Искора мило улыбнулась и потянулась с удовольствием. Сытая счастливая кошка.

– Думаю, его отец на золото не согласился бы, – без улыбки ответил Машег. – Шед Еремия очень богат, но столько золота не даст даже он.

– Шед? Родич вашего хакана? Двоюродный брат?

– Он самый, – подтвердил Машег.

Что ж, история перестает быть забавной.

– И что же сын такого человека делает здесь, в Киеве?

– Сын сыну рознь, – пояснил Машег. – Этот не наследный. Не помню, какой по счету, но точно в первом десятке. А в Киеве он по поручению отца. Не всем нравится, что Ноам стал тарханом.

– То есть просто убить его нельзя? – уточнил Сергей.

Машег сделал знак, чтобы челядинка подлила ему вина, но кувшин опустел.

– Сейчас! – среагировала Искора.

Сама, конечно, за добавкой не побежала. Распорядилась.

Сергей тоже уселся за стол.

– Так можно или нельзя?

– Убить любого можно, – философски заметил Машег. – Но этого нежелательно. И уже непросто. Алп-Барик узнал, кто ты. И теперь больше один по городу ходить не станет. Только с подобающей свитой. И половина из них – люди Ноама.

Принесли вино. Машег попробовал:

– О, хорошее!

Сергей с ним согласился. Искора расстаралась.

– Похищением тоже Ноам занимается?

– Не сам. Дал людей, хотя у Барика и свои имеются. Не хузар, но умелых.

– Настолько умелых, чтобы мне стоило опасаться за Искору?

– И за Искору, и за себя. Это утка? – Он потянулся к доске с нарезкой.

– Не знаю. Может, и гусь.

– Главное – не свинья. – Машег ухватил полоску вяленого мяса, продегустировал, кивнул одобрительно.

– За себя? – уточнил Сергей.

– Ну так это самое простое, – невнятно пробормотал жующий Машег. – О вдове договориться проще, чем о жене. Что тогда скажешь, Искора?

– Скажу, что соглашусь. А ночью ему зенки паршивые выколю, бубенцы отрежу и вместо глаз запихаю!

– Даже и не сомневался в тебе! – одобрительно произнес хузарин. – Но это тоже нежелательно. Если твоего мужа убьют, я о тебе сам позабочусь. Как о жене брата. Или мне тоже бубенцы отрежешь?

– Тебе – нет.

Искора уселась за стол и обозначила холопке рукой: «Мне тоже налить».

Так-то жене вот так за стол и употреблять с мужчинами не положено. Но Искора не просто жена. Она еще и воин, о чем лично обучавшие ее Сергей с Машегом прекрасно осведомлены. Да и нет никого, кто упрекнул бы в нарушении традиции.

– Эй, я пока жив! – напомнил Сергей. – И мне не нравится, что ты, братик, уже занимаешься моим наследством!

– Так я не только твоим наследством занимаюсь! – похвастался Машег. – Твоим убийством занимаюсь тоже я!

И бросил на стол сочно звякнувший кошель.

– Половина, – сообщил хузарин. – Твоя доля. По-братски.

– Это чье? – уточнил Сергей.

К кошелю он не притронулся.

– Я же сказал: твое! – удивился Машег.

– А раньше чье было?

– Раньше – мое.

– А еще раньше?

– Алп-Барика. Продолжать?

– То есть…

– Ну я же сказал: твоим убийством буду заниматься я.

– То есть этот шедов сын не знает, что мы – побратимы?

– Он знает ровно то, что сказал ему Ноам.

– Что, вот так просто?

– А что сложного? – пожал плечами Машег. – Я – бар Захариах из рода Рузиев. Это честь для него, что я согласился помочь. И я поклялся на свитке Торы. Даже ты, будь на его месте, не усомнился бы. А этот, хм… доверчивый. Привык, что все вокруг только и мечтают его ублаготворить.

– Хотелось бы знать, в чем именно ты поклялся? – нахмурился Сергей.

Он точно знал: клятва такого формата для хузарина обязательна к исполнению.

– Я поклялся… – Машег ухмыльнулся, – что сделаю для моей родни все, что смогу, и чтобы более достойный был счастлив с этой прекрасной юницей! – Машег указал на Искору опустевшим кубком.

Сколько он уже выпил? Литр? Конечно, организм молодой, а генетика хорошая. Сколько веков назад его благородные предки с кумыса на вино перешли?

– И что, он не понял? – расширила глазки Искора, замершая с поднесенным к губам кубком.

