Москва, 2-го р. августа 1921 г., девятый день. Марина Цветаева. Георгий Чулков Три стихотворения I. ГОЛОСА. Из глубины глухих веков Доатлантической эпохи Мне слышится ужасный зов И чьи то вопли, чьи то вздохи. На незнакомом языке Взывает из курганов племя, Пытаясь победить в тоске Законом скованное время. И сам я, слабый сын земли За пращуров, ломая руки, Молю во прахе и пыли: Господь! Дыханьем утоли Их неоправданные муки. 24 августа 1920 г.
II. ВОЛНА. При блеске молний, в смуте гула, Широкошумная волна К нам доплеснулась и метнула Безумной бури семена. О, как ужасен голос влажный Ночных таинственных глубин! И буре человек отважный Противоборствует один. Ужели ночь лишь откровенье Души проснувшейся на миг? И буйно-шумное волненье Ужели только сновиденье О смертный, на путях твоих! 12 февраля 1920 г. III. СТРЕЛА. Нет, не убийства хмель и темь, не сила Стихия вольной без оков и уз, И не истории тяжелый груз: Единая любовь меня сразила. Безумно сердце. Стала жизнь постыла. И жаждущей стрелы слепой укус Ужель язвит меня? Страстей союз Душе моей — как душная могила… Все сознавать и быть слепым, как все; У ног любовницы твердить обеты, В саду меж роз, на утренней росе… Мне страшен страстный плен. Свобода! Где ты В любви узрев зловещие приметы, Идем в страстях на-встречу злой косе. 7 июля 1920 г. Георгий Чулков. Г. Чулков Мария Гамильтон ПРЕДИСЛОВИЕ. Мария Гамильтон (Hamilton) принадлежала к одному из древних и знатных шотландских семейств. Вероятно, можно установить ее родственные связи с тем герцогом Гамильтоном, который окончил дни свои на плахе, как роялист, вскоре после казни Карла 1-го. Возможно, что героиня поэмы, фрейлина Екатерины, супруги Петра, приходилась племянницей известного боярина Артамона Матвеева, женатого на шотландке Гамильтон. Появилась леди Мария Гамильтон в свите государыни около 1713 года. У царя была любовная связь с прекрасной леди. Известна также дата трагической смерти Марин Гамильтон — 14 марта 1719 года. Вокруг вмени этой загадочной иностранки сложилось немало легенд, противоречивых и темных. Ее память оскорблена грубыми и страшными подробностями ее преступления. Однако, достоверность этих сообщений сомнительна: в ее деле были лжесвидетели. Нельзя также забывать, что орудием тогдашнего судопроизводства была пытка. Автор поэмы предупреждает благосклонных читателей, что у него не было задания воскресить быт эпохи и возстановить внешнюю историческую правду. Поэтому автор надеется, что читатели великодушно извинят ему некоторые исторические неточности и анахронизмы. 21 марта 1920 г. I. Три розы серебристо-белых И золотое сердце… Так Судьбой начертаны пределы Любви твоей. И вещий знак В веках волнует мир подлунный… Твой герб, Мария Гамильтон, Певцы поют. А голос струнный Тревожит замогильный сон. Так на гербе — кровавом поле Не увядает белый цвет. И смысл таинственной юдоли Пусть нам поведает поэт. II. В горах Шотландии счастливой Ты родилась и там жила. Но вот судьбою прихотливой Ты к нам заброшена была. О, леди Гамильтон, ужели Иного не было пути? Ужели ты без тайной цели Решила жребий свой нести, Нет, верю, жертва неслучайна Твоей любви и красоты, И жизнь твоя — как Божья тайна У заповеданной черты. III. На Север дикий, Север хмурый Пришла ты темною тропой, — Среди красавиц белокурых Была ты падшею звездой. Об этом знаю я преданье, Но что преданья и слова, Когда любовь — воспоминанье В душе моей еще жива! Ты и в падении — кометой Горишь над миром в высоте. Свободна ты. Ведь только это Ведет к божественной мете. IV. Печален был твой взор туманный, Когда была ты на земле. Твои улыбки были странны Для нас, коснеющих во зле. Я помню, как лучи сияли Из-за тумана синих глаз, Когда мы все, смутясь, читали О новых празднествах указ. И помню, угасал невольно Наш буйный и угрюмый спор. И было страшно, было больно В твоем лице читать укор. V. Кто я, что помню все, что было? Ведь два столетия прошло С тех пор, как тайну ты открыла И жертвой оправдала зло… Не спрашивай. Молчи. Не знаю, Когда я жил и как я жил. Я только верю, знаю, чаю, Что все восстанем из могил. Не будет времени, Мария! Нас позовут на страшный суд… Самодержавная Россия! Ты слышишь? Ангелы поют… VI. И ты, о самодержец властный, Предстанешь пред Судьей миров. Ужели будем безучастны, Когда услышим трубный зов! В миг развернет ужасный свиток С мечом архангел. Судия Узрит безстрастно запись пыток И казней злых… Но бытия Самой державы не измерить… На крыльях времени спеша, Летит в безверии и в вере Ее безумная душа. |
