— Безопасно, — сказала она, словно отвечая на незаданный вопрос. — Я сама пекла и сама набирала из колодца.

Сюзанна кивнула. Улыбнулась.

Она уже почти сидела. Голова всё ещё кружилась, тело было чужим, но разум — холодно и чётко — собирал мозаики.

Две сестры.

Мачеха. Розетт. Богатство. Производство. И визит поверенного.

По закону, она вступала в права наследства, как только достигала двадцати лет — а ей их исполнилось два дня назад. Смерть отца не могла быть случайностью.

Сюзанна задумалась, когда услышала шаги. Тонкие каблуки, стук по полу. Дверь чуть скрипнула — и впустила сладкий аромат ландышей, духов, дорогих и резких. Затем — их.

Первая вошла Розетт.

Высокая, худая, как натянутая струна, с вытянутым лицом и лобом, который казался ещё выше из-за аккуратно зачёсанных назад белокурых волос. Наряд — тёмно-бордовое платье из дорогой ткани, перехваченное серебристым корсетом с камнями. На ней всё кричало: «Власть. Деньги. Я — хозяйка».

За ней шли две дочери.

Старшая — Лилианна — рыжеволосая кукла с глазами, полными холода. Юбка с оборками, шнуровка на корсаже, кольцо с жемчугом. Её взгляд упал на Сюзанну, и уголок рта чуть дёрнулся: то ли разочарование, то ли скука.

Младшая — Миртилла — светленькая, невинная с виду, с длинной челкой и мечтательным выражением. На вид — паинька. Но Сюзанна уловила: именно эта и толкнула. Она была слишком тиха. Слишком мягка — как шелковый мешочек с острыми иголками внутри.

— Ах, дитя моё, — произнесла Розетт с тщательно отрепетированным сочувствием. — Ты всё-таки… пришла в себя. Какая… радость.

Голос у неё был тягучий, как патока. И такой же приторный.

— А ты, милая, и в самом деле чуть не ушла вслед за бедным отцом, — вставила Лилианна. — Мы так переживали. Не так ли, Мирт?

— Очень, — тихо сказала Миртилла. — Аннет нас не пускала.

— И правильно делала, — вмешалась Сюзанна спокойно. — Я не люблю фальшь у своей постели.

Мачеха чуть вздрогнула, но быстро натянула улыбку.

— Ну, теперь ты заговорила — значит, всё в порядке… — Она склонилась к служанке. — Аннет, иди, приготовь комнату для поверенного. Он будет сегодня вечером. Мы обсудим… дела. Формальности, понимаешь.

Аннет поклонилась. Но не ушла сразу. Осталась у двери, слушая.

Розетт подошла ближе, взяла Сюзанну за руку.

— Ты выглядишь такой… хрупкой. Может, тебе стоит принять отвар? Очень полезный, укрепляющий. Наш новый лекарь оставил специально для тебя.

— Нет, спасибо, — ответила Сюзанна. — Меня больше интересует чистая вода. А не чьи-то рецепты.

— Ну-ну… — губы мачехи дрогнули. — Всё равно пришлём. На всякий случай. Отказаться ты всё равно не сможешь, если почувствуешь слабость, верно?

И с этими словами она ушла. За ней — дочери.

Платья шуршали, запах духов оставался в комнате, как след яда.

---

Когда дверь закрылась, Сюзанна опустила голову на подушку.

— Игра началась, — сказала она себе. — Теперь всё всерьёз.

Через минуту вернулась Аннет, бледная, встревоженная.

— Госпожа… — Она замялась. — Я… подслушала. Они велели добавить в отвар сок корня мориэллы. Это… вызывает помутнение. Отклики на свет, речь путается. Действует быстро.

— Значит, хотят показать меня неадекватной, — холодно сказала Сюзанна. — Чтобы получить опекунство. А потом — и всё остальное.

— Но я не дам! — воскликнула Аннет. — Я пролью его. Или разобью. Или скажу, что вы выпили. Всё, что прикажете.

Сюзанна впервые взглянула на неё по-настоящему. Эта девочка — молоденькая, хрупкая, со страхом в глазах — была единственным её щитом сейчас.

Но и мечом, если понадобится.

— Нет, Аннет. Мы скажем, что я выпила, — медленно ответила Сюзанна. — Но отваром будет обычный липовый настой. С мёдом.

А когда поверенный придёт… он увидит, что я вполне вменяема. И умею вести дела.

Она села, медленно, но твёрдо.

