Стивен вытянул длинные ноги под деревянным столиком биржевой кофейни. Это было излюбленное место встреч мужчин Нового Орлеана. Сюда заглядывали все – и моряки, и купцы, и хозяева больших плантаций, – чтобы посидеть часок-другой в уютной обстановке, посплетничать и перекусить.

Сегодня днем в кофейне было особенно людно. Стивену и Джонни Такеру пришлось ждать свой кофе. Когда его принесли, Стивен быстро отхлебнул черный крепкий напиток и посмотрел на Джонни Такера поверх дымившейся чашки.

– Ты не заметил ничего подозрительного во время своего наблюдения за губернаторским домом? – спросил он. – Может быть, есть какие-то признаки предательства со стороны слуг или подчиненных губернатора?

Джонни покачал головой:

– Ничего!.. – Он метнул на друга быстрый взгляд: – Стивен, а ты не думал о том, чтобы ввести губернатора в курс дела? Клейбурну определенно можно доверять.

– Да, но любой его работник может оказаться в клане заговорщиков. Мы не знаем, как глубоко они внедрились. – Стивен поставил свою чашку на стол и с показной небрежностью оглядел остальных посетителей кофейни. – Клейбурн может нечаянно обмолвиться и насторожить кого-то из прислуги. Это подтолкнет заговорщиков к поспешным действиям, и мы уже не сумеем им помешать.

– Президент еще не ответил на твое письмо? – спросил Джонни, выстукивая пальцами беспокойную дробь по крышке столика. – У меня такое чувство, что мы работаем исключительно на свой страх и риск. Никто не отдает нам приказы. Черт возьми, если мы допустим ошибку…

– За все ошибки отвечать буду я, – заявил Стивен спокойным, властным тоном и посмотрел на Джонни: – Ты слишком долго работал курьером в дипломатических посольствах. Так, – губы его расплылись в усмешке, – и привык зависеть от приказов сверху. А помнишь, как мы с тобой начинали? Мы ведь тогда работали только на свой страх и риск и получали нагоняй каждый раз, когда заканчивали задание. Я до сих пор так работаю, приятель. Когда ты один на один с врагом, всякое решение приходится принимать самому исходя из обстоятельств. Ты забыл это? Так? Или, может, струсил?

Джонни сел прямо. Его карие глаза вызывающе вспыхнули.

– Струсил? А кто, рискуя собственной жизнью, вытащил тебя из тюрьмы в Триполи? Кто вовремя предупредил тебя насчет Аарона Бурра, арестованного в Миссисипи? Что, скажешь, я и тогда работал по чьим-то приказам? А когда ты ухлестывал за этой официанточкой… как ее звали-то?

– Молли.

– Вот-вот! Не я ли спас тебя, и ты добился славы, хотя информация была собрана главным образом мной одним…

– Хватит, хватит! – засмеялся Стивен, тепло блеснув синими глазами, и покачал головой: – Ты опять за свое, Такер? Я думал, ты уже угомонился.

Джонни понял, на что он намекает: после отплытия из Сент-Джона между ними установились натянутые отношения на борту «Морского льва».

– Ты здесь ни при чем… – Он дал знак официантке, чтобы та принесла еще кофе. – Просто я не мог спокойно смотреть, как эта английская лисица водит тебя за нос.

Стивен напрягся, тень пробежала по его лицу, но он быстро взял себя в руки. Откинувшись на спинку стула, он ответил небрежно:

– Да, с ней я и впрямь свалял дурака. Но теперь все кончено.

Джонни молчал. Вокруг гудели голоса: сидевшие в кофейне мужчины с жаром обсуждали самые разные вопросы – от политики до спорта, – но он не слышал их. Все его внимание было сосредоточено на Стивене.

Он знал его как самого себя и легко читал его мысли. От него не укрылась та боль, которую Стивен пытался скрыть за внешней самоуверенностью. Он видел, что его друг сильно уязвлен.

– Она не стоит этого, приятель, – сказал Джонни, стараясь не замечать неприятного укола совести. – Ведь она от тебя сбежала. Ты всегда был ей безразличен.

Во взгляде Стивена мелькнуло страдание, потом он опустил глаза и уставился в пустую кофейную чашку.

– Знаю.

