– Мамочка…

Улыбаюсь, пусть еще и проснулась не до конца. И снова повторяется:

– Мамочка…

Достаю руки из-под одеяла и сгребаю Айсель, прижимая к себе и целуя в макушку. Дочь смеется и пытается выпутаться из моих объятий.

– Где Милена? – спрашиваю я, прислушиваясь к звукам в квартире.

– На работу пошла. А Наталии Сергеевны еще нет.

– А почему меня не разбудили, когда Милена уходила?

Айсель, конечно, у меня в меру самостоятельная и никуда не полезет, но все же.

– Она сказала, что ты вчера устала и сегодня у тебя много дел. Поэтому я сидела на кухне и смотрела мультик на планшете. Тот, с помощью которого буквы учат.

Улыбаюсь, хотя в носу начинает щипать. Такая она у меня умная. И развитая не по годам.

– Тогда сейчас идем готовить завтрак, – поднимаюсь я и набрасываю халат. – Что ты хочешь? – спрашиваю, уже заранее зная ответ.

– Блинчики! – радостно кричит Айсель и бежит со мной в кухню.

Я прошу дочь подготовить все ингредиенты, пока сама иду в ванную. А когда возвращаюсь, на столешнице уже и мука, и яйца, и молоко. Сейчас и тесто вместе замешивать будем. Айсель обычно пододвигает стул, на который становится коленками, и помогает мне.

Когда мы все в муке, но довольные собой уплетаем получившиеся блины, слышу поворот ключа в замке. Не знаю почему, но на секунду напрягаюсь. Да черт возьми! Я теперь после Сашиных слов буду собственной тени бояться.

– Доброе утро! – кричит из коридора Наталия Сергеевна.

– Доброе! – хором отвечаем мы с Айсель.

Няня заходит на кухню и улыбается.

– Опять блинчики.

– Я сейчас все уберу, – киваю на бардак на столешнице и тянусь за кофе.

– Алиночка Тимуровна, собирайтесь на работу. Мы с Айсель сами справимся. Правда, милая? – поворачивается Наталия Сергеевна к дочке.

Айсель, еще не прожевав блин, только усердно кивает. Я делаю несколько глотков кофе, со щемящей нежностью и безграничной любовью наблюдая за дочерью.

В компанию еду со смешанным чувством страха и уверенности. Странный диссонанс, правда? Вроде и готовлюсь к тому, что увижу Чернова, но все равно липкая дорожка страха ползет по позвоночнику.

Остановившись на парковке, смотрю на себя в зеркало.

– Ты справишься, Алина. Он всего лишь твое прошлое, – говорю своему отражению.

Самовнушение помогает не особо, но я иду в офис, распрямив плечи и не оглядываясь затравленно по сторонам. Хорошее начало.

Но только в кабинете выдыхаю с облегчением. Сажусь в кресло, включаю компьютер, и тут раздается стук в дверь. Отец, наверное. Любит он все контролировать и проверять. Или Майя за вчерашними документами.

– Войдите!

Улыбка мгновенно слетает с моего лица, когда на пороге я вижу Чернова. А когда он захлопывает дверь, у меня начинается паника. Из этого кабинета не сбежать в Штаты…

Да и вообще никуда не сбежать. За спиной – стена. Передо мной – Саша…

Он смотрит так, будто я перед ним обнаженная стою. А с другой стороны, он злой как черт. Ухмыляется самодовольно.

Подходит, бросает на стол несколько папок с документами. Папки, которыми хочется ему по голове стукнуть. Да так, чтобы скривился от боли. Хотя вряд ли я такая сильная.

– Что это? – дерзко вздергиваю подбородок.

– Хочу проверить, на что ты способна, Алина, – улыбка на его лице становится шире. А мне испариться хочется, исчезнуть скорее. – Сегодня тебе от меня не сбежать, – добавляет Чернов, будто прочитав мои мысли.

Я закатываю глаза. Еле сдерживаю улыбку, потому сейчас я вижу в Саше Айсель. Нашу дочь. Она точно так же ухмыляется, когда в ее голову приходит что-то хитрое. Например, однажды на нее накричала мать одного ребенка из детского садика. Только из-за того, что Айсель заняла первое место в соревнованиях по танцам. Я была сильно расстроена. Милена достойно ответила женщине, и та ушла, сказав, что в следующий раз не позволит проиграть своей малышке, обязательно выиграют.

