После этого не прошло и пяти недель, как посольства планетарного королевства Галан, а вместе с ними и храмы Великой Матери Льдов, стояли почти в четырёхстах тысячах миров галактики и даже на Лексе Первом, хотя далеко не везде они назывались не то что посольствами, а даже дипломатическими представительствами. Ну, как раз это было делом несущественным. Главное заключалось в том, что несколько десятков миллионов жриц храма Великой Матери Льдов принялись за работу именно там, где их ждали более всего.
Дипломаты тоже не гнушались тем, чтобы включать каждого желающего человека, андроида или робота, как сенситива. Это, естественно, нравилось всем людям без исключения, как и нравилось им то, что галанские посольства, диппредставительства или же просто фонды культуры никем не охранялись, хотя тут все галакты очень сильно заблуждались на счет того, что император галактики таким образом демонстрировал всем своё исключительное миролюбие. Личный состав любо посольства насчитывал не менее пятисот человек, на каждого из них приходилось по одному Защитнику и вибсу, а сам посольский дворец представлял из себя мощнейшее фортификационное сооружение вдобавок к тому, что это был ещё и быстроходный космический крейсер тяжелого класса и не говоря уже о том, что дипломаты прошли полный курс боевой подготовки в Варкенардизе.
Исполняя приказ Энси, все галанские послы и атташе теперь объясняли галактам, что галанская империя сенситивов находится на карантине, который продлится ровно столько времени, сколько понадобится их императору для обдумывания своей дальнейшей политики. В ход тотчас пошла история о любви принца Нейзера и принцессы Марины, о клятве императора, данной Веридору Мерку и о том, что только ледовая медитация принца, разбудившая его жену, отрезанную от него темпоральным барьером, вынудила Сорквика снять темпоральный барьер. Это тотчас превратило императора в глазах подавляющего большинства галактов в неисправимого романтика и те его возлюбили так, как это и не снилось президенту Галактического Союза. К тому же теперь чуть ли не каждый канал супервизио любой планеты по несколько раз в день показывал своим зрителям то, во что галанцы превратили свою звёздную систему, перемежая эти репортажи архивными фильмами менее, чем столетней давности. Не мудрено, что Гарри Томпсон продавал туристические туры на Галан чуть ли не миллионами. Более того, некоторым галактам удавалось посещать по ним этот удивительный мир.
Единственным транспортным коридором из большой галактики на Галан стали несколько сотен нуль-трансов Звёздного Антала. Никаким другим образом в галанскую империю сенситивов было не попасть. Но, не смотря на это, на Галан каждый день прибывало по три миллиона человек и по столько же отправлялось обратно уже совершенно другими людьми благодаря тому, что жрицы храма Великой Матери Льдов работали не покладая рук, то есть не покидая постели. То, что их любовь нужно было завоевать своей искренностью и пылкостью чувств, послужило тому, что ещё нигде храмы Великой Матери Льдов не были названы борделями, а жрицы проститутками. Зато агенты Гарри Томпсона вербовали путан по всей галактике буквально сотнями тысяч и тайком переправляли их на Галан, где их превращали в храмовых торнеях в очаровательнейших фей и волшебниц, а потому в храмах уже можно было встретить не только блондинок, но и чернокожих красоток, а также красоток с раскосыми глазами.
Пожалуй единственными галактами, кто на Галане ничему не удивлялся и относился ко всему, как должному, были одни только антальцы и варкенцы. Первые потому, что были полностью уверены в том, что Веридор Мерк всё именно так и задумал, но до поры, до времени держал в тайне, а вторые после того, как узнали о том, что именно на Галан вернулась Матидейнахш, уже вообще ничему не удивлялись. Хотя все они и благоговели перед леди Ритой, каждый варкенец мечтал только об одном, удостоиться хотя бы одного единственного поцелуя Великой Матери Льдов.
