Казалось, после того как Сталин "ликвидировал" Енукидзе, своего единст-венного и совершенно бескорыстного, друга, ни одно из многочисленных ста-линских преступлений уже не сможет нас удивить. Тем не менее, думаю, чита-телям будет небезынтересно узнать подробности ещё одного убийства. Речь идёт об убийстве Паукера, начальника кремлёвской охраны, которого связыва-ли со Сталиным особо доверительные отношения.

Паукер был по национальности венгром. Во время первой мировой войны его призвали в австро-венгерскую армию, и в 1916 году он попал в русский плен. Когда началась революция, Паукер не вернулся домой – у него не было там семьи, на родине его не ждали ни богатство, ни карьера. До армии он был парикмахером в будапештском театре оперетты и одновременно прислуживал кому-то из известных певцов. Он и сам мечтал о славе и любил хвастать, будто артисты оперетты находили у него "замечательный драматический талант" и наперебой приглашали выступать на сцене в качестве статиста.

Паукер, по-видимому, не преувеличивал. У него действительно были спо-собности актера-комика, надо было видеть, как искусно подражал он манерам начальства и с каким артистизмом рассказывал анекдоты. Но мне казалось, что истинным его призванием было искусство клоунады и что на этом поприще он мог бы добиться славы, которой так неуёмно жаждал. Чтобы дорисовать порт-рет Паукера, можно добавить, что губы его были неправдоподобно красными и чувственными, а тёмные горячие глаза смотрели на кремлёвских тузов и во-обще на большое начальство с выражением искреннего восхищения и собачь-ей преданности. Эти в общем-то довольно скромные качества позволили Пау-керу не пропасть в бурных водах российской революции.

Паукер вступил в большевистскую партию и был направлен на работу в ВЧК. Человек малообразованный и политически индифферентный, он получил там должность рядового оперативника и занимался арестами и обысками. На этой работе у него было мало шансов попасться на глаза кому-либо из высоко-го начальства и выдвинуться наверх. Сообразив это, он решил воспользоваться навыками, приобретенными ещё на родине, и вскоре стал парикмахером и личным ординарцем Менжинского, заместителя начальника ВЧК. Тот был сы-ном крупного царского чиновника и сумел оценить проворного слугу. С тех пор Паукер всегда находился при нём. Даже когда Менжинский в 1925 году отправился на лечение в Германию, он прихватил с собой Паукера.

Постепенно влияние Паукера начало ощущаться в ОГПУ всеми. Менжин-ский назначил его начальником Оперативного управления, а после смерти Ле-нина уволил тогдашнего начальника кремлёвской охраны Абрама Беленького и сделал Паукера ответственным за безопасность Сталина и других членов Политбюро.

Паукер пришёлся Сталину по вкусу. Сталин не любил окружать себя людьми преданными революционным идеалам, – таких он считал ненадёжны-ми и опасными. Человек, служащий высокой идее, следует за тем или иным политическим лидером только до тех пор, пока видит в нём проводника этой идеи. Но такой человек может сделаться и врагом своего вчерашнего кумира, если увидит, что тот предал высокие идеалы и изменил им из личной корысти. В этом смысле Паукер был абсолютно надёжен: по своей натуре он был так далек от идеализма, что даже по ошибке не мог бы оказаться в политической оппозиции. Его не интересовало ничто, кроме собственной карьеры. А карье-ра – это тот товар, которым Сталин мог обеспечить его в любом количестве.

Личная охрана Ленина состояла из двух человек. После того как его ранила Каплан, число телохранителей было увеличено вдвое. Когда же к власти при-шёл Сталин, он создал для себя охрану, насчитывающую несколько тысяч сек-ретных сотрудников, не считая специальных воинских подразделений, кото-рые постоянно находились поблизости в состоянии полной боевой готовности. Такую могучую охрану организовал для Сталина Паукер. Только дорогу от Кремля до сталинской загородной резиденции, длиной тридцать пять километ-ров, охраняли более трёх тысяч агентов и автомобильные патрули, к услугам которых была сложная система сигналов и полевых телефонов.

