Народу в баре было не особенно много, но и не пусто, занята примерно треть столов. Шоки Нава сидела в дальнем углу у окна. Маленькая, смуглая, черноглазая, с крупным точёным носом и торчащими во все стороны завитками коротко стриженных тёмных волос, она была похожа на птицу. Шала Хан всегда при встрече с ней думал, что галка-оборотень в человеческом облике могла бы выглядеть как-нибудь так.

Увидев его, Шоки Нава просияла, вскочила, помахала рукой. Обняла, усадила, спросила:

– Ну что, всё-таки сам нашёл?

Шала Хан отрицательно помотал головой:

– Нет. Хотя очень старался. Вышел из дома часа на два раньше, все Сады вдоль и поперёк обошёл. Однако в финале всё равно пришлось помочь себе словом. А то ждала бы ты меня до утра.

– Да я бы сама не нашла, если бы не жила в двух кварталах отсюда, – призналась она. – Извини, что предложила здесь встретиться. Очень это место люблю.

– Так наоборот. Спасибо тебе за это. Вряд ли я бы сюда сам забрёл. И не узнал бы, что в Лейне в Садах есть бар «Котята». По-моему, очень смешно.

– Даже смешней, чем ты думаешь. Хозяйку бара зовут Ора Кана, мы с ней дружим ещё с детского сада; сами, конечно, не помним, но родители рассказывали, им пришлось договариваться забирать нас обеих по очереди, потому что при попытке нас разлучить мы начинали страшно орать. Ну ничего, поделили дежурства, потом им даже понравилось: то две дочки сразу, то как в прежние времена, ни одной. Мы так и выросли на два дома и в школу, конечно, тоже вместе пошли. И однажды на школьном празднике нам пришлось нарядиться котятами. Весь наш класс, по сценарию организаторов, должен был танцевать в костюмах котят. А мы с Орой Каной хотели одеться пиратами, как в нашей любимой приключенческой книжке. Мы теми пиратами грезили, мечтали в них превратиться, нам снились про это чудесные сны. А наяву ничего не вышло. Карнавал, а у нас костюмы котят. Но мы не сдались! Стащили на школьной кухне здоровенные хлебные ножи и стали с ними плясать перед всеми, грозно, как нам казалось, ругаясь непонятными словами из книжки: «Карамба! Зюйд-вест! Абордаж!» Сейчас понимаю, как взрослые волновались, что мы сами порежемся и, чего доброго, пораним кого-то ещё. Но они молодцы, даже виду не подали. Спокойно дали нам доплясать, аплодировали, как настоящим артистам, и только потом попросили отдать ножи поварам. С тех пор слово «котята» имеет для нас с Орой Каной особенный тайный смысл. Наши «котята» на самом деле пираты! Грозные и несгибаемые. Которые умеют настоять на своём и всех победить.

Шала Хан улыбнулся:

– Ну вы хулиганки.

– Ещё бы! Я этим танцем до сих пор немножко горжусь. Как почти настоящим подвигом. Поэтому Ора Кана назвала бар «Котята» в трудные для меня времена. Сказала, по крайней мере, мне будет где напиваться с горя, бить посуду и плакать – в книгах герои, пережившие катастрофу, часто делают так. Я к ней тогда действительно каждый вечер ходила, хотя так ни разу толком не напилась. И ни одной кружки не кокнула, я аккуратная. Иногда Ора Кана разбивала их за меня.

– Она настоящий друг.

– Это правда. – Шоки Нава отвернулась к окну. Спросила: – Ты же мою историю знаешь?

– Немножко. Как все, в самых общих чертах. Что ты во время дипломной практики пропала где-то в ТХ-19, но Лестер Хана, пусть она всегда будет счастлива, через несколько лет тебя отыскала и домой привела.

– Да, – кивнула Шоки Нава. – Спасибо ей и моей доброй судьбе. Всё тогда хорошо закончилось. Но остаться Ловцом я после этого не смогла. Не потому что так уж боялась снова застрять в ТХ-19. Не особенно. В меру. Ну и можно же просто сменить направление. Многие так поступают, если в выбранном секторе с ними стряслась беда. Но я тогда даже думать о потусторонних реальностях не могла. Ни о каких, включая приятные, вроде Эль-Ютокана, куда все наши ходят не работать, а развлекаться и отдыхать. Я хотела быть только в Лейне, точка. И носа отсюда никуда не высовывать. Собственно, до сих пор это так. Я даже по Сообществу с тех пор не путешествовала. Хотела, но у меня всё время находились разумные аргументы, почему не получится уехать прямо сейчас.

