– Никогда не читал такой бессовестной лжи! – ознакомившись с этим словесным излиянием, воскликнул Фрэнсис.

Никто не произнес ни слова. Все лишь стояли и смотрели на него. И он поочередно оглядывал каждого, словно не понимая причины их объединенной враждебности.

В комнату вошли еще две сестры: Эстер Гейни и Селия Пейдж. Селия была замужем и почти не общалась с семьей. Ее привлекательность портила беременность. Красавица Эстер выглядела на свои тридцать четыре года. Лицо осунулось от недосыпания, свежая кожа поблекла от слез. Плечи устало опустились, а тело потеряло былую упругость и грацию.

– Что ты с ней сделал? – монотонным голосом спросила она, посмотрев на Фрэнсиса.

– Ничего я не сделал! Ради бога, Эстер… неужели ты веришь в эту чушь?

– Ты грозил избавиться от нее… и избавился!

– Неужели ты думаешь, что я имел в виду… что-нибудь в этом роде?

– О чем ты говоришь?

Он в недоумении взглянул на нее, но не ответил.

– Тогда расскажите, сэр, что, по вашему мнению, могло произойти с Адой? – предложила Салли.

– Не знаю. Я об этом не думал. Если честно, я был убежден, что ей надоела сельская жизнь и она вернулась сюда. Ей, знаете ли, не нравилось в Девоншире.

– Она была готова терпеть, – возразила Эстер. – Я прочту тебе отрывок из ее последнего письма.

– Давай сядем? – предложил он. – В конце концов, мы же не на оперной сцене!

Горячая Бетси отпустила несколько едких замечаний по поводу манер его светлости, но Эстер, его бывшая любовница, слабо улыбнулась и спросила:

– Ты не меняешься, правда, Фрэнсис?

Потом она снова помрачнела, достала из бюро письмо и села рядом с ним на диван.

– Оно датировано прошлым воскресеньем, то есть за два дня до ее исчезновения. Вот… «Мне вовсе не нравится этот коттедж, он такой темный, что я чувствую себя погребенной под деревьями, и всю ночь скрипят ветки…»

– Ну вот, а я тебе что говорил?

– Послушай, что она пишет дальше. «Но мне скоро не придется жить в нем, потому что сегодня мой дорогой Элтем облек свои многозначительные намеки в слова и предложил мне стать его женой, и я уверена, он сдержит свое обещание, что бы там ни говорили его друзья. Смею сказать, я привыкну к деревенской жизни. Оказывается, у Элтема три имения, из которых Хойл-Парк самое маленькое, а также дом в Лондоне и охотничий домик в Мелтоне». Это к делу не относится, – заметила Эстер, смущенно пробежав глазами несколько строчек. – «Чем больше я вижу Э., тем больше я его люблю. Он добрый, великодушный, честный, а кроме того, невероятно красивый и приятный. Он станет очаровательным мужем!..» Вот! Видишь, у нее и в мыслях не было покидать Элтема, даже временно, чтобы разжечь в нем страсть и спровоцировать на решительный шаг, а ты, полагаю, считал именно так?

Фрэнсис с непривычным смирением выслушал этот упрек и несколько озадаченно признал:

– Да, судя по всему, она действительно не собиралась убегать.

– Бедная малышка Ада, – сквозь слезы прошептала Салли.

– Как бы то ни было, я не понимаю, каким образом она могла уйти из имения, – вмешалась Се-лия. – Добровольно, я имею в виду. Если верить тому, что Элтем написал Эстер, Хойл-Парк полностью окружен высокой стеной и неприступными скалами, а двое ворот находятся под постоянным наблюдением. Это верно, лорд Фрэнсис?

– Фактически да. В тот день и те и другие находились под наблюдением. – Он принялся объяснять географию Клива и рассказывать, какие усилия были предприняты для поисков пропавшей девушки. Сестры удивлялись описаниям подробностей поисков. Наконец, Фрэнсис предложил: – Было бы неплохо, если бы кто-нибудь из вас поехал туда и убедился, что делается все возможное!

– Если бы не болезнь матушки, мы бы уже давно приехали в Клив, – ответила Эстер. – Но мы с Салли должны ухаживать за ней, а Селия в деликатном положении. Остались только Бетси… и Корбет. Мне неудобно просить их…

– Разумеется, я поеду с Бетси! – тотчас же согласился верный полковник Корбет.

