– Ты решил, что я такая же, как и ты? Пошла утешаться на стороне? – перебиваю его на полуслове.

– Я думал, ты вернешься. А потом это уведомление о разводе, – продолжает мужчина. – Решил, что ты кого-то нашла себе и потому хочешь развестись.

– То есть ты даже не подумал, что я могу просто не хотеть быть твоей женой?! – я задохнулась от возмущения.

– Ревность – плохой подсказчик, – Егор смотрит на меня как побитая собака.

– Ревность? – я неверяще смотрю на мужа. – Ты ревновал меня? Я разве давала хоть один повод?

– А для ревности нужен повод? – хмыкает Егор. Да, он абсолютно прав. Чтобы ревновать, повод не нужен.

– Мы так и будем здесь сидеть? – я недовольно смотрю на мужа.

– Прошу тебя, дай мне шанс доказать, что ты мне нужна, что я изменился, – просит муж. – Ради нас, ради того, чтобы у этого пузожителя была семья, в которой его любят больше жизни.

– Так все из-за ребенка, да? – я хмыкнула. – А я-то думала, что ты действительно решил спасти семью.

– Я и хочу семью спасти, – мужчина заглядывает мне в глаза. – Но мне кажется, ради меня ты не дашь мне этот шанс, а вот ради него, – муж смотрит на мой живот, а мне хочется спрятать его от Егора.

– Ты не хочешь позора и скандала, – я устала от этих выяснений отношений. – Выпусти меня из машины, продолжим говорить снаружи, – у меня практически не было все это время токсикоза, а сейчас я понимаю, что меня тошнит. Видимо, нервы и напряжение сделали свое дело. А еще мне очень не понравилось, как резко и порывисто Егор вел машину.

– Давай закончим разговор, раз начали, – не уступает Егор. – Какая разница, где его продолжать?

– Я прошу, выпусти меня, – тошнота подкатывает все сильнее и сильнее, а дверь заблокирована. И я не то что открыть ее не могу, даже стекло не опускается. Видимо, Егор нажал какой-то детский режим вместо стандартной блокировки.

– Вилена, тебе так сложно со мной поговорить? – Егор хмуро смотрит на меня и хватает за руку, чтобы развернуть меня к себе. Я же, наоборот, старалась не дышать лишний раз, так как поняла причины тошноты. Туалетная вода Егора. Когда-то она мне безумно нравилась, а сейчас привела к тому, что у меня возникла тошнота. – Вилена, что с тобой?

А я больше не могла уже сдерживаться, и меня вырвало. Прямо на Егора.

Инцидент с тошнотой заставил Егора быть в общении со мной более осторожным и не настаивать на разговорах, если я того не хотела. А я и сама не понимала, чего хотела. До того, как меня нашел муж и практически шантажом заставил вернуться домой, я была уверена, что хочу развода. Я чувствовала себя уверенной и независимой. Но вот уже неделю я живу дома, и эта уверенность пошатнулась.

Первый раз я задумалась о том, чтобы не разводиться, когда ко мне приехала Таня. Мы вышли в парк погулять.

– Он не обижает тебя? – подруга обеспокоенно вглядывалась в мое лицо.

– Нет, я бы сказала, даже наоборот, – я вспомнила все, что происходило с нами за эту неделю. Случай с тошнотой был, можно сказать, цветочками. Егор, видимо, решил встать на путь исправления и стать идеальным мужем. Он приносил завтрак в постель, но я демонстративно игнорировала и его, и еду, что он готовил, и шла готовить себе завтрак сама. За время моего отсутствия Егор нанял домработницу, которая отвечала за стирку, уборку, готовку и в принципе организовывала быт. Но я попросила дать ей оплачиваемый отпуск, так как мне не нравилось, что чужая женщина хозяйничает у меня на кухне и в принципе в квартире. Он покорно отправил ее в отпуск, но и я не спешила обстирывать и заниматься хозяйством. В итоге Егор самостоятельно занимался организацией быта. Я порой даже с некоей долей злорадства смотрела на его метания. Уверена, что после такого он будет больше ценить женский труд. – Оказывается, я очень вредная женщина.

– Ты просто обиженная женщина, – усмехнулась Татьяна. – Вам удалось поговорить?

