Западные спецслужбы установили регулярные связи с прибалтийским подпольем уже в 1945 году. Один из видных лидеров повстанцев Юозас Лукша-Даумантис долгое время находился на Западе, стремясь добиться увеличения помощи «лесным братьям». В целях рекламы этого движения им была написана книга «Партизаны за железным занавесом». Американская разведка забросила с парашютом Лукшу и других представителей партизан в 1949–1951 годах обратно в Литву, где Лукша вскоре умер.
Литовское подполье создало «Совет республики» и выбрало его президента. Солдаты вооруженных отрядов были объявлены «бойцами свободы». Впоследствии, 16 февраля 1949 года вооруженная организация создала свою структуру под названием «Движение литовских бойцов за свободу». Республика была разделена на три военных округа (Северо-Восток, Северо-Запад и Неман). В Эстонии повстанцами руководил Эстонский национальный комитет с несколькими местными отделениями… Штаб связи латвийских партизан действовал в Риге на улице Матисс вплоть до 1947 года.
Стремление сочетать организацию боевых подразделений с широко разветвленным подпольем, способным вести разведку, пропагандистскую деятельность среди населения, диверсии и саботаж на производстве, террористические акты против советских активистов и меры устрашения нейтральных и пассивных, было характерно для деятельности повстанцев в Прибалтике. Группы так называемых «лесных братьев» отличались по размерам, от 800 человек до одиночек, которые прятались в бункерах около своей фермы или даже под полом своего дома. «Некоторые «лесные братья» возвращались в города с поддельными документами для проведения разведки и пассивной работы сопротивления или для того, чтобы навсегда оставить лесную жизнь… По мере того как организованные части повстанцев несли потери, некоторые из их сторонников переходили к активным действиям… Поэтому невозможно провести точную линию между повстанцами и неповстанцами.
Средняя продолжительность участия в «лесном братстве» составляла два года. За 8 лет интенсивных боев (1945–1952) в литовском повстанческом движении участвовало около 100 тысяч человек. Литовские и эстонские «лесные братства» включали соответственно 40 тысяч и 30 тысяч».
Вооруженные отряды совершали диверсии, взрывы, поджоги административных советских учреждений. Значительно реже, да и то на первой стадии своей деятельности, они вступали в вооруженные схватки с советскими войсками. Судя по отчету литовского подполья, с апреля 1945 года по май 1946 года произошло шесть боев с войсками МВД.
Основным направлением деятельности подполья был террор против всех, кто поддерживал советскую власть. Как признают Р. Таагепера и Р. Мисиунас, «главные усилия повстанцев и пассивного сопротивления направлялись на срыв работы администрации… Сотрудников местных Советов запугивали, их заставляли быть двойными агентами, и в случае, если они проявляли чрезмерное рвение в сотрудничестве, их убивали… Для проверки новобранцев «лесные братья» давали им задания — казнить тех, кто сотрудничал с советской властью… С 1945 по 1952 год было убито от 4 до 13 тысяч лиц, сотрудничавших с советскими властями или подозреваемых в таком сотрудничестве».
Очевидно, это очень заниженные данные. По сведениям, оглашенным на латвийской конференции историков в июле 1988 года, за 1944–1952 годы только в Литве «лесные братья» убили около 25 тысяч советских граждан. По данным эстонских историков, только в Эстонии повстанцы убили «несколько сот советских людей» всего за 1948 год и начало 1949 года. Запугивание членов ВКП(б) и ВЛКСМ в Прибалтике приводило к тому, что иные из них «сдавали свои партийные или комсомольские билеты, или проявляли пассивность в своей работе, или отказывались от нее под угрозой смерти».
Литовское подполье «публично объявило, что оно будет сурово наказывать тех, кто примет от советских властей землю и скот, который был отнят у фермеров, имевших участки от 100 акров и менее того».
