Внезапно ракеты начинают совершать маневры уклонения с высокими перегрузками. Я улавливаю закономерность в их перемещениях, но для анализа требуется критически длинные сейчас три секунды наблюдения. Я могу направить свои батареи на три из них. Я начинаю программу переката, помещая свой корпус между ракетой и салазками, выборочно укрепляю боевые экраны и закрываю наиболее чувствительные сенсоры от взрыва.

Взрыв сотрясает мою конструкцию, подвергая меня мгновенному максимальному ускорению в 19 G. К счастью, мой командир остался на орбите в целости и сохранности, но и я невредим. Энергия взрыва с шипением отражается от моих боевых экранов, и через мгновение я чувствую, как преобразованная энергия хлынула в мои накопители. Верхняя броня на башне деградировала на один и две десятых процента, но в остальном я невредим. Теперь главный вопрос заключается в том, повредил ли взрыв вторые антигравитационные салазки?

Мои визуальные сенсоры открываются, и я вижу, что горизонт с каждой секундой становится все менее изогнутым. Я слишком долго находился в свободном падении. Даже при полной мощности салазок я в опасности.

Я осторожно подаю питание на салазки, готовясь к любой проблеме, но антигравы срабатывают плавно. Я замедляюсь, но недостаточно быстро. Я увеличиваю мощность до ста процентов, затем до перегрузки, ста десяти, ста двадцати, ста тридцати.

Аккумуляторы разряжаются с угрожающей скоростью, и я обнаружил перегрев катушек антигравитационного ускорителя. Ситуация критическая, но я мало что могу сделать. Я должен верить, что антигравитационные салазки безупречны в своем изготовлении и обслуживании, что они не были повреждены ракетой, при входе в атмосферу или при отделении салазок первой ступени.

Я пользуюсь последней возможностью провести глубокое сканирование с воздуха с помощью своих сенсоров, сосредоточившись на мертвой центральной колонии в поисках любых признаков моего неуловимого врага. Я обнаруживаю остатки множества наземных транспортных средств, несколько шаттлов, застрявших на земле, крупную горнодобывающую и строительную технику и еще один след — бронированный дюрахромовый военный корпус…

Две целых и тридцать четыре сотых секунды до столкновения. Я все еще падаю слишком быстро. Внизу я вижу зеленый ковер джунглей и серебряную нить реки, прорезающую деревья. Я перенастраиваю свои боевые экраны. Теоретически, они могут поглотить часть кинетической энергии при моем приземлении, действуя как амортизатор на крайний случай, но, насколько мне известно, такое никогда не проверялось.

Моя последняя мысль перед тем, как я ударился о землю, о последних показаниях датчиков. Что бы ни случилось, они дают мне надежду. Не знаю как, но их показания безошибочны. На Туле уже присутствует Боло.

Лорд Белозвезд двигался по ночным джунглям инстинктивно, ориентируясь по запаху определенных растений, по эху собственных шагов, отражавшемуся от стволов деревьев, и по случайным проблескам звездного света, проникавшим сквозь кроны деревьев над головой. Те, Кто Выше, предупредили их, что они не должны показывать небу никакого света, ни огня, ни факелов, так как дьяволы будут наблюдать за ними. Даже замечательное оружие, которое дали им Те, Кто Выше, пришлось отнести в гнезда для ремонта.

Огни функционирования, которые показывали, когда данная часть работает или должна быть заменена, даже показ одного из них небу мог выдать их

.

Он слышал тихие победные песнопения по всем джунглям и знал, что точно такие же песнопения разносятся на несколько дней пути, туда, где бы мужчины его широко разбросанного клана ни разбили лагерь. Сегодня они проникли глубоко в сердце врага, совершили набег на одно из его гнезд, убили всех его воинов, всех его птенцов.

Шерсть Белозвезда встала дыбом от удовлетворения и гордости. Те, Кто Выше, будут довольны и благословят его клан больше всех остальных. Было обещано, что, когда придет время, им покажут, где спрятано еще более мощное оружие, покажут, как использовать то, что у них есть, еще более смертоносными способами.