– Не особо, – я сделал кислую мину. – Но он согласен даже к психологу идти, если я захочу.

– Ну, сходите, – вдруг оживилась приятельница. – Вдруг на приеме вы поймете, как докатились до такой жизни.

– Думаешь? – с сомнением смотрю на собеседницу.

– Ты же передумала разводиться, ведь так? – вопрос, заданный Татьяной, застал меня тогда врасплох.

– Не знаю, – я присела на лавочку около детской площадки. Все остальные оказались заняты. В песочнице играли девочки лет четырех, может, пяти. Они что-то бурно обсуждали к тому моменту, когда мы присели на лавочку, и до меня долетел обрывок разговора. Одна интересовалась: есть ли папа у второй. Вторая же девочка после нескольких довольно настырных вопросов первой девочки просто расплакалась и убежала.

Наверное, под влиянием гормонов или момента я представила, что и у моего ребенка также будут допытываться на площадке, если ли у него папа. А если нет, то почему? По щеке скатилась одинокая слезинка, которую я тут же смахнула, чтобы никто этого не увидел. Мне стало жалко своего ребенка, которого я из-за своей гордости лишаю отца. Может быть, дать Егору второй шанс? Может быть, он понял, что натворил? И, чуть не лишившись меня и ребенка, теперь будет ценить нас?

Второй раз я задумалась о том, чтобы забрать заявление о разводе, когда Егор сделал мне сюрприз. Одним прекрасным утром я проснулась от непонятного шума в квартире. Словно кто-то что-то двигал, расставлял. Но больше всего меня смутил женский голос. Я накинула на себя халат и, хмурясь, вышла из гостевой комнаты, в которую переехала по возвращении домой.

В коридоре я застала Катерину и Егора, которые тащили какую-то большую коробку. Они, словно застуканные на месте преступления воришки, тут же опустили коробку и встали перед ней, будто хотели заслонить ее собой. Но это им с трудом удавалось, так как я уже все видела, да и они были не такими большими, чтобы можно было своими фигурами заслонить обзор.

– Это что? – я бросилась обнимать подругу. – Как ты здесь оказалась?

– Муж твой попросил помочь, – девушка смотрит немного виновато. – И мы думали, что успеем, пока ты спишь.

– Это должен был быть сюрприз, – ворчит Егор. Он немного напряжен. Вероятно, нервничает: понравится мне то, что они приготовили в качестве сюрприза для меня, или нет.

– Покажете? – я с любопытством рассматриваю коробку, но так ведь не поймешь, что внутри.

– Уже да, – улыбнулась Катерина. – Сюрприза все равно не получится.

– Я понял, что тебе очень нравится что-то делать своими руками, и подумал, что тебе захочется и для ребенка все сделать самой, — Егор открывает дверь комнаты, которую я когда-то давно хотела сделать детской, но за отсутствием ребенка она просто пустовала.

В комнате было много коробок. Какие-то распечатаны, и было понятно, что там мои ткани, пряжа и все, что было у Тани в квартире. Все мои приспособления для творчества были привезены, но еще не установлены и не распакованы.

– А здесь что? – я кивнула на коробку, что тащили два заговорщика. – Кстати, как это ты его простила? – я кивнула на мужа. – Он ведь чуть не сорвал тебе открытие магазина.

– Он очень сильно извинялся, – Катя рассмеялась. – Сказал, что осознал и просил понять и простить.

– Ясно, – я отчего-то почувствовала себя неловко. И захотелось перевести тему. – Откроете коробку? – я попыталась сама вскрыть неудавшийся сюрприз, но Егор меня остановил.

– Я когда увидел это в интернете, то подумал, что тебе это должно понравиться, – проговорил муж, распаковывая кроватку для малыша. Вот только это не была кроватка в привычном понимании. Это были части для того, чтобы я могла самостоятельно сплести из лозы колыбельку. Там было уже обработанное дно, нужное количество лозы и все, что может понадобиться. И, естественно, инструкция. Кроватка “собери сам”. – Ты же говорила, что вкладываешь душу в свои работы. Вот я и подумал, что здесь целая кроватка.

Я стояла и смотрела, не понимая свои смешанные чувства. Как итог, я просто не сдержалась и расплакалась.