Массовое устрашение населения постоянным и незримым наблюдением за каждым словом и поступком человека, подкрепляемое частыми и беспощадными расправами со всеми, кто хоть немного отклонялся в своем поведении от стандарта, устанавливаемого тайными вождями, деформировало общественное сознание. Характерно, что психологической обработке населения, в том числе за пределами районов боевых действий, «лесные братья» придавали огромное значение.
Вновь возрожденный орган бывшей Балтийской Антанты — «Балтик ревью», создание которого в 1940 году было расценено советским правительством как свидетельство антисоветского курса режимов Пятса, Ульманиса, Сметоны, убеждал в июне 1948 года, что «на Украине, в Прибалтике, Белоруссии борьба продолжается… Далекие рейды УПА — в окрестностях Киева, к западу от Харькова, к северу от Одессы — создают впечатление о большом восстании на Украине… Большое восстание должно и может произойти не только на Украине, но одновременно во всех странах под русской оккупацией».
Эти планы находили отклик и на Западе. Видный государственный деятель США Джордж Ф. Кеннан писал в 1947 году: «В недрах Советского Союза спрятаны элементы, которые за одну ночь могут превратить, изменить состояние этой страны от нынешней мощи до крайней слабости». 25 марта 1948 года газета «Ди Вельтвохе» (Цюрих) опубликовала статью под заглавием «Украина — забытая баррикада», в которой пропагандировалась идея восстановления антисоветского «санитарного кордона» и содержался призыв поддержать антисоветское подполье.
Все же Запад не мог оказать более действенную помощь «лесным братьям» без того, чтобы начать вооруженные действия против советских войск, стоявших в Германии, Австрии, Венгрии, Румынии и Польше. Без разгрома Советской Армии и ее союзников в Центральной и Юго-Восточной Европе мечта о возрождении «санитарного кордона» или антисоветской баррикады не имела шансов на реализацию. Все зависело от готовности США развязать войну против СССР.
В планах антисоветской войны большое значение придавалось поощрению раскола как среди социалистических стран, так и внутри СССР. Директива СНБ-58, утвержденная президентом США Г. Трумэном 14 сентября 1949 года, гласила: «Для нас практически осуществимый курс — содействовать еретическому процессу отделения сателлитов… Мы должны всемерно увеличивать всю возможную помощь и поддержку прозападным лидерам и группам в этих странах. Начало или усиление психологической, экономической и подпольной войны сильно увеличит шансы на быстрое и успешное завершение войны, ибо поможет преодолеть волю врага в борьбе, поддержит моральный дух дружественных групп на вражеской территории».
Каждый новый план войны, рождавшийся в недрах Пентагона, предусматривал все более массированные атомные бомбардировки СССР. Так, план «Чариотир» 1948 года исходил из необходимости сбросить 133 атомные бомбы на 70 советских городов в первые 30 дней войны и еще 200 атомных бомб в последующие два года.
Однако специальный комитет из высших чинов армии, флота и авиации под председательством генерал-лейтенанта X. Хармона в своем докладе от 11 мая 1949 года пришел к выводу, что, хотя «атомные бомбардировки могут стимулировать диссидентство и надежду на освобождение от угнетения», они не смогут гарантировать успеха.
Комитет пришел к выводу, что если даже за первый месяц войны будут убиты 6,7 миллиона советских граждан, моральный дух русских не будет подорван, а воля к борьбе только возрастет. Отсутствие надежных гарантий легкой победы США в условиях их атомной монополии сдерживало реализацию планов нападения на СССР. Сомнения в успехе атомного нападения на СССР в американских военных штабах возросли после успешного испытания первой советской атомной бомбы в сентябре 1949 года.
И хотя в 1949 году возросла засылка американской агентуры в СССР, в том числе и в районы действий подпольных вооруженных формирований, Запад не давал обитателям лесов надежды на скорое начало военных действий на Европейском континенте. Между тем затяжная вооруженная борьба истощала силы подполья.
