Его слова были прерваны взрывом, который поднял в воздух весь левый борт Боло и с силой швырнул его на подлокотник кресла. Жгучая боль в боку подсказала ему, что у него, должно быть, сломано несколько ребер. С электрической панели над ним на голову посыпались искры, и вся система освещения замигала, включаясь и выключаясь.

— Индейка, доложи! — закричал он.

— Мы подорвались на мине. Все системы и вооружение левого борта уничтожены. Потеря подвижности семьдесят шесть процентов.

Петрик повернулся, чтобы заговорить с генералом, но увидел старика, безвольно лежащего в кресле. Он также услышал скрежет механизмов и громкую музыку и почувствовал, что его Боло крутится по кругу.

— Индейка, что за шум, черт возьми?

— Это вторая часть Пятой симфонии Набатова, боевой марш.

— Почему ты ее включил? Выключи!

— Мне нравится. Нет.

Шон понял, что логические схемы Боло, должно быть, были повреждены взрывом.

— Активировать серию переопределения управления Q3GK9-alpha.

— Извините, лейтенант, но генерал Чо предвидел ваши действия. Он запрограммировал защиту, которая действует до тех пор, пока он не перестанет дышать.

— Ты хочешь сказать, что он…

— Все еще жив.

— Но его последним приказом было отступать!

Раздался оглушительный треск, и он почувствовал, что весь мир накренился. Он вцепился в подлокотники своего кресла и понял, что Боло лежит на боку, по видимому без энергии, если не считать тусклых красных аварийных огней.

— Индейка, с тобой все в порядке?

Последовавшее молчание было достаточным ответом. Шону стало дурно. Всю свою жизнь он хотел быть частью Бригады "Динохром", сражаться вместе с Боло. И вот он здесь, и он помог уничтожить Марк XXXIV, новейший и самый мощный Боло всех времен, во время его первого боя. Бедная Индейка. Бедный генерал. Он отстегнулся от ремней безопасности, сумел подняться и доползти до кресла генерала. У него был слабый, нитевидный пульс и слабое дыхание. Генерал был еще жив. Ему придется вытащить его и оттащить обратно на базу. Кездаи пленных не брали. Он осторожно расстегнул ремень безопасности генерала и осторожно опустил его на пол, который раньше был стеной. Поврежденные ребра причиняли ему такую сильную боль, что он почти терял сознание. Затем он вспомнил о аптечке первой помощи, в которой были обезболивающие и стероидные стимуляторы. Если он собирался нести генерала несколько километров, они ему понадобятся. Он как раз планировал свой подъем к отсеку, где хранились медикаменты, когда Боло начал вибрировать.

Затем яростно затрясся.

Вот и все, подумал он, последняя атака. Они пришли, чтобы добить нас.

Затем заговорил Индейка:

— Мы только что уничтожили пять вражеских машин, лейтенант Петрик.

Шон был поражен:

— Индейка, с тобой все в порядке? Но как?

— Нет, сэр, я получил серьезные повреждения. Но у меня все еще работает "Хеллрейл". В таком положении я могу развернуть его, чтобы прочесать поле боя, а он уничтожает все, во что попадает. К счастью, большинство наших подразделений уже отступили, и я могу ударить по врагу с фланга. Приготовьтесь к следующему выстрелу.

Лейтенант удержал генерала, когда Боло снова тряхнуло.

— Еще трое уничтожены, сэр. Боюсь, теперь они знают, откуда ведется огонь. После первого выстрела они, должно быть, подумали, что мы каким-то образом нанесли удар с воздуха. Многие из их орудий повернулись в нашу сторону. Вы, наверное, заметили, что я поместил наш поврежденный борт под себя, чтобы мы смогли уничтожить как можно больше врагов, прежде чем они доберутся до нас.

— Значит, ты все-таки не сошел с ума, старая добрая Индейка. Задай им жару.

"Хеллрейл" выстрелил еще трижды, и каждый раз Шон наслаждался ошеломляющим уроном, который они наносили врагу, хотя и не мог ничего видеть, так как обзорный экран был разбит, но также понимал, что они были легкой добычей. Индейка получил несколько сильных ударов, и он знал, что Боло сможет выдержать еще один или два. Он почувствовал, как генерал напрягся после последней ударной волны, и услышал его стон.