Однако, узнав о том, что в ледовых гротах каждая жрица превращалась во время ледовой любовной медитации в белокурую красавицу, они перестали сжигать леди Риту своими пылкими взглядами. Верховную жрицу также, словно подменили. Если раньше попасть к ней паломником для любого галанца было делом практически безнадёжным, то теперь она принимала каждый день по новому паломнику-галакту, а то и сразу по два и даже три и никто не мог понять, что это на неё нашло. Самым же поразительным было то, что леди Рита, явно, действовала очень избирательно.
Продолговатый ларец драгоценной морской кости, в котором лежала лунная орхидея и золотой браслет паломника, уже получили Нейзер и Папаша Рендлю, Ратмир на пару с Заком Лугаршем, и Равалтан, которого она пригласила к себе вместе с Энси, а две недели назад в один день и час её приглашение получили Стинко и Хьюм. Зак, который был в курсе всех дел, которые творились чуть ли не во всей галактике, от этого фортеля леди Риты сначала малость прибалдел, а затем не на шутку перепугался, так как Стинко и Хьюм не то что друг друга недолюбливали, а вообще смотрели один на другого волком. Сунуться в дела Верховной жрицы он побоялся, но на всякий случай позвал себе на помощь Ратмира, они оба облачились в костюмы-призраки и тайком проникли в храм на вершине горы Ашботан, чтобы проследить за тем, что из этого выйдет. Морально-этическая сторона в этот момент не волновала ни одного, ни другого, а потому они без какого-либо стеснения влезли, словно воры, в покои леди Риты.
Когда Стинко, одетый в белый костюм-тройку, войдя в гостиную самой желанной девушки во всей галактике увидел там Хьюма в драных джинсах и черной майке, он вместо того, чтобы затеять с ним драку или скандал, радостно заулыбался. Хьюм тоже повёл себя совсем не так, как ожидали от него Ратмир и Зак. Ни одного, ни другого в покоях этой сексапильной блондинки вовсе не интересовали никакие любовные медитации. Переглянувшись между собой, эти типы просто взяли и поступили так, как поступают два неразлучных друга, которым удалось хорошенько напоить на студенческой вечеринке девчонку с параллельного факультета, а леди Рите, похоже, только того и было надо. Её даже не оскорбило то, что после этого Хьюм вынул из своего уха все свои стальные колечки, нанизал их какой-то шнурок и повесил на шею верховной жрицы. Впрочем, Хьюм был таким странным типом, что в его хижине вообще не было ничего не то что ценного, а хотя бы мало-мальски для чего-то пригодного.
Дары Стинко хотя и были побогаче, также не отличались наличием ума и хоть какой-то фантазии в его голове, так как этот тип превратил свою боевую награду, "Звезду галактики", в брошку и с поклоном поднёс её леди Рите. Самое же странное заключалось в том, что Верховная жрица отнеслась к благодарственным дарам своих паломников-балбесов очень уважительно и поместила их в самый надёжный сейф, в своего верного Антала.
Из её покоев Стинко и Хьюм вышли кентами не разлей вода и немедленно отправились браконьерничать на озеро Папаши Рендлю. Тот фильм, который Зак и Ратмир отсняли в покоях леди Риты, был несколько раз просмотрен Натали, Вирати, Эдом и Оорком, а также самой Тарат Зурбин, после чего для Зака наступили горячие деньки, так как теперь ему приходилось следить буквально за каждым шагом молодого интуита.
Стинко после визита к леди Рите стал вести себя как-то странно. Он полностью забросил учёбу в университете и стал часами просиживать в своей бочке просматривая, на взгляд Зака, всяческую белиберду. Более того, он вообще стал сам не свой и порой, словно бы впадал в ступор, и даже перестал обращать внимание на то, что его подружка Полли целыми днями пропадает в Роанте, где полным ходом шла охота на принцев дома Роантидов. Вирати после этого совсем перестала спать и теперь занималась только тем, что вместе с Джейн и Натали анализировала каждый жест Стинко и пыталась дать ему единственно верную интерпретацию. Если бы Зак не знал о том, что всё это действительно имело едва ли не большую важность, чем вся деятельность Энси на дипломатическом фронте, он бы уже решил, что их друзья интари окончательно сбрендили.
