Элирий содрогнулся, немедленно вспомнив гибель Священного острова и отчаянный плач погибающих в морских волнах, плач, переполнивший землю и поднявшийся к небесам, но так и не достигший слуха богов… плач, оставшийся без ответа.

Тоска по Лианору пронзила грудь: прежние воспоминания ярко восставали в памяти, и в них таились острые темы, которых ныне нельзя касаться. Нельзя было говорить и вспоминать о многом.

Идея наказания без надежды на помилование терзала сердце Элирия. Это касалось и поверженного навек Лианора, и до конца времен запертого в ловушке Инайрэ, брата Илиирэ. Разве должно наказание потрясать и ужасать сильнее преступления? Разве такие победы, победы путем великой силы, которой нельзя возразить, — не есть зерно будущего зла? Разве не проросло оно после поражения Инайрэ и лучших чародеев Лианора?

Разве не черное солнце сияет сейчас над Материком — результатом всех этих ужасных побед?

Невозможно просто вымарать все случившееся из мира и забыть, сделать вид, что ничего не было. Да, именно это сам Элирий и попытался когда-то сделать с историей Черного Лианора, но он ошибался. Главное, чтобы теперь в его силах оказалось исправить совершенные ошибки.

Из всех добродетелей сложнее всего постичь сострадание. Говорят, далеко не всем богам доступна эта добродетель, ибо сильному неимоверно тяжело понять горести слабого. И чем больше сила, которой ты обладаешь, тем дальше от тебя сострадание к простым смертным. Такова природа силы: милосердие становится невыносимым.

Так где же проходит граница между рациональностью и жестокостью? Между милосердием и жестокостью? В какой момент одно превращается в другое? Милосердие обладающего силой часто бывает холоднее льда.

И в этот раз пощады также не будет, а бежать, в отличие от Лианора, больше некуда. Корабли, чьи паруса целовали закаты Полуденного моря, чьи крутые бока купались в ослепительно-синих водах, — эти корабли больше не спасут их, не увезут в безопасные земли. Безопасных земель не осталось.

Бежать некуда, и выбора нет.

— Нет ничего, что я не сделал бы для пресветлого владыки миров, — вслух только и сказал Красный Феникс, в молитвенном жесте сложив руки перед грудью. — Я лишь оружие в его руках.

Илиирэ удовлетворенно улыбнулся, и на мгновение Элирия словно бы осенило неземной благодатью, которая царила когда-то на Утонувшем острове.

— Воля бога — единственный закон для его жреца, — негромко добавил он, но Илиирэ уже не было здесь, чтобы услышать этот безукоризненно верный ответ.

Оставшись в одиночестве, Элирий перевел дух и глубоко погрузился в размышления. Удивительно, что владыка Надмирья соблаговолил явиться лично, а не использовал для связи традиционные божественные знаки, видения или сны. В прошлый раз для того, чтобы Илиирэ пожаловал в храм Закатного Солнца, потребовалось сорок семь лет беспрерывных молитв и подношений. В этот раз не потребовалось ничего. Для этого поистине выдающегося события должна была быть причина, и причина крайне веская.

Вернувшись на престол Великого Иерофанта, Элирий задумчиво переплел длинные холеные пальцы. Вознося жертвы во славу Черного Солнца, вот уже много десятилетий подряд Элиар питает не только себя и своих преданных соратников, но и заключенного в морской бездне падшего бога Инайрэ и его черных чародеев-приспешников. А что, если силы их однажды наберется достаточно для снятия печатей? Что, если Денница сумеет освободиться от оков и вернуться? Что тогда? Грянет новая война богов? Обещанный пророчеством конец мира? Элирий вздохнул и с усилием потер виски, пытаясь сосредоточиться и понять, чего от него ожидает пресветлый Илиирэ.

Увы, больше ни один корабль не заберет его домой, в золотой и серебряный Лианор, священную землю предков. Он не может потерять еще и Ром-Белиат. Он не имеет права рисковать всем Материком, всеми людьми. Мир должен находиться под покровительством небожителей, таков закон. Иначе никому из них не выжить.

