Однако то, на чем ездил Брок, было неожиданным «Фор-Ранером» уникального бледно-зеленовато-голубоватого цвета, с которым у меня даже не было примера для сравнения. Но он выделялся. Определенно, любопытные люди не пропустили бы припаркованный на улице автомобиль.

— Вперед, милая, — сказал Брок, когда годы езды на заднем сиденье городского автомобиля заставили меня подойти к задней пассажирской двери.

— Точно, — сказала я, качая головой сама себе, когда он открыл для меня переднюю дверь.

— Давненько не виделись, да? — спросил он.

— Честно говоря, я не помню, когда в последний раз ездила впереди машины, — призналась я. — Годы, наверное.

— Ты что, никогда не водила машину?

— Я так и не научилась, — сказала я ему. — Я родилась и выросла в городе. У меня не было необходимости учиться. А потом, когда я решила, что иметь машину разумнее, чем тратить время на общественный транспорт, было разумнее купить городскую машину с водителем, чтобы я могла выполнять работу по пути туда и обратно.

— Логично, — согласился он, трогаясь со своего места. — Во всяком случае, для трудоголика, — добавил он. — Я удивлен, что ты не захватила свой ноутбук.

— Единственная причина, по которой я этого не сделала, это потому, что ты ждал меня снаружи, — сказала я ему.

— Разве не здорово было бы пару часов не работать?

— Это хороший вопрос, на который у меня пока нет ответа. Итак, на что похож Навесинк-Бэнк? Я не была во многих местах в Нью-Джерси. Помимо Кейп-Мэй.

— Это большой маленький город, если в этом есть какой-то смысл. Много людей и большое разнообразие в социально-экономической сфере. Есть более суровый район, большой пригород и богатый пригород. И я имею в виду очень-богатый. Как ты, — пояснил он. — Вдоль одной части протекает река Навесинк, а пляж находится всего в пятнадцати-двадцати минутах езды, в зависимости от того, где ты живешь в Навесинк-Бэнк.

— Это там, ты вырос?

— Да. А потом уехал после службы в армии.

— Почему ты вернулся?

— Сойер. Он взял себя в руки и открыл частное детективное агентство. Он хотел, чтобы в его команде были люди, которых он знал и которым он мог доверять. Поэтому он нашел меня, притащил обратно в город, и с тех пор я там.

— Тебе нравится твоя работа?

— Я думаю, это зависит от дела, — сказал он, пожимая плечами, и было приятно, что он не просто ответил «да». Никому не нравился каждый аспект их работы. Даже таким «трудоголикам», как я.

— Какие дела тебе не нравятся?

— Несмотря на то, что это самые простые случаи для работы, у меня было достаточно случаев измены супругов. Трудно радоваться распаду брака или семьи, даже если человек сам навлек это на себя.

— Я понимаю. С этим связано много травм. Над какими делами тебе больше всего нравится работать?

— Те, в которых участвуют красивые одинокие женщины? — сказал он, одарив меня ухмылкой. — Мне также нравится помогать семьям пропавших без вести людей, когда дело замяли, или когда местный департамент просто не справляется. В большей степени это разбивает сердце, поскольку многие пропавшие без вести люди в конечном итоге оказываются мертвыми.

— Но, по крайней мере, семьи получают успокоение.

— Точно. И когда тебе удается, в редких случаях, найти кого-то живым, это тот кайф, с которого ты не спускаешься. Даже если это часто сопряжено с большой травмой.

— Но ты помогаешь вытащить их оттуда и вернуть в их семьи, где они смогут вылечиться.

— Да. Определенно, приятно, когда к дерьму примешивается что-то хорошее.

— У тебя много таких случаев, как мое?

— С инсценированным самоубийством и номером 5150? Нет, детка, ты у меня первая.

— Я имела в виду, что какой-то неизвестный враг желает кому-то зла.

— Это не так распространено, как измены супругов, но, да, такое случается. В частности, у нас много случаев преследования. Жертвам трудно получить какую-либо помощь от полиции в подобных ситуациях, поэтому они обращаются за помощью к нам.

— Что вы можете сделать? Я имею в виду, разве случаи преследования, как известно, не трудно расследовать? Даже при наличии доказательств?

