-Тихо, Юлия Михайловна! Не брыкайтесь! Ребята уже работают, - и я с удивлением увидела, как из ателье выводили Рената с другими мужчинами уже в наручниках.

-Надя… Надя где?! – закричала я, вырвавшись из машины. И тут приблизилась машина, из которой выскочили Николай и Надюха.

-Юлька! – воскликнула она, и мы бросились друг другу навстречу, не смотря на движение. Я и не заметила приближающуюся машину… Всё произошло буквально в одну секунду: Ренат вырвался из рук омоновцев и, оттолкнув меня, попал под колеса автомобиля.

-Ренат… - Прошептала, подползая на коленях к нему. Я осторожно подняла его окровавленную голову. – Что ж ты натворил? Ренат…

-Я счастлив, - улыбнулся он, – прости, Пове…

-Юля! – трясла меня Надя, обхватив за плечи. – Юля, всё… Поднимайся!

Мои руки и лицо были в крови, слёзы стекали по щекам, но я их не замечала. Нужно было встать с асфальта, но у меня не хватало сил, да я практически не слышала и не понимала людей, которые суетились вокруг. В толпе появился Пётр. Растолкав всех, он просто схватил меня на руки и занес в ателье, помог умыться.

-Юлька, прошу, начни реагировать уже, - просил он, видя мой остановившийся взгляд, словно смотрела сквозь него. И тогда он влепил мне пощечину. От неожиданности я вскрикнула и на мгновение перестала дышать, но это вернуло меня к жизни.

-За что?!

-Наконец-то, - вздохнул Пётр, – да я сам тебя готов убить! Говорил же – не разговаривай с ним! А если бы они не успели? Где бы я тебя сейчас разыскивал? И в каком бы ты была состоянии?

-Он сказал, что Надя у него…

-Нашла, кому верить! Ты чем думала в тот момент? Неужели не могла тупо позвонить Надьке? Хотя логику я вообще исключаю. Художница, блин!

-Зато у тебя настолько убийственная логика, что её можно отправлять на фронт!

-О! Огрызаться начала. Значит, функции головного мозга восстанавливаются.

-Бедный! Как же ты вляпался! Всё-таки половой гормон – самый сильный галлюциноген! Перед тобой обыкновенная стерва, а он показывает милое и нежное существо. В следующий раз, заводя женщину, проверь, есть ли у нее тормоза!

-В смысле?

-Ну, раз тебе не нравится, как я с тобой разговариваю, заведи какую-нибудь из интеллигентной семьи!

-О! – выдохнул Пётр, закатывая глаза. – Ты, я смотрю, просто на скандал нарываешься, да? Не получится!

Схватив за руку, он потащил меня к машине.

-Куда?

-Знаешь поговорку: «Чем чаще женщина стонет ночью, тем реже она ворчит днем»?

-И?

-Поедем бороться с твоим дурным настроением. Видимо, тебе вчера не хватило.

-Маньяк!

-А по твоим губам степлер плачет!

Пётр затолкал меня в машину, пристегнув ремень безопасности. Мы ехали некоторое время молча, но он не выдержал:

-Чего притихла?

-Люди убийства громко не планируют.

-Ты на кого шуршишь, пакетик?! – улыбался Пётр, глядя на моё нахмуренное лицо.

-Еще немного, и ты дёснами улыбаться будешь!

-Потрясающая риторика! Ты это на ходу придумываешь или у тебя карточки с заготовками?

-Петя, останови машину.

-Даже не подумаю!

Приехали в особняк. Пётр распустил охрану и прислугу, и мы остались наедине.

-Продолжим дуться? – спросил Петя, поднося мне чай с молоком.

-Нет, - вздохнула я, поставив чашку на стол.

-Что не так?

-Петя, то, что мы начали – неправильно! Посмотри на меня! Я не принесу тебе счастья. Я, словно чёрная вдова…

-Да что творится в твоей голове, Юля? Что ты придумываешь? Зачем вообще женщины всё всегда так усложняют? – обнимая меня, сказал Пётр. – Иди переоденься, отдохни.

-А ты?

-Мне еще нужно съездить на Петровку и на работу. Ты останешься в доме одна, но теперь нечего бояться.

-Прости меня.

-Всё в прошлом. Не зацикливайся. Надьке позвонить? Пусть приедет?

-Зачем ее дёргать лишний раз, ей завтра свадьбу проводить. Не переживай за меня.

