Итак, именно в этот вторник Дэниел, переодетый кучером, расстался с Гилбертом на въезде в Мартлендскую долину и отправился в кабриолете в «Корабль» в Кливе, где немало порассказал о своих хозяине и хозяйке, которых оставил в Заповеднике. А тем временем Гилберт спустился по долине и через калитку вошел в Заповедник; это было примерно в десять минут второго. Он захватил с собой для Ады огромную шляпу и шаль, – ей надо было нарядиться во что-то такое, в чем никто из жителей деревни никогда ее не видел, – а также пару полусапожек, более подходящих для прогулок по Заповеднику, чем домашние легкие туфельки. Ада ждала его; она спрятала его в кустах и, попросив клубники, избавилась от Молли. Затем села в садике перед коттеджем и стала ждать первого прохожего, который станет невольным свидетелем и сыграет важную роль в их спектакле. Первым оказался Джем Херд. Она позвала его и спросила, который час, только для того, чтобы запечатлеть свое присутствие в его памяти.
На этом моменте рассказа Ада замолчала и взглянула на Фрэнсиса:
– Когда мы разговаривали с вами в Кентиш-Таун, вы сказали, что Херд утверждает, будто никогда не разговаривал со мной. Не представляю почему?
– Думаю, он нервничал и смутился; вероятно, любовался вами и боялся, что друзья станут над ним посмеиваться. Ничего более таинственного!
– Да, может быть, и так. Во всяком случае, мы с Гилбертом решили, что Херд запомнил меня, и, как только он ушел, я надела шляпу и шаль, и мы помчались вслед за ним.
– И так поспешно, что только по пути заметили у себя в руках ваши козловые туфельки, и вам пришлось остановиться и зарыть их? – напомнил Фрэнсис.
Ада и Гилберт смотрели на него как на волшебника.
– Откуда вы узнали?..
– Вы хотите сказать, что туфли Ады нашли?
– Да, и выглядели они весьма непривлекательно. Бедняжка Бетси чуть не упала в обморок, увидев их.
– Бетси никогда не падает в обморок! – воскликнула Ада. Тем не менее это известие взволновало ее, но вскоре она продолжила свой рассказ: – Мы шли за этим юным Джемом Хердом, болтая и смеясь, чтобы он наверняка знал, что мы гуляем по Заповедной тропе. Однажды он даже обернулся, и это было все, что нам было нужно. А когда мы уже поздравляли себя с успехом, вдруг из кустов на нас выскочил маленький мопсик, тот, которого я несколько раз видела в лесу с этой юной леди. – Она обратилась к Каролине: – Я решила, что вы где-то поблизости, и, если мы встретимся, вы обязательно узнаете меня! Ведь в то утро, когда мы с Элтемом прошли мимо вас возле его дома, вы, наверное, хорошо разглядели меня? Я шепнула Гилберту, мы свернули на тропинку и попытались спрятаться за деревьями, только они росли там довольно редко. Тогда мы повернули и пошли обратно к коттеджу. Поравнявшись с ним, мы услышали, как вы зовете собачку, и тут мне в голову пришла великолепная идея! Я сбросила шляпу и шаль, отдала их Гилберту, велела ему спрятаться в тех же кустах, а сама забежала в садик и снова уселась в кресло. Тут появились вы с детьми и поймали собачку.
– Так вот, значит, как вам удалось убедить Джема, что в Заповеднике гуляли двое посторонних, и меня, что вы просто отдыхали в садике! Я бы сказала, вы почти одновременно выступили в двух ролях! – Каролина глубоко задумалась. – Я видела вас в саду в половине третьего… Почему мы все были уверены, что мистер Финч с женой в это время уже уехали из деревни? Разве миссис Харпер это говорила?
– Нет, – припомнил Фрэнсис. – Она лишь сказала, что они вышли из леса вслед за Джемом Хердом. Когда я догадался спросить ее, как скоро после него появились они, миссис Харпер ответила, что, по крайней мере, минут через двадцать.
– Мы и представить себе не могли, что кто-то так пристально наблюдает за воротами, – сообщил Гилберт. – После встречи с вами, – он поклонился Каролине, – мы прошли по лесу без всяких происшествий и быстро сели в ожидающий нас экипаж. Мы пробыли на деревенской улице не более минуты. Лицо Ады было хорошо скрыто под огромной шляпой. Ведь очень немногие жители Клива видели ее, если не считать двух-трех слуг Элтема. И все же, решив не рисковать, мы сели в кабриолет и быстро уехали.