— У нас мало времени. Позови того, кому ещё можно доверять. И принеси мне зеркало. Я хочу посмотреть на ту, кто теперь будет хозяйкой этого дома.

Глава 4

— Значит, ты не помнишь… ничего? — тихо спросила Аннет, разливая воду в глиняную чашку.

Сюзанна медленно покачала головой.

— Ничего. Только… отрывки. Лица расплывчато. И странное чувство, будто я не здесь жила. Будто была кем-то другим.

— Может, вы и правда кем-то другим были… — прошептала служанка. Но тут же осеклась. — Простите, не подумайте дурного. Просто, вы такая… другая стали.

Сюзанна вздохнула.

— Может, я упала, а может… жизнь надоела. И кто-то сверху решил: давай начнём заново, но в другом теле.

Аннет кивнула, не споря. Она не всё понимала, но верила.

— Значит, я — Сюзанна де Ривенрок, двадцати лет, наследница стекольных мастерских… — проговорила героиня вслух, чтобы закрепить.

— Да. И вашей семье принадлежит три мануфактуры. А ещё земельный участок возле реки, три десятка работников, и — господин мастер Хольм. Он… он из дальнего севера, он знал какие-то секреты стекла, которых никто больше не знал.

— Мастер ещё здесь?

— Он ушёл в траур. Живёт в старом доме за мастерской. Но он к вам очень хорошо относился. Вас отец с ним водил — показывал всё, вы даже в его тетради заглядывали.

Сюзанна кивнула. Значит, будет к кому пойти.

— А мать?

— Умерла при родах. Была из рода Беренских — древний, гордый. Отец ваш был безутешен. До двадцати семи лет вы жили вдвоём. А потом он женился на Розетт. Все были в шоке. Она с девицами приехала ни с чем. Зато с манерами.

— И быстро прижилась, да?

— Она хорошо прятала злобу, пока отец был жив. А потом начала менять слуг, распродавать что-то… Но вы ей не давали. Хоть вы и молчаливая, но в себя не давали лезть. До последнего.

---

Шаги. Стук. Голоса за дверью.

— Это он, — прошептала Аннет. — Врач.

— Кто?

— Старый доктор Ортен. Он раньше приходил к вашему отцу, вас лечил с детства. Но после свадьбы госпожа Розетт запретила ему порог переступать. Говорила, он старомодный, пахнет травами и шепчет с духами.

Сюзанна усмехнулась.

— Значит, хороший человек.

---

Дверь открылась без стука.

Вошёл мужчина лет шестидесяти пяти, сухой, в длинной тёмной накидке, с кожаным чемоданом и выражением лица, которое сразу внушало: вот он — настоящий врач. Не лекарь-угодник, а знающий. Седые волосы собраны в низкий хвост, нос тонкий, взгляд — острый, цепкий.

— Госпожа Сюзанна, — поклонился он. — Я рад видеть ваши глаза. Даже если они пока ничего не помнят.

— Вы меня знаете?

— С младенчества. Вы держали мой палец, когда впервые чихнули. — Он уселся к постели и взял её руку, профессионально, внимательно. — Пульс хороший. Реакция есть. Мышцы напряжены, но не дрожат. Вопросы не перепутаны. Вы знаете, где вы?

— Нет.

— И кто вы?

— Сюзанна… надеюсь.

— Значит, вы вменяемы. Но с амнезией. Что уже не так плохо, как вас описывали.

— Кто?

Врач усмехнулся.

— Та, что меня не звала эти два года. И, кстати, пыталась вызвать другого, более… покладистого. Но тот оказался в дороге. Мне, как ни странно, открыли ворота.

Он посмотрел в сторону двери. Та как по заказу приоткрылась, и Розетт вошла, вся в жемчугах и показной тревоге.

— Ах, месье Ортен, как… мило, что вы нашли время. Хоть мы и ждали другого специалиста, но вы, конечно, можете…

— Молчите, Розетт, — тихо сказал он, и в голосе его было стальное раздражение. — Я был другом этого дома, когда вы ещё надевали чужие драгоценности в кредит. И сейчас здесь только потому, что вы забыли отменить мой визит.

— Это… возмутительно…

— Да-да, — он отмахнулся. — Госпожа Сюзанна в полном сознании. Память частично утрачена — что бывает при сильной травме головы. Но речь, логика, координация — сохранены. Ни о каком сумасшествии речи не идёт.

— Но… поверенный… она же не сможет объяснить ничего… может, мне стоит… хотя бы временно… управлять…