– Мы им покажем, чьё это озеро! – злорадно произнёс "отец народов".

В подготовке московских процессов Паукер не участвовал. Охрана Сталина и других членов Политбюро считалась гораздо более важным делом. Но, пола-гая, что сотрудники НКВД, причастные к процессам, получат ордена, Паукер решил внести и свою лепту и таким образом тоже заслужить орден. Он вы-звался лично произвести арест некоторых бывших оппозиционеров.

Летом 1937 года, когда большинство руководителей НКВД уже было аре-стовано, в парижском кафе я случайно встретил одного тайного агента Ино-странного управления. Это был некий Г. – венгр по национальности, старый приятель Паукера. Я считал, что он только что прибыл из Москвы и хотел уз-нать последние новости о тамошних арестах. Присел к его столику.

– Как там Паукер, с ним всё в порядке? – осведомился я в шутку, будучи аб-солютно уверен, что аресты никак не могут коснуться Паукера.

– Да как вы можете! – оскорбился венгр, возмущённый до глубины души. – Паукер для Сталина значит больше, чем вы думаете. Он Сталину ближе, чем друг… ближе брата!..

Г., кстати, рассказал мне о таком эпизоде. 20 декабря 1936 года, в годовщи-ну основания ВЧК-ОГПУ-НКВД Сталин устроил для руководителей этого ве-домства небольшой банкет, пригласив на него Ежова, Фриновского, Паукера и нескольких других чекистов. Когда присутствующие основательно выпили, Паукер показал Сталину импровизированное представление. Поддерживаемый под руки двумя коллегами, игравшими роль тюремных охранников, Паукер изображал Зиновьева, которого ведут в подвал расстреливать. "Зиновьев" бес-помощно висел на плечах "охранников" и, волоча ноги, жалобно скулил, испу-ганно поводя глазами. Посередине комнаты "Зиновьев" упал на колени и, об-хватив руками сапог одного из "охранников", в ужасе завопил: "Пожалуйста… ради Бога, товарищ… вызовите Иосифа Виссарионовича!"

Сталин следил за ходом представления, заливаясь смехом. Гости, видя, как ему нравится эта сцена, наперебой требовали, чтобы Паукер повторил её. Пау-кер подчинился. На этот раз Сталин смеялся так неистово, что согнулся, хвата-ясь за живот. А когда Паукер ввёл в своё представление новый эпизод и, вме-сте того чтобы падать на колени, выпрямился, простёр руки к потолку и за-кричал: "Услышь меня, Израиль, наш Бог есть Бог единый!" – Сталин не мог больше выдержать и, захлёбываясь смехом, начал делать Паукеру знаки пре-кратить представление.

В июле 1937 года к нам за границу дошли слухи, будто Паукер снят с должности начальника сталинской охраны. В конце года я узнал, что сменено руководство всей охраны Кремля. Тогда мне ещё представлялось, что Сталин пощадит Паукера, который не только пришёлся ему по нраву, но и успешно оберегал его жизнь целых пятнадцать лет. Однако и на этот раз не стоило ждать от Сталина проявления человеческих чувств. Когда в марте 1938 года, давая показания на третьем московском процессе, Ягода сказал, что Паукер был немецким шпионом, я понял, что Паукера уже нет в живых.