Если присмотреться, на поверку черное могло оказаться не таким уж и черным. Но вовсе не каждому позволительно самому решать, какой цвет видит он перед глазами.

Глава 14

Прикоснувшийся к солнцуЧасть 1

Эпоха Красного Солнца. Год 281. Сезон холодной воды

Родники оттаивают Ангу. Журавлиная Высота

*черной тушью*

На следующий вечер после прибытия их посольства и бесславного начала переговоров его светлость мессир Элирий Лестер Лар вместе с Агнией Ивицей Лирой также появились в Ангу.

Это означало только одно: Яниэр все же взял на себя смелость открыть портал в Красную цитадель. Первый ученик сообщил верховному жрецу о провале возложенной на него дипломатической миссии, после чего Красный Феникс принял решение вмешаться.

С одной стороны, незапланированное появление Учителя успокаивало, снимая ответственность за последующее ведение трудных и длительных переговоров, с другой стороны — весьма тревожило, демонстрируя их собственную неопытность, постыдную беспомощность и то, что ситуация и вправду стала критической. Всю ночь, практически не смыкая глаз, Элиар напряженно размышлял об этом. Сознание Видящего то и дело срывалось в неясные и мучительные пророческие видения, но разгадать их смысл он так и не сумел. Что-то темное и неспокойное, что-то муторное ждало их всех в будущем.

С досадой Элиар отметил и то, что, несмотря на спонтанность и срочность визита, Учитель не позабыл прихватить с собою докучливую Третью ученицу, да еще и избавил ее от всех тягот долгого пути в снегах, которые они с Первым учеником в полной мере испытали на себе.

Назавтра был назначен новый раунд высочайших переговоров, в которых должен был принимать участие Великий Иерофант Ром-Белиата собственной персоной. Но, увы, вступить в дискуссию с Яргалом и тем самым попытаться спасти ситуацию Учитель не успел: ночью произошла катастрофа, похоронившая последние надежды на благоприятный исход миссии.

Яргал был убит.

На рассвете войдя в покои владетеля Севера, слуги обнаружили шокирующую картину: их господин был мертв, а его супруга преспокойно сидела рядом с окровавленным ножом в руке. Под воздействием сильного ментального внушения она перерезала Яргалу горло, пока тот спал. Должно быть, психика несчастной не выдержала, и она лишилась рассудка.

Созвав всех придворных и гостей, о преждевременном уходе из жизни владетеля Севера официально объявили в тронном зале. Элиар не сразу сообразил, что к чему, а вот услыхавший эти новости Яниэр покачнулся от потрясения и побледнел как смерть. Конечно, Первый ученик никогда не осмелился бы открыть портал и привести Учителя в Ангу, если бы только мог предположить заранее, чем будет грозить такое решение.

Постепенно смысл случившегося стал доходить и до Элиара. Выходит, позвав на помощь Учителя, они сами, своими руками заманили его в ловушку, подставили под удар. Какими бестолковыми оказались их действия! Пытаясь спасти дипломатическую миссию, они окончательно погубили ее… и погубили Учителя, по роковой случайности вызвав в Ангу аккурат в момент совершения убийства. Несомненно, обстоятельства смерти Яргала недвусмысленно бросали тень на знаменитого своими ментальными атаками Красного Феникса. Других жрецов, способных оказать воздействие подобной силы, тонкое, филигранное воздействие, незаметно лишающее воли и исподволь толкающее на убийство, среди них не было.

Конечно, все это только догадки и косвенные доказательства: предъявить на их основании официальные обвинения невозможно. Но и запретить думать так было нельзя.

Дальнейшие события развивались стремительно; настроения в обществе менялись скоро, как облака на осеннем небе. Весть о скоропостижной кончине владетеля Севера, совпавшей с внезапным визитом Красного Феникса, пожаром разнеслась по Неприсоединившемуся городу и всколыхнула его ледяное спокойствие. Неудачная, случившаяся так не вовремя смерть упрямого Яргала объединила северян против Ром-Белиата — и против Яниэра. Последний мало того что пользовался сомнительной славой выкормыша и прислужника Совершенных, так вдобавок лично привел в Ангу враждебное посольство, а потом и Красного Феникса.