— Генерал, это Рыбий Мальчик. Вы меня слышите?

— Конечно слышу, — слабо простонал Чо. — Меня только что избили до полусмерти, но я не глухой. Что, черт возьми, происходит? Похоже, ты все испортил.

Еще одно попадание потрясло Боло, и Шон понял, что броня превратилась в шлак. Индейка доложил:

— Этот удар уничтожил "Хеллрейл", сэр. Следующий нас прикончит.

Шон объяснил ситуацию своему командиру, и, к его удивлению, генерал начал смеяться.

— Вот что я тебе скажу, Рыбий Мальчик. Индейка — чертовски хороший шахматист. В любом случае, моя смерть не беда. Но жаль, что такой щенок, как ты, должен уйти. Из тебя самого со временем мог бы получиться неплохой игрок.

Голос Индейки звучал взволнованно:

— Оставшиеся три Боло! Они приближаются к нам! Враг отступает!

— Сынок, — обратился генерал к лейтенанту. — Как насчет того, чтобы взобраться на мое кресло и достать бутылку скотча из отсека по правому борту?

Шон чуть не рассмеялся:

— Да, сэр! — и сделал это, несмотря на мучительную боль в боку.

— Генерал Чо? — спросил он, протягивая ему уже открытую бутылку. — Не хотите объяснить мне, что только что произошло?

— Все очень просто, сынок. Я бы никогда не пошел в бой с Боло, который не может победить меня в шахматах. Когда я играл во все эти игры с Индейкой, вот здесь, я…

— Программировали его думать!

— Вот теперь ты начинаешь понимать. Но дело не только в этом. Мне пришлось научить Индейку мыслить нестандартно.

— Все эти новые правила…

— Все это дерьмо собачье! Эти кездаи по-настоящему сообразительны и умеют разгадывать, что мы собираемся делать, еще до того, как мы это сделаем. Мне пришлось научить Индейку мгновенно принимать решения и моментально делать то, что невозможно предсказать, даже если это противоречит правилам. Пока сначала он вел себя как тупая индейка с птичьими мозгами, и враги подумали, что он выбыл из борьбы. Затем, когда он упал, перевернулся и отключился, они решили, что с ним покончено. Они так и не догадались, что он выцеливает их чертовым "Хеллрейлом", чтобы выбить их с поля боя.

— Кстати, Индейка, я бы сказал, что после сегодняшнего ты заслужил имя Таркус.

— Ну, вообще-то, генерал, — ответил Боло. — Я думаю, что остановлюсь на Индейке. Это… нетрадиционно.

Все рассмеялись.

— Индейка — это Индейка! — провозгласил Чо.

— Еще кое-что, генерал, — сказал Шон.

— Что это, Рыбий Мальчик?

— Не могли бы вы передать мне скотч?

Секция первая

СОБЫТИЯ В ДВИЖЕНИИ

[exclamdown][15]

Я родился.

Когда мои личностные программы впервые интегрируются с остальными моими системами, я получаю воспоминания, мои и в то же время не мои, о месяцах сборки и тестирования, предшествовавших этому моменту, каждое из которых было тщательно записано и запротоколировано моими различными подсистемами, а до этого — компьютерами сборочного цеха. Удивительное ощущение — вспоминать каждую деталь своего собственного творения, от закладки дюрахромового киля до окончательной установки моих 90-мегатонных "Хеллрейлов", которые уже прошли испытания на полигоне Уайт Сэндс.

Я открываю другой файл и вспоминаю эти тесты. Если уж на то пошло, я могу проследить историю каждой пластины и заклепки в своем существе до места их происхождения. Новизна всего этого отвлекает меня на 0,027 секунды.

Но это, это момент моего рождения. С активацией моего личностного гештальта я становлюсь чем-то большим, чем просто сумма запчастей. Я — подразделение R-0012-ZGY Бригады "Динохром", Марк XXXIV, из древнего и гордого рода.