Петр снова поехал в Москву. Я осталась в саду. Нужно было разложить события прошедших дней на полках моего мозга. Мэтью, потом Ренат… Я не любила их, и потому чувствовала себя виноватой. Так или иначе, я сломала им жизнь.

«Красота спасёт мир…» - это явно не о красоте физической. Когда была маленькой, моя красота порождала в подругах только зависть, неприязнь, а иногда и ненависть. Сколько раз приходилось ходить в синяках, рваной одежде… «доброжелатели» в волосы впутывали жвачки и репейники, однажды даже краску вылили. Так продолжалось до тех пор, пока Ренат не взял меня под опеку. Лучше бы не делал этого. Моя красота превратила его в зверя – жестокого и циничного! Мэтью, по сути, тоже оказался жертвой моей красоты.

Но Петя… Я не хочу быть его проклятьем. Уехать? Обидится. Но иначе нельзя!

***

Вернувшись в дом, направилась в кабинет. Всё равно он пойдёт туда в первую очередь. Нужно было оставить хоть какое-то объяснение, написать письмо, несколько строк…

Подойдя к столу, обратила внимание на небольшую часть черно-белой фотографии, которая торчала из папки. Но стоило мне потянуть за уголок, как передо мной оказался снимок более, чем двадцатилетней давности. Это были мы с Надюхой. Обычно у детей остаются смутные воспоминания о первом сентября в первом классе, но не в нашем случае. На фото у нас воинственный вид – сбитые набок банты, у Надьки соскользнуло плечико белого фартука, у меня - надорванный кружевной воротничок. Вид суровый, брови насупленные. А всё из-за того, что в тот день в классе началась драка. И, чтобы показать, кто в доме хозяин, Надька решила поберечь свои руки – отбивалась недавно подаренным портфелем, видимо, проверяла его на прочность в боях за место под солнцем. Куда мне было деваться? Оставлять подругу нельзя – прикрывала с тыла. Так мы отметили первый школьный праздник!

Воспоминания нахлынули волной. Но почему эта фотография здесь? Я открыла папку - вся моя жизнь, как на ладони. Погрузившись в изучение содержимого, я обнаружила то, что увидеть никак не ожидала… Ветров Юрий Михайлович. Усыновлён. Родители – Темлянцев Сергей Александрович и Надежда Ивановна. При усыновлении присвоено имя – Темлянцев Павел Сергеевич.

-Я сейчас брежу? – мои щеки пылали. – Получается, что у меня есть родной брат?

В возбужденном состоянии начала перебирать другие документы. Было несколько сведений о семье усыновителей, не более. И где его теперь искать? А если он ничего не знает? Он ведь был совсем еще маленький. Я даже не помню его.

-Эй! Есть кто живой? – кто-то крикнул неподалеку, и я, словно застигнутый врасплох преступник, постаралась поскорее скрыть следы преступления – начала собирать разбросанные по столу бумаги и фотографии. – Сегодня день открытых дверей что ли? Петька, ты где? Почему никого из охраны нет?

Увидев приоткрытую дверь рабочего кабинета, в нее заглянул молодой мужчина:

-О! Привет!

-Здравствуйте.

-А Петька где? – спросил он, изучая меня.

-На работе. А вы, простите, кто?

-Я его брат двоюродный. Приехал в Москву по делам, решил навестить. А вы? Вас случайно не Ника зовут? Он иногда упоминал о своей девушке.

-Меня зовут Юля, – и, добавив серьезности в голос, протянула ему руку. – Юлия Михайловна Ветрова.

-Да ладно! – отвечая на мое рукопожатие, воскликнул новоявленный родственник. – Художница?

-А вы откуда знаете?

-Так я несколько дней назад на выставке ваших работ был! Очень интересные полотна! У вас есть свой неповторимый стиль. И так потрясающе передан свет!

-Я рада, что вам понравилось! Если хотите, могу подарить любую.

-Мне очень ваш автопортрет понравился! Если честно, когда я сюда зашел, подумал – дежавю. Оказывается, зрительная память не подвела!

-Хорошо! Раз пообещала… - Улыбнулась я. – Так как мне вас величать, двоюродный брат?

-Темлянцев Павел Сергеевич. Можно Паша…

-Как? – спросила, словно меня ударили молотком по голове. Слёзы навернулись на глаза, а я боялась пошевелиться и вздохнуть.

-Паша… - Удивился молодой человек неожиданной реакции. – Юля, вам плохо?