– Так забудь ее! Погоди, вот кончится это задание, и мы найдем себе парочку женщин, а может, даже четырех, да закатимся с ними куда-нибудь сразу на несколько дней. Ты и забудешь эту стерву. Тряхнем стариной! Ты помнишь Мадрид? Как мы с тобой обхаживали прекрасных испанок! А помнишь ту очаровательную сеньориту, которая заманила нас в горы? Вот увидишь, все будет как раньше!

Как раньше… Вернуться к прежней разгульной жизни? Стивен уже не мог себе этого представить. Да, любовных похождений у них с Джонни хватало. Они жили и любили с какой-то отчаянной жаждой, стремясь насладиться каждым мигом бытия.

Женщин было много, и разных. Ни одна из них не тронула его сердце, но он безмерно наслаждался своими победами. Странно, сейчас казалось, что все это было очень давно. Последняя пассия Стивена, Сесилия Пелхам в Лондоне, домогалась его с бесстыдством, несвойственным большинству молодых дам благородного воспитания. Он потворствовал ей, хотя голова его была занята другими вещами, и ни разу даже не взглянул на ее скромную малышку горничную – Летти Зейн…

– Черт бы ее побрал! – Стивен вдруг подался вперед и обхватил голову руками, упершись локтями в стол. – Надо было вышвырнуть ее за борт в первую же ночь, как я и грозился.

– Забудь ее, Стивен. Разве ты не видишь…

– Забыть ее? – Он с досадой поморщился. – Неужели ты думаешь, что я не хочу ее забыть? Эта женщина живет в моем гостиничном номере под видом моей жены! Мне приходится проводить в ее обществе много часов. И даже во сне… – Он осекся и в расстройстве запустил в волосы пятерню. – Наверное, Анемон Карстейз – это мое наказание за годы распутной жизни.

Джонни смотрел на него с растущей тревогой:

– Брось, она обыкновенная женщина. Черт возьми, сколько у тебя их было и сколько еще будет!

Стивен взглянул на него. Джонни заметил горечь в синих глазах друга.

– Мне не нужна никакая другая. Мне нужна только Анемон!

– Тогда ты просто дурак! – Джонни Такер резко встал и швырнул на столик горстку монет. – Мне надо возвращаться к губернаторскому дому. Сегодня вечером на плантации мы с Уильямом и Недом Будлом сделаем все, как ты велел. Карета и лошади будут стоять наготове, чтобы смыться в любой момент.

Стивен тоже поднялся из-за стола. Посреди дыма и шума кофейного зала он встретился с сердитым взглядом Джонни.

– В чем дело, Такер? – медленно спросил он. – Тебя что-то гнетет.

Джонни не знал, что сказать. Он злился на самого себя, но не мог в этом признаться. Кто бы подумал, что на Стивена так подействует его разрыв с Анемон Карстейз? Джонни казалось, что Стивен расстанется с ней легко, не испытав ничего, кроме мимолетного сожаления.

Джонни мысленно проклинал себя за оплошность, но на вопрос Стивена не ответил. Он пересек многолюдный зал кофейни и вышел на улицу. Смеркалось. С серого свинцового неба сыпал мелкий дождик.

Стивен вышел вслед за ним и остановился рядом.

– Будь осторожен, – отрывисто сказал Джонни, стараясь не смотреть ему в глаза, – хотя я сомневаюсь, что Де Воба начнет действовать сегодня вечером. Уверен: он дождется субботнего бала.

– Я тоже так думаю, но надо быть готовым к любым неожиданностям. – Стивен поднял воротник и втянул голову в плечи, прячась от моросящего дождя. – Прости, если я тебя утомил своими сердечными излияниями. – Он натянуто улыбнулся, стараясь говорить небрежным тоном. – Может, когда-нибудь и ты встретишь женщину, которая заставит тебя забыть про здравый смысл. Видит Бог, я не думал, что это случится со мной.

– Стивен… – неожиданно вырвалось у Джонни, но он быстро спохватился.

– Что? – Стивен внимательно посмотрел ему в лицо.

– Да нет… ничего. – Джонни сделал глубокий вздох и сунул руки в карманы сюртука. – Встречаемся здесь завтра, сверим наши донесения – если, конечно, ничего не случится.

– Хорошо. – Стивен положил руку ему на плечо. – Спасибо, Джонни, ты настоящий друг.

Такер пробормотал что-то неразборчивое и отвернулся. Он торопливо шел в сторону губернаторского дома, увертываясь от встречных экипажей. Стивен мгновение смотрел ему вслед, потом направился к гостинице.