— Да, определенно. Но мы помогаем жертвам возбуждать дела, получать информацию об их преследователях и пытаться оценить уровень опасности. Иногда от одного осознания того, во что мы вовлечены, мурашки бегут по коже. В других случаях нам приходится направлять клиентов в другие организации, чтобы помочь им исчезнуть и начать новую жизнь вдали от настоящего психопата. Что? — спросил он, окидывая меня долгим взглядом, заставляя понять, что мои мысли, должно быть, отразились на моем лице.

— Просто… Я потратила сегодня два часа на изучение финансовых отчетов, — сказала я, смеясь над собой. — Твоя работа звучит намного интереснее.

— Не стоит недооценивать, насколько приятной может быть предсказуемость, — посоветовал он.

Остальная часть поездки была наполнена маленькими забавными историями о делах, которыми он занимался, ситуациях, в которые он попадал, и о том, как мне удалось сделать карьеру в столь юном возрасте.

Выдержка и неутомимая решимость, вот как.

— Это и есть Навесинк? — спросила я, когда мы приблизились к мосту через водоем.

— Именно так, — подтвердил он, когда мы проезжали мимо того, что выглядело как богатый пригород, о котором он упоминал ранее.

Я не знала, чего я ожидала от Брока. Но, думаю, в своем воображении я представляла холостяков, живущих в квартирах.

Брок, однако, указал на пригород, когда мы проезжали мимо.

— Я живу там, но сначала хотел провести встречу с командой, — сказал он мне. — У них есть семьи, к которым нужно вернуться домой. А у нас впереди вся ночь.

Офис «Расследования Сойера» представлял собой высококлассное двухэтажное здание с очень мужским декором — все в темных черных и серых тонах, ничего мягкого или вычурного вокруг.

— Мардж! Та, что сбежала! — Брок поприветствовал женщину за стойкой регистрации, которая выглядела достаточно взрослой, чтобы годиться ему в матери. И, судя по раздраженной, но в то же время нежной улыбке, которой она его одарила, это, вероятно, было во многом той динамикой, которую они разделяли.

— А, это ты. Знаешь, тебе все еще нужно получить отповедь от Терри. Она уже дважды спрашивала о тебе.

— Мардж, любовь всей моей жизни, только не при клиенте! — Драматично произнес Брок, прижимая одну руку к груди, а другой, указывая на меня.

— О, вы, должно быть, мисс Коултер, — сказала Мардж. — С чрезвычайно настойчивым ассистентом.

— В его защиту скажу, что я плачу ему за то, чтобы он был занозой в заднице, — сказала я ей.

— Эти ребята, — сказала она, махнув в сторону офиса. — Они платят мне за то, чтобы я была такой же.

— Мы платим вам, потому что любим вас, и ваше время ценно, — настаивал Брок.

— Ты сегодня слишком усердствуешь, — сказала ему Мардж, закатывая глаза. — Можете заходить. Он свободен, — сказала она, махнув рукой в сторону коридора.

— Она мама в офисе, да? — спросила я, пока мы шли.

— Она была бы рада услышать это от тебя, — сказал мне Брок, потянувшись к двери и открыв ее без стука.

— Черт возьми, Брок, — проворчал мужчина внутри, откидываясь на спинку стула. Он был высоким, красивым, примерно того же возраста, что и Брок. — Мисс Коултер, — сказал он, его тон стал немного более профессиональным, когда он посмотрел на меня.

— Вы, должно быть, Сойер, — сказала я, подходя ближе, чтобы протянуть руку. — Я почти ничего о вас не слышала, — призналась я, вызвав у него удивленный смешок.

— Это неудивительно, — произнес другой голос, глубокий, рокочущий, заставляющий меня обернуться и увидеть входящего другого мужчину. — Он действительно склонен говорить в основном о себе.

— Вот тут я мог бы заговорить голосом Родни Дэнджерфилда и поворчать о том, что не получаю никакого уважения, — сказал Брок.

Сойер проигнорировал это.

— Как продвигаются дела, мисс Коултер? Можем ли мы что-нибудь сделать, чтобы улучшить ваш быт?