Она нашла время, чтобы вымыться и переодеться в платье, которое, должно быть, нашла в чулане; оно было хоть и старым, но чистым.

– Гидропоника, наверное, выдавила фермера с рынка. По дороге сюда мне никто не встретился. Вряд ли кто-то вообще заметил, что я сюда поехала. Я спрятала машину в амбаре. Там гнездятся куры. Кем были те люди, которых ты застрелил?

– Позже, – сказал он. – Сначала скажи, ты помнишь своего отца?

Она озадаченно покачала головой.

– У меня не было отца. По крайней мере настоящего. Это важно?

– Не для меня. Мать тебе ничего о нем не рассказывала?

– Совсем немного. Она умерла, когда мне было десять.

– Тогда почему ты настояла, чтобы доктор взял твою кровь для переливания?

Барбара на мгновение задержала взгляд на старом дощатом полу. Когда она снова посмотрела на Сиберта, ее светло-карие глаза были спокойны.

– Кое-что мне мама все же рассказала, но заставила поклясться, что я этого никому не скажу. Это было для нее очень важным.

Сиберт мягко улыбнулся.

– Вот и не нужно мне ничего говорить.

– Но я хочу, – быстро возразила она. – В этом суть любви, правда, – ты хочешь делиться всем, ничего не утаивая?

Ее лицо озарила застенчивая улыбка.

– Мама сказала, это мое наследство – дар от отца. Его кровь. В ней есть особое волшебство, которое не даст мне состариться, и я всегда буду молодой. Если я с кем-нибудь поделюсь этим волшебством, он снова станет здоров и молод. Но если я кому-нибудь расскажу об этом или сдам кровь – волшебство исчезнет.

Улыбка Сиберта стала шире.

– Ты смеешься надо мной, – сказала она, отодвигаясь. – Ты думаешь, это были просто девчоночьи глупости или моя мать была сумасшедшей.

– Нет, нет.

– Может, это и были глупости, – мягко продолжила она, отсутствующе глядя перед собой. – Может, это все было придумано, чтобы утешить маленькую некрасивую девочку, с которой никто не хотел играть. Может, ее просто пытались убедить в том, что она заколдованная принцесса, которая со временем из гадкого утенка станет прекрасным лебедем. Я тогда в это верила. И когда ты умирал, поверила вновь. Мне хотелось верить в то, что я могу спасти тебя, что это волшебство настоящее.

– Твоя мама говорила правду, – сонно пробормотал Сиберт. – Ты и правда принцесса, прекрасный лебедь. И волшебство – настоящее. В следующий раз…

В следующий раз на обед Сиберту досталось белое куриное мясо с бульоном, в котором плавали хлопья яичного желтка. Он смог ненадолго сесть. Немного дергало рану, и болели мышцы плеча.

Он быстро утомился и спустя пару минут снова рухнул на подушку.

– Твоя мама говорила правду, – повторил он. – Только ничего сказочного в этом нет. В действительности в тебе течет кровь, чьи иммуномодулирующие протеины – гамма-глобулин – способны предотвращать клеточную дегенерацию, побеждая смерть как самую обычную болезнь.

Он рассказал ей историю Маршалла Картрайта, легендарного существа, путешествовавшего по стране и оставлявшего после себя бессмертных детей, как Джонни Эпплсид когда-то оставлял за спиной яблоневые сады. Он рассказал ей об Институте и его основателях, а также об их цели. Рассказал, что был невольным участником всего этого, пока случайно не обнаружил, что ищут остальные.

– Как ты меня нашел? – спросила она, побледнев.

– Я занимался старыми медицинскими документами – записями докторов, историями болезни и тому подобным. Одной из них была карта течения беременности: Дженис Мак-Фарланд, незамужняя. Она родила дочь, Барбару. Ей нужно было переливание; она умирала. Лечащим врачом был доктор Рассел Пирс. Вероятно, он знал твоего отца.

– Почему?

– На обороте одного из бланков с результатами анализов я обнаружил такую запись: Ребенок здоров, но мать умирает. Связаться с Картрайтом. Единственный шанс.

– Кажется, это такой пустяк.

– Когда я вытащил информацию из Локка, я узнал, что был прав. Все сошлось.

