— На этой консоли есть телевизор, — сказала я ему, указывая на него. — Пульты находятся в коробке на кофейном столике. Я не могу спать в тишине, — сказала я, пытаясь заставить его почувствовать себя комфортно, включив телевизор, если он чувствует то же самое.

— Спасибо, малыш.

— И возьми себе что-нибудь из… ну… думаю, там ничего нет, — сказала я, поморщившись от мысли, что он может быть голоден.

— Миранда, — сказал он, заставляя меня снова перевести взгляд на него. — Со мной все будет в порядке, — заверил он меня.

— Ладно. Верно. Хорошо. Тогда я оставлю тебя в покое.

— Спокойной ночи, Миранда, — сказал он, и мне постаралось не слишком понравиться то, как он произнес мое имя.

— Верно. Спокойной ночи, — сказала я, направляясь в холл.

А затем я совершила роковую ошибку.

Я оглянулась.

Я оглянулась и увидела, как этот и без того слишком горячий мужчина протянул руку и снял свою чертову футболку.

Я всегда думала, что ощущение слабости в коленях — это выдумка или, по крайней мере, история, из тех времен, когда взгляд на лодыжку был скандальным, до того, как горячие, в основном голые мужчины были вывешены по рекламным щитам по всему городу.

Но, да, Брок посрамил их.

А эти мои колени?

Да, немного пошатывались.

Потому что, черт возьми.

То есть, да, даже в одежде я знала, что он хорошо сложен, но я не могла предположить, какое совершенство скрывается под этой футболкой. Впадины мышц живота, глубокие V-образные вырезы пояса Адониса, исчезающие в поясе джинсов, широкая грудь, выпуклости мышц рук.

Также было несколько татуировок, от которых я была слишком далеко, чтобы разглядеть. И что-то похожее на какие-то шрамы.

Мне пришлось заставить себя развернуться и пройти в свою комнату, закрыв дверь, затем прислониться к ней спиной, напомнив себе, что невозможно пользоваться одним из моих устройств на батарейках, когда он находится в квартире достаточно близко, чтобы слышать жужжание.

— Возьми себя в руки, Миранда, — проворчала я себе под нос, проходя через свою спальню к шкафу, выбирая пижаму. Самую красивую. На случай, если я решу выйти в главную часть дома перед утренними приготовлениями.

Затем я приготовилась ко сну, забралась в постель, включила телевизор, чтобы посмотреть повторы старого любимого шоу о благоустройстве, затем попыталась задремать.

Я ожидала, что это будет легко, после нескольких беспокойных ночей в больнице, но я ворочалась несколько часов, прежде чем, наконец, отключилась.

Я проснулась без будильника, как всегда, чувствуя себя дезориентированной и затуманенной.

Настолько дезориентированной и затуманенной, что я обнаружила, что брожу по главной части дома, совершенно забыв о присутствии одного человека, пока не наткнулась на его горячую, без рубашки, фигуру на моей кухне.

— Упс, — сказал он, в его голосе звучало удивление, когда он обнял меня за талию, еще больше дезориентировав меня, когда мое лицо встретилось с его обнаженной грудью, пахнущей немного пряно, как одеколон, но также как, ну, он сам. — Не слишком ли ты резвая с утра пораньше, а? — спросил он.

И эта рука, обхватившая меня?

Да, она гладит меня.

— Если это поможет, кофе только что заварился, — сказал он мне, когда мне пришлось заставить себя не сделать глубокий вдох и не вдохнуть его аромат.

— Это поможет, — согласилась я, заставляя себя вырваться из его объятий, пока не наделала глупостей. Например, прыгнуть на него. — Я как бы забыла, что ты здесь, — сказала я ему, направляясь к кофейнику. — Я плохо спала, — призналась я, наливая каждому по чашке.

— Иногда трудно привыкнуть к жизни дома , — сказал он. Возможно, мне следовало бы подумать, что это был комментарий о возвращении домой после службы, но в его голосе было что-то слишком знакомое. Как будто он знал, каково это — находиться в больнице в течение какого-то времени. Но, скорее всего, просто в больнице, а не в психиатрической. Может быть, он был ранен во время дежурства или что-то в этом роде.

