Олигарх Петр Авен опубликовал в журнале для узкого круга "Русский пионер" некий трактат, который в среде продвинутой Интернет-интеллигенции был воспринят как очередной манифест "новых русских". Какой же мессидж наших толстосумов скрыт за художественными "загогулинами" авеновского манифеста? Сами по себе духовные искания новорусских банкиров вряд ли привлекли бы к себе широкое внимание. Все основные тезисы были высказаны Мальтусом и Спенсером еще в позапрошлом веке, причем несравненно более ясно и художественно, чем это сделал Авен. Такие азы социал-дарвинизма - давно пройденный и обсужденный материал, достояние истории. И если сегодня в духовное пространство России вбрасывается "манифест" социал-дарвинизма, то на него следует обратить внимание исключительно в контексте наших реальных общественных процессов.

"Тезисы" Авена выражают установки, идеологические клише и намерения влиятельной и агрессивной социальной группы российского общества и представляют интерес именно как декларация. Важен её смысл, который и надо извлечь из "манифеста", очистив от словесной шелухи.

"Манифест" недаром появился буквально накануне президентского Послания. В условиях разворачивающего мирового финансового кризиса было очевидно, да и президент это не раз подтверждал, что Послание в значительной части своей будет посвящено государственным мерам по преодолению кризиса и социальной поддержке населения. Ведь согласно статье 7 Конституции Российская Федерация - это социальное государство, которое обеспечивает свободное развитие человека и при этом устанавливает гарантии социальной защиты.

Не могли тут олигархи промолчать: на кону огромные деньги, а президент того и гляди начнет раздавать какие-то обещания населению. Плевать им на мораль, на закон, на конституцию. Для них каждый, кто требует "гарантий социальной защиты" и "улучшения материального положения", - это лузеры, люмпены и социалисты.

Вот и решено было предъявить ультиматум. Авен - всего лишь парламентер, который подошел к нашим позициям и на копье протянул эту грубую и наглую грамоту. Подробно разбирать её нюансы - это лишь затуманивать главный смысл.

Авен говорит от имени тех, кто сколотил баснословные состояния в ходе "реформ", ввергнувших в нищету большинство населения. Как бы ни относиться к этой общности, смеющей называть себя "элитой", надо признать, что она - не россыпь индивидов. Это сообщество. Более того, это сообщество сплоченное и организованное, хотя и разношерстное. Там, среди загоревших на альпийских курортах банкиров и прихватизаторов наших недр, раздувшихся от важности чиновников администраций разного уровня, теледив и попсы, мелькают отдельные лица академиков и лирических поэтесс. Бычьи шеи солидной братвы и держателей общаков перемежаются с лицами вдов, жен и подающих надежды деток губернаторов и мэров. Это межклассовый интернационал паразитов.

Именно благодаря своему мировоззренческому единству и организованности это сообщество смогло захватить и собственность как источник экономической власти, и СМИ как источник символической власти. Обладая рычагами экономической и символической власти, видимая верхушка "сообщества" стала полноправным участником политической власти. Какие бы крутые "силовики", "бюрократы" или "патриоты" ни заседали в Кремле и в Генштабе, выпутаться из паутины этого симбиоза - в рамках той общественной системы, которую приняли от Ельцина и которую охраняют, - они уже не могут. Эксцессы вроде "дела ЮКОСа" - лишь инструмент "оптимизации" такого симбиоза, а не его отрицание.

Поэтому "манифест" Авена надо воспринимать как декларацию всего этого "сообщества", вообразившего себя коллективным хозяином России. Теперь, когда за два срока Путина произошла притирка между "силовиками" и "олигархами", "сообщество" объявляет населению рамочные нормы того жизнеустройства, в котором этому населению предстоит жить - если, конечно, оно не организуется, чтобы хоть как-то расширить его рамки.

Что нам объявляется в "манифесте Авена"? Прежде всего, разрыв негласного общественного договора, на основании которого население, пусть со скрипом, но приняло реформу. В начале 90-х лично Ельцин и вся президентская рать, от академиков до поэтов, просили население перетерпеть трудные времена. Ельцин даже говорил о "нескольких месяцах", но что с него возьмешь. Потом придворные писаки стали называть период необходимого долготерпения "обозримым будущим", что подразумевало одно поколение. Для детей 1992 года год 2008 уже находился за этими рамками. Тот компромисс понимали как образ будущего после долготерпения. Формально он был закреплен в конституции 1993 г., где Россия была объявлена социальным государством.

Теперь, когда "властная вертикаль" отстроена, а поток нефтедолларов начинает иссякать, "хозяева" разрывают контракт. "Лузерам" недвусмысленно указывают на их место в российской "новой античности" и предъявляют новый образ будущего. Маски сброшены. Пока простаки потуже затягивали пояса в надежде на светлое будущее, их попросту загнали в "зону". Не будет вам никакого социального государства! Его, мол, даже на богатом Западе демонтировали, что уж говорить о России, которая вся кормится от "трубы". При грядущем кризисе ликвидности всякие разговоры о социальном государстве - это "левизна, разрушение, социализм".

Авен признает, что в большей части мира этот вирус (левизны, разрушения, социализма) кажется непобедимым, но в России его удалось на время парализовать. И толстосумы наши надеются, что их спокойная жизнь обеспечена, а там хоть трава не расти. Авен предостерегает тех, кто не принимает порядка, установленного "сообществом" в России. "С тем, что мир наш сегодняшний не вполне совершенен, я спорить не собираюсь. Но вот эти умозаключения о невозможности нормального в нем существования и революции - тут уже моя рука тянется к пистолету".