Он остановился, делая глубокий вдох. Он почувствовал ее запах раньше, чем услышал ее голос. От нее исходил задумчивый запах, запах ухаживающего за яйцами. Он заставило его кровь забурлить, но не возбудил его. Вместо этого он вызвал инстинктивные, защитные побуждения. От этого ему еще больше захотелось убивать людей-дьяволов, очистить от них мир, чтобы защитить свои яйца.

—

Ты здесь, Белозвезд?

—

Сюда,

—

сказал он. Ее чувства были настроены на яйца, на птенцов. Она могла слышать их крики о помощи через бурлящую реку или чувствовать запах болезни еще до того, как они ее почувствуют, но это затрудняло передвижение по джунглям ночью.

Она подошла ближе, ее запах стал сильнее, очертания ее маленькой фигурки были едва различимы в свете звезд.

—

Что ты здесь делаешь, Сладкаявода? Яйца…

—

Вторая жена греет их, милорд. А как первая жена, я имею право иногда отдыхать. Я вышла, чтобы найти тебя.

—

Я возвращался в гнездо.

—

Тогда я последую за тобой. Я слышала, что сегодня ты одержал великую победу.

Белозвезд щелкнул клювом в знак одобрения и продолжил свой путь, на этот раз медленнее, чтобы она не отстала.

—

Значит, Двакамня мертв?

—

Он перенес "Кулак Высших" в такое место, где тот мог вывести из строя их защиту. Отобрал у них машины. Они мягкие и немощные. Не такие, как мы. К ночи мы вернули их всех их мерзкому создателю. Двакамня умер достойно. Он умер не просто так.

— Может о

н вообще не должен был умирать, Белозвезд?

—

Только не начинай снова, женщина. Дьяволы, для борьбы с которыми мы были воспитаны, наконец-то здесь. Это судьбоносное время. Нам повезло, что мы дожили до этого момента.

—

Твоему старшему птенцу повезло, что он жив и может увидеть это. Я наблюдала за тобой издалека, когда ты сражался с Двакамня. Ты проявил к нему милосердие. Неужели ты не мог поступить так же со своим собственным детенышем, своим старшим сыном?

—

Черношип не уступил бы, женщина. Он убил бы меня. Только мое мастерство спасло меня от его убийства. Я спас его от пролития собственной крови в битве, как Двакамня. Я спас его, чтобы он принял мою мантию лорда, когда меня не станет.

—

У него горячая кровь, Белозвезд. Как говорят старухи, у новых молодых кровь всегда горячее, чем у их отцов. Это похоже на подкрадывающееся безумие.

—

В этом наша сила. Это то, что помогает нам убивать людей-дьяволов.

— э

то была очень болезненная тема для них обоих.

Старые женщины слишком много помнили, слишком много болтали и причиняли слишком много неприятностей. Иногда он думал, что ему следовало бы просто приказать своим воинам убить их. Но в том была доля правды, особенно среди высокородных, которые были благословлены учением Тех, Кто Выше. Долгом низкорожденных было проливать свою кровь против дьяволов. Долг высокородных

—

не умирать, не воспользовавшись их учением и не передав его другим.

Им приходилось сдерживать горячность собственной крови. Он остановился возле гнезда и повернулся к ней.

—

Ты уже поместила яйца в благословляющую комнату?

Комнаты благословения были одними из их самых священных артефактов. Каждая новая кладка яиц должна была провести два дня в теплом, закрытом изнутри помещении. Именно там на клан нисходило благословение Тех, Кто Выше.

Она заколебалась.

—

Нет, мой господин, я не сделала этого. Старухи говорят, что именно там кровь наших мужчин становится отравленной. Яйца возвращаются с крошечными проколами в кожуре. Старухи говорят, что именно так яд попадает внутрь, как с языка жалящей ящерицы.