– Отлично! – воскликнул мистер Парминтер. – Отлично! – По-видимому, он забыл о сомнительных аспектах их авантюры. – Вы бесследно исчезли, и вас никто никогда бы не нашел. Но, ради бога, приятель… что заставило вас написать мне это письмо? Почему вы не могли исчезнуть насовсем?
– Вы ошибаетесь, – возразил Фрэнсис прежде, чем Гилберт успел ответить. – Мы никогда бы не сумели его найти, и он это знал, не так ли, мистер Финч? Но ваш друг, игравший роль разговорчивого кучера, несколько переиграл. Он, конечно, не назвал ваше имя Сэму Роубаку в «Корабле», но сказал, что вы виноторговец с Дьюк-стрит!
– Да, бедняга оказался в ужасном положении! Мне следовало бы предположить, что может случиться нечто подобное. Актеры! – печально констатировал Гилберт. – И все же нельзя его винить. Он специально пошел в гостиницу, чтобы поболтать с любым, кто согласится выслушать его, о своем нанимателе, о том, как его жена увлекается гербариями, как она любит природу… чтобы к тому моменту, когда мы уедем в кабриолете, у местных жителей сложилось впечатление, что мы всего лишь гости, приехавшие погулять в Заповеднике и полюбоваться красотами природы. Никому из нас и в голову не приходило, что все, кто посещает Заповедник, непременно наведываются в «Корабль». Дэниел понимал, что мы с Адой не можем появиться там из страха, что ее узнают, но в то же время ему было ясно, что в такой жаркий день двигаться в обратный путь не освежившись – значит вызвать подозрения. Он не придумал ничего лучше, чем выставить меня типом, весьма привередливым к еде и питью. Разумеется, все это чушь, но это не важно, потому что хозяин гостиницы был так рассержен, что сам не пожелал обслуживать нас. Только тогда Дэниела осенило, что он слишком много наговорил о характере моей работы в Лондоне. Сначала я не видел причин для тревоги и был уверен, что мы вне подозрений, но после появления в газете статьи об исчезновении Ады стало ясно: друзья Ады могут начать разыскивать всех, кто был в тот день неподалеку от Хойл-Парка, просто как последнюю зацепку. Если бы они пришли на Дьюк-стрит… что ж, у меня возникли бы некоторые проблемы в конторе; поэтому я сказался больным на все время, что провел в Девоншире, но все-таки мне показалось, мистер Скроггс что-то заподозрил.
– Значит, вы не хотели, чтобы кто-либо расспрашивал вас о посещении Заповедника? – спросил мистер Парминтер. – Это можно понять. И вы своим письмом решили предотвратить это?
– Да, сэр. Ада знала, что вы поверенный лорда Элтема, и я надеялся, что письмо к вам может убедить всех в том, что мне больше нечего сказать. А если вы все же захотите расспросить меня, то напишете мне и пригласите к себе в контору. Мне и в голову не приходило, что меня станут искать по моему личному адресу. Но когда лорд Фрэнсис появился в Кентиш-Таун… Скажу откровенно, милорд, такого неожиданного и неприятного удара я не получал никогда в жизни!
– Вы действовали очень искусно… хотя, думаю, почести должны достаться вашей сообщнице! Юная миссис Финч, назвавшая неуловимую мисс Гейни женщиной сомнительного поведения! И кто спорит, что она ошибалась? – добавил Фрэнсис, в упор глядя на Аду. – Да, вы оба ловко провели меня!
Ада одарила его очаровательной улыбкой:
– Но вы же умеете держать удар! Разумеется, если хотите, я подпишу бумагу! При условии, что мы с Гилбертом сможем тотчас же уехать за границу.
– Надеюсь, перед отъездом вы повидаетесь с семьей?
Ада заупрямилась:
– Я не хочу с ними встречаться и не желаю их видеть! Они для меня не существуют!
– Очень печально слышать это. Родители и сестры вас по-прежнему любят и сейчас очень переживают, потому что считают вас погибшей. Если они узнают правду, которую вы никак не смягчите своим словом, думаю, они по-прежнему будут страдать, но уже по другой причине. Дорогое мое дитя, подумайте хорошенько: как вы будете чувствовать себя в чужой стране, заведя, может быть, своих детей, но порвав навсегда с Эстер, Салли, Селией и Бетси?
