей цели. Как это могло не взволновать семнадцатилетнего школьника, особенно когда он узнал об этом из эпической поэмы на чужом языке в одно из последних утр перед тем, как сам отправился в то, что он считал путешествием к родине разума; перед тем, как он окончательно отложил учебники и получил свободу читать любые книги по своему выбору.
В предпоследнем классе он занял первое место в классе по английскому языку. В качестве награды он получил большую однотомную историю английской литературы, выбранную для него, как он предположил, его учителем английского языка. Это был религиозный брат, человек, которого его ученик-призер не любил и не недолюбливал, и о котором он редко вспоминал в последующие годы, разве что в связи с одним анекдотом, который он всё ещё помнил в подробностях пятьдесят пять лет спустя. На одном из первых уроков английского языка в этом году брат предупредил свой класс, чтобы они не слишком поддавались влиянию своих религиозных убеждений, отвечая на вопросы на выпускном экзамене. Мальчиков, которые услышали этот совет, годами учили гордиться своей религией и не упускать ни одной возможности заявить о своих убеждениях миру, но в данном случае совет учителя не показался им странным или тревожным. Они знали, что люди, проверяющие их работы на государственных экзаменах, скорее всего, будут учителями старших классов или университетскими репетиторами: людьми из светской системы, как бы это назвали мальчики; люди, которые в лучшем случае являются агностиками, в худшем — атеистами и, возможно, даже симпатизируют коммунизму.
История, упомянутая в предыдущем абзаце, была следующей. Брат, учитель английского языка для мальчиков, готовился получить диплом гуманитарного факультета, специализируясь на английском языке, в университете, который тогда был единственным университетом в столице, в пригороде которой находилась школа для мальчиков.
(Не все мальчики были встревожены, узнав, что их учитель английского языка был менее квалифицирован, чем любой сопоставимый учитель в так называемой светской системе; мальчики понимали, что их собственная школа не получала финансирования от какого-либо правительства и что их учителя сами платили за их обучение.) Брату, на втором году обучения в университете по предмету «Английский язык», было поручено написать эссе, в котором обсуждался тот или иной комментарий к поэме « Потерянный рай » Джона Мильтона. Независимо от того, обсуждал ли брат этот комментарий или нет, он воспользовался возможностью указать в своем эссе на то, что казалось ему наиболее заметным и наиболее предосудительным моментом, который следовало понять из поэмы; он указал на то, что рассказчик поэмы, которого он определил как Джона Мильтона, был на стороне Сатаны, или Дьявола.
Преподаватель, оценивавший эссе брата, поставил ему оценку ниже «удовлетворительно» , но предложил брату представить исправленную версию. Брат затем представил исправленную версию своего эссе и получил оценку в диапазоне «удовлетворительно».
Когда упомянутый ранее школьник впервые услышал этот анекдот, он не чувствовал необходимости осуждать ни брата, ни учителя. Мальчик ничего не знал об университете и о том, что там могло произойти. Он так мало путешествовал, что никогда не видел даже издалека университета, который находился в пригороде, далеко от его собственного. Несколько лет спустя, если бы молодой человек, который был школьником, вспомнил этот анекдот, он счёл бы брата глупцом, во-первых, потому что тот верил в реальность персонажа, которого называл Сатаной или Дьяволом, во-вторых, потому что считал себя обязанным проповедовать против любого оскорбления своих религиозных убеждений, и, в-третьих, потому что он пытался судить о стихотворении скорее с моральной, чем с эстетической точки зрения. Несколько лет спустя, когда тот молодой человек был студентом-заочником, изучавшим английский язык в университете, он иногда вспоминал этот анекдот и считал, что брату следовало бы присудить за первую версию своего эссе оценку, соответствующую высшему классу, учитывая, что в этом эссе он изложил свой честный, неподдельный опыт читателя, чего наставники и лекторы этого человека, по-видимому, сделать не смогли или не захотели.
