Кассандра Вас я зрю, святые стогны!

Спите вы в громовой мгле;

Ах, зачем мне с гласом Прогны

Не даны ее крыле?

К вам я взвиться бы хотела,

К вам, златые облака! —

Но на мне отяготела

Феба гневная рука!

Вижу черную судьбину,

Но ее не отвращу.

Вдаль на вихрях полечу

Встретить раннюю кончину!

Кассандра взгляд к дымящейся отчизне

Стремит в последний раз,

И к кораблям, без чувства и без жизни,

Понес ее Калхас!

Восходит Феб из бледного тумана,

Попутный ветр подул,

И песнь пловцов, и клик веселый стана

В утесах вторит гул!

И се! суда уж приняла Фетида,

Их славный сонм бежит.

Но из-за туч суровый лик Кронида

Над греками висит!

   1822-1823

<НАЧАЛО ПОЭМЫ О ГРИБОЕДОВЕ>

Уже взыграл Зефир прохладный

И день стремится отдохнуть,

На запад солнце клонит путь,

Бог наших предков, луч отрадный,

Прекрасный отблеск божества,

Грядет на сон от торжества —

Друзья, рассказов чудных жадный

Ваш слух открыт моим устам,

Но вдаль по саклям, по мостам

Из лавок шумного базара

Несутся клики к облакам,

Здесь вяжет всё криле мечтам.

Тебя могу ли вспомнить, Дара,

Владыка всех подлунных стран,

Тебя, Хожроев бранный стан,

Вас, битвы грозного Шапура?

Здесь на брегах плененных Кура

Гремит оружием урус;

Былую славу вспоминая,

Невольной грусти предаюсь.

Прелестных жен семья святая,

Меня в чужбине не покинь!

Зулейка, Мириямь, Ширинь,

Цветы утраченного рая,

Пусть миг один в саду земли,

Благоухая, вы цвели, —

В веках седых и отдаленных

Поэтов, вами вдохновенных,

Востока племена почли.

347Там, где в Эдем чрез ужас ада

Арагву катит Кашаур,

В палящий полдень скачет тур

На дальний ропот водопада, —

Там я, когда твердыни града

Объемлют ночь и тишина

И всходит чистая луна,

Об вас спешу начать беседы

[В кругу родимых земляков;]

Но мира требует любовь;

Ее восторги и победы

Средь стука суетных торгов

Едва слегка коснутся слуха

И нежной цепью сладких слов

Не окуют вниманьем духа.

О чем же поведу рассказ,

Пока всех верных с минарета

Можема протяженный глас

Не распрострет в последний раз

Пред ангелом златого света?

Но что — кто сей младой гаур,

Потерянный в толпе безумной,

Валящей по мосту чрез Кур? —

Задумчив средь заботы шумной

Армян, евреев и грузин,

Он в многолюдстве их один

Идет нескорыми шагами

И смотрит тихими очами

На искры яростных пучин,

Зажженных запада лучами.

Сей образ — так знаком он мне,

Знаком сей взор живой и нежный!

В чужой и дальной той стране,

В земле полуночной и снежной,

Куда посольство привело

Меня сопутником Гасана,

В столице славы и тумана

Не раз я зрел сие чело, —

Потом к престолу Таерана

Слугою русского царя,

Любезным гостем Бабы-Хана,

348Сопровождая сардаря,

Он с ним притек из Гурджистана.

Здесь я раскрыл его глазам

Премудрость сладостных уроков

Восточных старцев и пророков,

И приковал его к стихам,

Лиющим тысячью потоков

И жизнь, и счастие векам;

Но вскоре, с нами разлученный,

Он в край умчался отдаленный

К своим суровым землякам,

И я — летами искаженный —

Стал ныне чужд его очам.

Явлюсь заутра Исандеру;

И в дряхлости лелею веру

К младым, пылающим сердцам:

Он вспомнит бедного Абаза;

А ныне братьям передам,

Что посреди садов Шираза