Моя дочка выглядит спокойной со стороны, однако на самом деле она упрямая и целеустремленная. Пусть родительнице своей подруги ничего не ответила, зато тренировалась весь день и обещала нам с Миленой, что и во второй раз она займет первое место, чего и добилась в итоге.

Смотрю на Чернова и расслабляюсь. Не вижу смысла держать лицо серьезным, когда так хочется смеяться. Я столько раз представляла перед собой эту картину. Ведь была уверена, что Саша будет бросать мне вызов каждый и каждый день, пока ему не надоест эта игра.

– Ведешь себя как маленький обиженный мальчик, – широко улыбаюсь я. – Вроде бы повзрослел. Сколько там тебе лет? Тридцать? Тридцать пять? – шучу, конечно же, и мысленно подмечаю, что Сашка злится.

Он думал, что я промолчу и буду подчиняться ему? Ага, блин. Пусть от своей шатенки требует, чего душа его пожелает. Но он все тем же ребенком остался, каким был больше четырех лет назад – это факт.

– Походу, Милена научила тебя заступаться за себя, да? Но получается у тебя, честно говоря, хреново, Алин, – он сидит на диване в расслабленной позе, так еще и ногу на ногу закидывает. Самодовольная ухмылка не исчезает с его лица.

– Меня жизнь научила быть такой, – складываю руки на груди. – Саш, нет желания с тобой спорить. Папа кучу документов оставил для изучения. Если твое дело не горит, пожалуйста, оставь меня в покое, чтобы я могла заняться немного и понять, что к чему. Мне и без того сложно привыкать к тому, что буду видеть твою самодовольную физиономию каждый божий день. Так что… Не нагнетай.

– Это я самодовольный? А то, как ведешь себя ты, как называется?

Открываю рот, чтобы сказать, что я всего лишь пытаюсь работать. Никому не надоедаю, ни к кому не лезу и спокойно так занимаюсь своими проблемами. Но Сашин телефон оживляется. Он достает его из кармана, смотрит на экран, потом переводит свой высокомерный взгляд на меня.

– Да, Юля. Да, я тебя слушаю, – отвечает, не сводя с меня темных глаза.

Я прикрываю веки и, откинувшись на спинку кресла, хочу закрыть чем-нибудь уши и не слышать, как он общается со своей девушкой. Это выше моих сил. Жмурюсь и мысленно молю Бога, чтобы из наших отцов хоть кто-то зашел сюда. Но ничего такого не происходит.

– Обязательно встретимся. Да, созвонимся. Жди от меня звонка.

Сукин сын. А ведь Саша специально это делает, чтобы испытать мое терпение. Но я открываю глаза и смотрю на него в упор. Мол, мне все равно на тебя. Абсолютно плевать. Да только… что творится у меня внутри… Только бог знает.

– Это ты так работать собрался? – растягиваю я губы в улыбке. – Отличный настрой. Продолжай в том же духе. Только не в моем кабинете, будь добр. И да, если делаешь это, чтобы я ревновала тебя или что-то тому подобное, то зря стараешься. Все, что я чувствовала к тебе, осталось в прошлом. И то было непонятно чем. Все так легко сломалось…

– Все сломалось только потому, что ты не сказала мне о своей близняшке, Алина. Если бы я знал, ничего такого не случилось бы, – рявкнув, Саша резко встает с места и, упираясь пальцами в стол, наклоняется ко мне. – И для тебя все наше прошлое называется непонятно чем? Браво!

Злобно усмехаясь, Чернов хлопает в ладони.

– Саш, не надо во всем винить меня и строить из себя жертву. Ты хотя бы слушать научись для начала. Забыл, как меня унижали в университете, а ты наблюдал со стороны с таким довольным видом? Ну да. Вот как раз тогда я поняла, что для тебя значу на самом деле. Не было смысла оставаться в городе, но я все равно осталась. И за все три месяца ты ни разу не появился. Ни разу, черт возьми! – контролировать свои эмоции получается с трудом. Я тоже встаю и иду прямиком к Саше. Потому что мне нужно выплеснуть весь яд, который закипает внутри меня. – Чего ты теперь вцепился в меня? Просто проваливай в свой кабинет и не лезь мне в душу. Мне и без того паршиво. В стороне делай что хочешь, встречайся хоть с тремя одновременно, однако в моем кабинете не смей разговаривать с левыми бабами лишь для того, чтобы испытать меня. Ты понял?!