Студенты, изучающие английский язык в университете, должны были изучать только определённое количество текстов из списка обязательных для каждого года обучения. Упомянутый ранее человек решил не изучать « Потерянный рай», когда нашёл его в таком списке. Это было связано не с упомянутым анекдотом, а с тем, что он не хотел подробно читать о…
Те же мифические существа и события, которые занимали его мысли большую часть детства и юности. Ещё в юности, несколько лет назад, он решил, что больше не верит в реальность этих существ и событий.
Если бы молодого человека попросили более точно объяснить утрату веры, он, возможно, сказал бы, что больше не принимает определённые образы в своём сознании как образы реальных существ, способных наказать или вознаградить его. Будучи студентом английского языка, он был утомлён одной лишь мыслью о том, что ему придётся читать длинное художественное произведение, которое его автор считал описанием реальных событий, не говоря уже о том, что впоследствии ему придётся искать способ похвалить произведение словами, приемлемыми для его наставника и экзаменатора. Этот же человек также предпочитал не вызывать в памяти упомянутые образы, поскольку они, казалось, были связаны со многими страхами и тревогами, терзавшими его в детстве и юности. Если бы мужчина именно тогда вспомнил образ молодой женщины с голубями на груди, он, возможно, испытывал бы меньшее нежелание читать « Потерянный рай» , хотя он всё равно боялся бы, и вполне обоснованно, притворяться, что реагирует на текст так, как того от него ожидали учителя. Если бы мужчина вспомнил образ молодой женщины, он, возможно, начал бы понимать, что образ в сознании сам по себе реален, независимо от того, можно ли сказать, что он обозначает какой-то иной класс сущностей; что темноволосая женщина-образ, стоящая в луче света из окна-образа, к тому времени стала такой же частью его самого, как и любой из его телесных органов. Он, возможно, начал бы понимать, что даже те образы, в которые он, по его словам, больше не верит, – даже они были необходимы для его спасения, даже если они были лишь свидетельством его потребности в спасительных образах.
В течение многих недель его детства родители брали и читали две-три книги из так называемой библиотеки с выдачей книг в ближайшем торговом центре. В годы, когда в столице ещё не было телевидения, в каждом пригородном торговом центре процветала библиотека с выдачей книг. Подписчики библиотеки брали за умеренную плату одну за другой книги того рода, который издатели иногда называют библиотечной фантастикой . Первоначально книги были изданы в твёрдом переплёте и суперобложках, но перед тем, как их можно было выдать, библиотекарь снимала суперобложку с каждой книги. Она (владелица библиотеки с выдачей книг неизменно была женщиной) затем вырезала из суперобложки сначала переднюю сторону, а затем внутреннюю сторону, на которой была напечатана так называемая аннотация.
Эти панели она приклеила к передней и задней обложкам соответственно. Затем она покрыла обе обложки прозрачным лаком. Родители мальчика пошли
Почти каждый вечер он ложился спать задолго до того, как закончит уроки. Проходя мимо двери их спальни, он видел их рядом, опирающихся на подушки, и каждый из них читал при свете лампы, укреплённой в изголовье кровати между ними, какую-нибудь книгу в глянцевых обложках.
Иногда, когда обоих родителей не было дома, мальчик читал всего лишь главу из той или иной застеклённой книги, которая всегда лежала в спальне родителей или в гостиной. Иногда, когда мать была занята, но находилась неподалёку, у него находилось время прочесть лишь одну-две страницы там, где лежала её или отцовская закладка. То, что он читал таким украдкой, несомненно, сообщало о мыслях и поступках множества вымышленных персонажей в самых разных вымышленных ситуациях, но он, тот мальчик, казалось, спустя всего несколько лет, помнил прочитанное во взятых книгах как отрывок за отрывком или главу за главой в одной бесконечной книге. Точно так же из множества вымышленных персонажей, о которых он читал, он, казалось, помнил только двух: молодого парня и молодую девушку.