– Ну это точно преодолимо, – улыбнулся ей Шала Хан. – Для покупки билетов на поезд сила слова адрэле, подкреплённая страстным желанием, чисто технически не нужна.

– Да. Я сама уже твёрдо решила, что съезжу куда-нибудь в этом году. И сам видишь, сейчас не молча киваю, а вслух говорю. Значит, так будет. Давай, что ли, выпьем. А то пригласила тебя, а сама ничего не заказываю. Прости, дорогой.

Ушла к стойке и почти сразу вернулась с бокалами. Сказала:

– Мне летний сидр, а тебе покрепче. Лиловый ром из шамхумских горных фиалок. Говорят, они очень сладкие, почти аналог сахарного тростника. Я в крепких напитках не разбираюсь, но Ора Кана сказала, фиалковый ром отличный. И стремительно входит в моду. Скоро во всех барах Лейна будут его подавать.

– В «Контексте» он уже появился, – кивнул Шала Хан. – И в «Том Самом Месте». Но я ещё не успел попробовать. Слишком много работы свалилось. Не до крепких напитков сейчас. Но теперь всё, попался, никуда от этого модного рома не денусь. А он – от меня. Кстати, вкусный. И кажется не особенно крепким. Ну, известное дело, напитки – не люди, умеют врать.

– Дай попробовать, – попросила его Шоки Нава. Пригубила, вздохнула: – Всё-таки очень крепкий, хоть и кажется, будто его разбавили лимонадом. Ещё ни одному напитку не удалось меня обмануть! Так вот, дорогой. Почему я тогда потерялась в ТХ-19. Меня поймала чужая судьба.

– Я был уверен, «чужая судьба» это просто легенда, – удивлённо сказал Шала Хан. – Наследие старых времён, когда мастера Перехода исследовали иные реальности на свой страх и риск, в одиночку, без теоретической базы. И далеко не всё, чему становились свидетелями, умели правильно объяснить.

– Это бывает так редко, что может и дальше считаться легендой. Но я, что называется, сорвала банк. Уникальное стечение обстоятельств: на меня напали на улице, оглушили и ранили, я угодила в больницу; само по себе это не катастрофа, спасибо, что осталась жива. Я бы там полежала, пришла в себя и вернулась домой. Но пока я спала под воздействием каких-то местных лекарств, рядом со мной в палате умерла молодая женщина. И её судьба поймала меня.

– Сохрани меня бездна! – вырвалось у Шала Хана, хотя он раньше это выражение не употреблял. Просто было не надо, сам прекрасно справлялся со своими проблемами, без помощи бездны, чем бы она ни была.

– Ты не бойся, – мягко сказала ему Шоки Нава. – Ни за себя, ни за своих друзей. Вероятность подобного происшествия очень мала. Просто так уж всё для меня неудачно совпало: женщина была совсем рядом, когда умирала, я – без сознания, плюс воздействие лекарства ТХ-19, грубого наркотического вещества. Кроме меня за всё обозримое время от чужой судьбы пострадали ещё два человека. Один давно, в годы тайя, попался примерно так же, как я, а второй совсем недавно, он специалист по фонетике, проводил исследования в ТХ-19 и какими-то местными шаманскими заклинаниями себя нечаянно околдовал. Но он, кстати, вернулся в Лейн сам, без помощи Лестер Ханы. Значит, не так уж крепко его держала эта наколдованная судьба. В один прекрасный день он просто вышел из вагона пригородной электрички и на перроне грохнулся в обморок; впрочем, быстро очухался и побежал на работу, записывать и обрабатывать данные, пока память свежа.

– Поразительно, – вздохнул Шала Хан. И повторил: – Поразительно. Ничего этого я не знал.

– Ну так это же личные истории. Их без особой необходимости не разглашают. Мне рассказали, чтобы я знала, что не только со мной случилась такая беда. Впрочем, фонетик из своей истории тайны не делает. Он на этом материале кучу статей написал. Но ты же не читаешь ежегодные выпуски «Вопросов фонетики».

– Не читаю. Уже понял, что зря.

– Ай, да ну их! Не мучайся. Там иногда попадается полезная для переводчика информация. Но в основном – ужасная скукота. А те статьи выходили в прошлом десятилетии. Если хочешь, я тебе позвоню, когда буду дома, скажу, в каких именно выпусках. Чтобы ты всё подряд не читал.