Эта многочисленная агентура была рассредоточена вдоль всего сталинско-го маршрута, в подъездах домов, в кустарнике, за деревьями. Достаточно было постороннему автомобилю задержаться хоть на минуту – и его немедленно ок-ружали агенты, проверявшие документы водителя, пассажиров и цель поездки. Когда же сталинская машина вылетала из кремлёвских ворот – тут уж и вовсе весь тридцатипятикилометровый маршрут объявлялся как бы на военном по-ложении. Рядом со Сталиным в машине всегда сидел Паукер в форме армей-ского командира.

Абрам Беленький был всего лишь начальником охраны Ленина и других членов правительства. Он почтительно соблюдал служебную дистанцию меж-ду собой и охраняемыми лицами. А Паукер сумел занять такое положение, что членам Политбюро приходилось считать его чуть ли не равным себе. Он со-средоточил в своих руках обеспечение их продуктами питания, одеждой, ма-шинами, дачами; он не только удовлетворял их желания, но к тому же знал, как разжечь их. Для членов Политбюро он поставлял из-за рубежа последние модели автомобилей, породистых собак, редкие вина и радиоприёмники, для их жён приобретал в Париже платья, шёлковые ткани, духи и множество дру-гих вещиц, столь приятных женскому сердцу, их детям покупал дорогие иг-рушки. Паукер сделался чем-то вроде Деда Мороза, с той разницей, что он развозил подарки круглый год. Неудивительно, что он был любимцем жён и детей всех членов Политбюро.

Вскоре обитатели Кремля перестали смотреть на Паукера лишь как на без-отказного поставщика удовольствий. С ним начали считаться как с человеком, который знаком с личной жизнью кремлёвской верхушки и знает множество интимных деталей, способных подорвать престиж "вождей международного пролетариата". Например, Ворошилов, постоянно охраняемый людьми Пауке-ра, не смог утаить от него, что его третья по счёту вилла, которая только что возникла по мановению паукеровской волшебной палочки, предназначена для восходящей звезды балета С. А связь другого члена Политбюро с женой не-коего инженера, которого тот отправил в соловецкий концлагерь? А покуше-ние супруги очень влиятельного члена Политбюро на самоубийство? А бурные семейные скандалы, происходящие на глазах молодчиков Паукера, охраняю-щих эти семьи? Как бы ни пыжились члены Политбюро, как бы ни изображали из себя суперменов, им было известно, чего всё это стоит в глазах Паукера.

Со Сталиным Паукер был даже более фамильярен, чем с прочими кремлёв-скими сановниками. Он изучил сталинские вкусы и научился угадывать его малейшие желания. Заметив, что Сталин поглощает огромные количества гру-боватой русской селёдки, Паукер начал заказывать из-за границы более изы-сканные сорта. Некоторые из них – так называемые "габельбиссен", немецкого посола – привели Сталина в восторг. Под эту закуску хорошо идёт русская водка; Паукер и тут не ударил в грязь лицом – он сделался постоянным собу-тыльником вождя. Приметив, что Сталин обожает непристойные шутки и ан-тисемитские анекдоты, он позаботился о том, чтобы всегда иметь для него на-готове их свежий запас. Как шут и рассказчик анекдотов он был неподражаем. Сталин, по природе угрюмый и не расположенный к смеху, мог смеяться до упаду.

Паукер подсмотрел, как внимательно Сталин вглядывается в своё отраже-ние в зеркале, поправляя прическу, как он любовно приглаживает усы, – и за-ключил, что хозяин далеко не равнодушен к собственной внешности и совсем не отличается в этом от обычных смертных. И Паукер взял на себя заботу о сталинском гардеробе. Он проявил в этой области редкую изобретательность. Подметив, что Сталин, желая казаться повыше ростом, предпочитает обувь на высоких каблуках, Паукер решил нарастить ему ещё несколько сантиметров. Он изобрел для Сталина сапоги специального покроя с необычно высокими каблуками, частично спрятанными в задник. Натянув эти сапоги и став перед зеркалом, Сталин не скрыл удовольствия. Более того, он пошёл ещё дальше и велел Паукеру класть ему под ноги, когда он стоит на мавзолее, небольшой деревянный брусок. В результате таких ухищрений многие, видевшие Сталина издали или на газетных фотографиях, считали, что он среднего роста. В дейст-вительности его рост составлял лишь около 163 сантиметров. Чтобы поддер-жать иллюзию, Паукер заказал для Сталина длинную шинель, доходившую до уровня каблуков.