– Я ж говорил: он доверчивый. Привык, что все хорошее – ему и самый достойный – тоже он! – Машег пьяно рассмеялся.

– Давай выкладывай, что еще придумал! – потребовал Сергей.

Брат, конечно, умница. И сымпровизировал неплохо, вот только он ни фига не стратег.

– Не я придумал! – Машег переложил кубок в левую руку и поднял палец. – Ноам! Убивать Барика нельзя, да. А вот опозорить – очень даже можно. И нужно! Сейчас я все расскажу, брат! Только это…

– Еще вина? – предположил Сергей.

– Ага! – подтвердил хузарин. Огляделся и указал на молоденькую холопку со смазливым личиком, застывшую за спиной Искоры в готовности услужить: – И вот эту тоже. Но потом. Сначала вина.

– Мой родич, – Ноам указал на Машега. – Машег бар Захариах из Рузиев.

– Вот как? И что ты делаешь в этой глуши? – осведомился Алп-Барик.

– То же, что и ты, – ухмыльнулся Машег. – Развлекаюсь. То на печенегов поохочусь, то на ромеев. Девки здесь хороши, золото само в кошель падает, только подставляй.

– Девки… Да. – Сын шеда потер висок.

Голова болела. Вчера перебрал немного. От переживаний.

– Слыхал обо мне и о моей проблеме?

– О тебе – да. О проблеме – нет.

Слово «проблема» Машег, как и Алп-Барик, произнес по-ромейски.

– Девка одна мне глянулась. – Алп-Барик раздраженно махнул рукой, огляделся.

– Тебе бы выпить, – посоветовал Машег. – И я бы с тобой тоже. Ноам, распорядишься?

– Ты пей, я не буду, – отказался Алп-Барик. – Ноам, вели айрана мне принести. И воды холодной. Так о девке…

– И что с ней не так? – равнодушно произнес Машег.

– С девкой все так. Красавица. На язык остра, глаза горят. Вот только муж у нее есть. Продавать не хочет.

– С ним самим говорил? – поинтересовался Машег.

– Нет. Но Ноам сказал: этот не продаст. И я ему верю.

– Ноаму я тоже верю, – кивнул Машег. – Он попросил, я пришел. Говорю вот с тобой. А о деле так и не услышал. Хотя нет, не торопись, вино спешки не любит. – Машег пригубил, причмокнул одобрительно: – Твое? Самадарское?

– Оно, – подтвердил тархан. – Я позвал тебя, Машег, потому что нашему другу бар Еремии нужна помощь. А ты среди русов дольше всех. Знаешь, с какой стороны к ним подойти.

– Как с какой? – Машег поднял бровь. – Раз со стороны денег не вышло, значит, надо со стороны силы. Ты же не один приехал, Барик? Сколько у тебя людей?

– Две большие сотни воев у него, – вместо сына шеда ответил Ноам. – Но эти люди… Они здесь не годятся.

– Плохие бойцы? У него? – Машег показал кубком на Барика. – Не верю!

– Хорошие они бойцы, – буркнул Алп-Барик. – Сотня исмаилитов из конюшни великого хакана. Остальные – родичи.

– Магометане-то тебе зачем? – удивился Машег.

– Так чтобы все видели, что я представляю Беньяху! – Алп-Барик выпятил бороду.

Машег и Ноам переглянулись.

– Хорошие, плохие – не важно, – сказал тархан. – Для битвы со всеми киевскими русами их мало.

– Тоже верно, – согласился Машег. – Твои две сотни даже для младшего князя Игоря – не противник. Мужа-то девки твоей как зовут?

– Ты он нем слыхал, Машег. Княжич Вартислав.

– Хм… – Машег нахмурился. Потом поглядел на Алп-Барика: – Неудачную ты девку себе выбрал. У Вартислава дружина – триста сабель. А может, и пятьсот. У здешних он большой хан. Уважаемый. И у наших, кстати, тоже. Я слыхал, булхаци Песах тоже его почтил. Пергамент ему дал со своей печатью.

– Песах? – Бар Еремия скривился. – С язычником? С чего бы?

– Помнишь, пару лет назад у Булана Самкерц отобрали, русы по наущению ромеев?

– Вроде припоминаю. Говорили, что твои родичи постарались? – Алп-Барик прищурил глаз.

– Мои родичи после пришли. А вот Вартислав лично Самкерц от ромеев удержал и Песаху передал с уважением.

– Откуда знаешь? – усомнился Алп-Барик.

– Мой брат Алан бар Пахья тогда у Песаха в сотниках ходил. Все сам видел.