– Получается, ты обнаружил меня до этого, – сказала она отстраненно.

– Да, – тихо согласился Сиберт, – но произошла забавная вещь: я влюбился в девушку, которую искал.

Выражение ее лица изменилось.

– Ох, слава богу! – с чувством выдохнула она. – На минуту я испугалась…

– Что меня, как вампира, влечет только твоя кровь?

Сиберт с упреком покачал головой.

– Бобс, Бобс…

– Прости! – Барбара сжала его руку, полная искреннего раскаяния.

– Затем ты вернулся за мной, – подсказала она.

– Лес – по крайней мере, я знал его под этим именем – ждал меня, ведя слежку из своей квартиры на первом этаже. А миссис Джентри следила за ним, может быть, даже и не зная, каким было его задание.

– А потом он пытался застрелить тебя потому, что ты не сказал ему мое имя, – быстро продолжила Барбара.

– Нет, не поэтому. Он знал, что я ничего не скажу, но это был самый быстрый способ заткнуть мне рот. Раз уж я сразу направился в этот дом, они были уверены, что смогут найти в нем тебя. Но я выстрелил первым. Миссис Джентри ранила меня и погибла сама, попав под ответный огонь. Все остальное ты знаешь.

– Все остальное? – На ее лице медленно расцветала улыбка; она сияла так, что в комнате становилось светлее. – Все остальное – это награда за то, что нам пришлось пережить. Все будет прекрасно, Эдди, так замечательно, что это кажется невозможным, нереальным. Если то, что ты сказал, – правда, значит, я никогда не умру и смогу сделать тебя вечно молодым, и мы будем вместе всегда.

– Если бы все было так просто! – Он вздохнул.

– А что не так?

– Богатство и страх смерти – чудовищное по своей мощи сочетание. После пятидесяти лет сплошных разочарований, в Институте почуяли кровь. И они не собьются со следа до тех пор, пока не найдут тебя – и не уничтожат меня.

– Но что же нам тогда делать?

– Я все думаю: каким человеком был твой отец? И вот что приходит мне в голову: он, должно быть, что-то приготовил, чтобы защитить тебя – убежище, помощь. Как только я встану на ноги, мы приступим к собственному поиску.

Электрический «Форд», пыхтя, полз по хайвею со скоростью меньше восьмидесяти миль в час. Это был старенький, пыльный, иссеченный дождями фермерский автомобиль. Поравнявшись со стариком, тяжело плетущимся по обочине, он дернулся и встал.

Седой, бородатый старик не спеша дошел до машины. За рулем сидел фермер средних лет. Старик коротко кивнул в знак приветствия, забираясь внутрь. Захлопнув за собой дверцу машины, он прислонился к ней, угрюмо уткнувшись головой в сложенные руки.

– Незнакомое лицо, – дружелюбно начал фермер. – В наших местах недавно или просто проездом?

– Проездом, – ответил старик надтреснутым голосом.

– Многие нынче куда-то едут, – сказал фермер, размеренно качая головой. – Даже пожилые вроде вас. Гидропоника их задавила, да еще эти рыболовецкие хозяйства, вроде как морские фермы – через пару лет человеку негде будет добыть денег даже на медицинские счета. Так откуда вы, говорите, родом?

– Не говорил.

Фермер пожал плечами и уставился на дорогу.

Десять минут спустя «Форд» проехал мимо того же места. Двигался он в обратном направлении, на перекрестке повернул налево и затормозил. Фермер исчез, а за рулем сидел старик.

Молодая блондинка с практически бесцветными волосами вышла из рощицы и быстро подбежала к машине. Машина тронулась прежде, чем она устроилась на сиденье. Когда она повернулась к старику, стрелка спидометра замерла на отметке в 120 миль.

– Почему ты изменил планы? – задала вопрос Барбара. – Ты сказал мне подождать час, поймать попутку и ждать тебя в Джоплине.

– По уму так и надо было сделать, – ответил Сиберт, – но я не смог. Не смог отпустить тебя одну так далеко.

Он глянул на себя в зеркало обзора и кивнул. Борода и вакса радикально изменили его внешность. После болезни его лицо сморщилось и осунулось. Он выглядел стариком. А его навыки помогли ему ходить и говорить, как старик. Он почти что чувствовал себя стариком.