– Завтра я возвращаюсь в имение и буду рад взять вас с собой с одним условием: мисс Бетси, вы сможете воздержаться от представления меня убийцей на каждой почтовой станции, где мы будем менять лошадей?

Бетси с довольно мрачным видом пообещала держаться в рамках приличий.

Вскоре Фрэнсис ушел, слишком глубоко погруженный в свои мысли, чтобы соображать, куда идет. Он прошел всю Парк-Лейн и повернул на Пикадилли, потом пришел в себя и решил наведаться в клуб. И в этот момент увидел, как к нему приближаются двое знакомых. Фрэнсис остановился и был очень удивлен, когда один из них прошел мимо, словно не заметив его.

– Что с Лейлендом? – спросил он второго знакомого.

– Ах, дорогой Обри; вы не должны на него сердиться. Люди, знаете ли, немного смущены. Не знают, выражать вам соболезнования или поздравлять.

Фрэнсис молча, с мрачным лицом, пошел дальше. Наконец он остановил наемный экипаж, но назвал адрес не клуба, а своего адвоката.

Мистер Уильям Парминтер, адвокат семьи Обри и деловой человек, имел квартиру в Линкольнс-Инн-Филдс, недалеко от дома, где жила Каролина Прайор с семейством Ридов. Фрэнсис об этом не знал.

Его проводили в просторную мрачную комнату в цокольном этаже, и вскоре к нему вышел мистер Парминтер.

– Несказанно рад видеть вас здесь, милорд! Я как раз собирался писать вам.

– Об этой оскорбительной истории в «Кроникл», насколько я понимаю? Возможно ли получить с них хоть какое-то удовлетворение?

– Должны получить, – ответил адвокат, крупный, веселый человек лет пятидесяти. – К сожалению, эти бумагомараки искусные негодяи. Скорее всего, они станут утверждать, что никто не сможет определить безымянных персонажей их красочной истории… которая, разумеется, полная чушь! Придется поломать голову, что тут можно сделать. Но прежде всего, дорогой сэр, расскажите подробно, что же произошло в Кливе? Даже в газетных инсинуациях иногда можно уловить намек на правду.

Фрэнсис снова рассказал голые факты исчезновения Ады. Мистеру Парминтеру объяснять было легче, потому что он бывал в Хойл-Парке и отлично знал характер местности. В конце концов, он принес карту имения и принялся ее изучать: высокая каменная стена в форме подковы, огромный дом вдали от моря; береговая линия, служащая границей леса, и Заповедная тропа, ведущая от одних ворот к другим, а где-то посередине коттедж.

– Интригующая проблема! – заметил он.

– Признаться, я только что серьезно задумался о ней. Еще два часа назад я готов был поклясться, что девушка вернулась на Маунт-стрит, и был полностью уверен, что мне приставят к голове пистолет, решив тем самым вопрос со многими тысячами фунтов, а с дорогой Адой тут же разорвут помолвку. Что ж, я ошибался! Ее сестры утверждают, что не знают, где она, и, видимо, не врут, потому что они убиты горем и напуганы. И искренне верят, что я… даже Эстер верит, хотя уж ей-то следовало бы знать меня получше! – Он невесело засмеялся. – Сестры от горя постарели и подурнели, а их матушку удар приковал к постели. В доме кавардак, и я даже имел удовольствие лицезреть старого папашу Гейни, который обычно не показывается на людях и, если верить слухам, буквально живет в винном погребе.

Мистер Парминтер, нахмурившись и сосредоточившись, как шахматист, смотрел на карту.

– Ваше первоначальное предположение… что мисс Гейни, возможно, покинула имение незамеченной… полагаю, вы имели в виду Мартлендские ворота? Вероятно, вы не очень верите одинокой свидетельнице в беседке?

– Да, это еще один камень преткновения; сначала я решил, что она легко могла ошибиться, но, проведя некоторое время в ее обществе, должен признать, что свидетельство такой девушки, как мисс Каролина Прайор, игнорировать нельзя.

– Каролина Прайор? Но я ее знаю! То есть… если мы говорим об одной и той же девушке? Младшая сестра леди, которую вы…