— Я уверена, что это была просто случайность. Сегодня после работы я должна быть хорошо отдохнувшей и уставшей. Кэм более чем способный, но…

— Но он — не ты, — закончил за меня Брок, забирая кофе из моих рук.

— По сути, да. Я уверена, что он держит все на плаву, но у меня постоянно происходят какие-то мелочи, о которых я никому не рассказываю.

— Чтобы держать на плаву такую компанию, как твоя, нужно многое.

— Да. Отсюда и экстра-большой кофе.

— И коллекция кружек, которые можно взять с собой, — сказал он, сделав глоток кофе.

— Именно так, — согласилась я. — Хотела бы предложить тебе завтрак, но я не очень люблю завтракать, — сказала я ему.

В начале дня я выпивала три-четыре чашки кофе, что позволяло мне оставаться сытой до обеденного перерыва.

— Я тоже, — сказал он, пожав плечами. — Мне это подходит.

— Так какие у тебя планы на сегодня? — спросила я.

— Найти способ проникнуть в систему безопасности отеля, поговорить с…

— Подожди… серьезно? — спросила я.

— Да. Их там несколько. Не так много, как должно быть, учитывая, сколько ты платишь за проживание здесь, но есть. Надеюсь, они что-нибудь засекли. Так же мне нужно обзвонить твоих соседей. У меня здесь есть знакомый, который работает в полиции, так что я смогу получить от них какую-нибудь информацию. А потом, если будет время, возможно, и в самой больнице. Посмотрим, смогу ли я выбить из кого-нибудь информацию.

— Будет очень обидно, если это возможно, — призналась я.

— К сожалению, в моей работе мало что является частным. Даже то дерьмо, которое должно быть по закону. И для нашего блага это хорошо. Но если я не смогу узнать много, то ты должна быть в состоянии. Учитывая, что это твои видео записи.

— Верно, — согласилась я, стараясь, чтобы мысль об этом меня не беспокоила.

Наверное, по наивности я думала, что, выйдя на свободу, мне больше не придется сталкиваться с этим испытанием. Но, да, по логике вещей, это должно было стать частью моей жизни. По крайней мере, на некоторое время. И даже дольше, если только я не найду способ заставить шрам исчезнуть.

— Хорошо, — сказала я, делая глоток кофе. — Я собираюсь собраться с мыслями, — сказала я ему. — Не стесняйся, если хочешь принять душ в гостевой комнате.

С этими словами я принялась за работу, стараясь надеть на себя идеальную личину, даже если она немного потрескалась от событий последних нескольких дней.

Я затянула волосы в тугой пучок. Нанесла тушь и помаду. Надела несколько золотых обручей. Затем я надела брюки и блузку с длинными рукавами, а также туфли на каблуках до щиколоток. Я побрызгала духами.

— Хорошо, — сказала я своему отражению с глубоким выдохом, после чего повернулась и вышла в основную часть квартиры.

Там стоял Кэм и разговаривал с Броком, как будто они были старыми друзьями.

— Рэнди! — сказал Кэм, вскидывая руки и направляясь ко мне, чтобы обнять. — Ты в порядке? Правда, — выдавил он, сжимая меня.

Обычно я не очень люблю ласку, но, Боже, как же приятно было обниматься после нескольких прошедших дней.

— Я в порядке. Готова вернуться к делам, — сказала я ему.

— Ну, я принес тебе твой телефон. И латте. Твои спасательные круги, — сказал он, отстраняясь, чтобы вручить мне каждый из них. — В своем электронном письме ты найдешь подробный отчет обо всем, что я сделал, притворяясь тобой, за последние несколько рабочих дней, так что ты можешь просмотреть его.

— Я тебе доверяю, — сказала я ему. — Безоговорочно, — добавила я. — И я очень обязана тебе за все, что ты сделал с тех пор, как узнал, что случилось. Я не заслуживаю тебя.

— Заслуживаешь, — сказал он, нахмурив брови, что говорило о том, что он считает меня идиоткой. Когда ты придешь в себя, мы должны выложить неприличную сумму денег за туфли, пока ты будешь рассказывать мне все о больнице. — Это было похоже на «Прерванную девушку »?

— Учитывая, что это было в шестидесятых, нет, — сказала я ему.