- Здравствуй, Лелиа! – сказал старик, проглатывая горечь.

- Герт? – нахмурилась красавица. – Что с тобой случилось, милый? Ты выглядишь, как старик!

- Но я и есть старик, - криво усмехнулся он. Феи не постоянны, и память их коротка.

- Ты хочешь сказать…

- Что для меня прошла целая жизнь, - твердо закончил за нее старик.

- Когда ты умрешь?

Видеть выражение озабоченности на изысканно прекрасном лице Древней - редкий опыт. Их и вообще-то мало кто встречает, - вернее, мало кто знает, кого встретил, - а уж увидеть такое вживе!

"Похоже, она, и в самом деле, была в меня влюблена. Иначе бы не вспомнила через шестьдесят-то лет! И уж, верно, не расстроилась бы, увидев, теперь".

- Должно быть, скоро, - пожал он плечами.

- Ты был такой…

- Да, - кивнул он. – Думаю, я был неплох тогда, шестьдесят лет назад, но большинство людей, Лелиа, не доживает до моих лет.

- Шестьдесят лет… Это так много!

- Целая жизнь, – согласился старик. – Но ты по-прежнему прекрасна и желанна. Я рад увидеть тебя снова.

- А я нет! – сказала, как пощечину влепила. Что ж, феи жестоки и эгоистичны. Такова их природа.

- Извини!

- Оставь! – отмахнулась она. – Ты был такой… Знаешь, я увидела тебя, когда ты танцевал с какой-то рыжей девкой. Она… Любовный сок тек по ее ногам, и я… Этот запах! Ах, Герт, я готова была оседлать тебя прямо там, на площади.

- Но ты сдержалась! – улыбнулся он, вспомнив ту ночь.

- И не прогадала! – рассмеялась она. – Ты был неутомим, как бог плодородия. Сколько раз ты овладел мной в ту ночь?

- Прошло шестьдесят лет… - На самом деле, он помнил. И не только то, сколько раз извергал семя в ее лоно, но и все самые малые подробности их нежности и страсти. Однако говорить об этом теперь, когда, как говорится, стоишь одной ногой в могиле, показалось ему странной идей.

- Ты помнишь! – ее глаза сузились, и в них заплясало золотое пламя.

- Жаль, что я не вспомнила о тебе раньше… - она читала его, как раскрытую книгу, и самое подлое, что он знал об этом и вынужден был терпеть.

– Ты был в шаге от величия, - кивнула Лелиа. – Как жаль, что меня не было рядом, когда ты воевал со всем миром. Аура смерти, дуновение ужаса… Я пропустила самое интересное! Ты знаешь, Герт, как любятся люди, вышедшие из боя?

- Знаю.

- Точно! – подтвердила она. – Ты знаешь! Но меня с тобой тогда не было…

- Что ж, - сказала она через мгновение, - они поступили с тобой жестоко.

- Я это заслужил, - возразил старик, и неожиданно заплакал.

Он и забыл уже, как это плакать. Поэтому, верно, не сразу понял, что с ним происходит и отчего. Но, когда осознал, наконец, что плачет, и, что слезы из его глаз выжимают сожаления о несбывшемся и смертная тоска, стариком овладел мгновенный испепеляющий приступ гнева.

- Я…

- Твой огонь не угас! – в голосе Лелии звучали удивление и торжество.

- Какая разница! – ему едва удалось сдержать рвущееся наружу бешенство. – Я мертв, разве ты не видишь?! Мой огонь погребен под грудой немощной плоти. Там ему и гореть! Долго ли?

- Не долго, - ответила Лелиа.

Феи умеют читать судьбу, но редко это делают. И уж точно не делятся своим знанием со смертными. Тем дороже оказалась ее правда.

- Спасибо, тенойя[5]! – гнев ушел так же внезапно, как и пришел. Не на кого было гневаться, да и не за что.

- Не благодари! – рассеянно улыбнулась Лелиа. Она о чем-то думала сейчас. Что-то искала в своей душе. Во всяком случае, так прочел выражение ее лица старик. Но был ли он прав?

- Надо же! – снова, но уже совсем по-другому улыбнулась она. – Какое странное совпадение! Хочешь попробовать еще раз?

- О чем ты говоришь? – не понял старик. – Что попробовать?

- Прожить еще одну жизнь, милый, - будь он проклят, но сейчас Лелиа выглядела куда человечней, чем когда-либо раньше в их общем прошлом. – Редкий шанс, и я могу тебе его подарить.

- Шанс?

- Кое-кто должен вот-вот умереть, - она смотрела ему прямо в глаза. – И умрет, потому что пропустит первый выстрел, а второй – и не понадобится. Болт ударит в спину слева. Под лопатку. Туда, где сердце. Верная смерть!

- Верная смерть, - согласился старик, растворяясь в золотом сиянии ее глаз.

- А ведь парень молодой и крепкий, и кое-чему обучен… Ты смог бы отбиться от трех наемников?

- Теперь нет, - покачал он головой, признавая, что слишком стар для богатырских забав.

- Но знаешь, как это сделать, ведь так?

- О, да! – согласился старик. – В былые времена…

- Он умрет, - слова эти Лелиа произнесла мягко, почти нежно. – Такова его судьба. И ты умрешь. Смерть уже стоит за твоим правым плечом.

- Люди смертны, - признал старик.

- Но не ты, - ее глаза снова сузились, и в ушах старика застучала кровь. – Не здесь, ведь ты сейчас по "эту сторону" света. Не сейчас, когда я с тобой, и во мне вновь вспыхнула любовь! Ты понимаешь меня, Герт?

- Нет, - сознался он, ощущая, что смерть, и в самом деле, подошла к нему на расстояние вытянутой руки.

- Глупыш! Умрет он, и останется жить, если ты поможешь ему выжить. Умрешь и ты, но получишь шанс вернуться, хотя это и не совсем то, о чем ты стал бы мечтать. Умрет моя любовь, Герт, но это цена сделки. Судьба готова принять ставки, а ты?

- Я? – он просто не понял, о чем она говорит. Слова потеряли смысл. Звуки – значение. Он окончательно растворился в золотом сиянии, затопившем весь мир и его разум в придачу.

"Это смерть?"

- Прощай, Герт! Мы больше не увидимся, да, если и встретимся, я уже не узнаю тебя. Но ты! Помни, Герт! Через мгновение арбалетный болт ударит тебя под левую лопатку. Под левую лопатку, Герт! Прямо в сердце!

2. Северный Олф, седьмого - семнадцатого лютня 1649 года

"Это смерть?" – Герт качнулся влево, а не вправо, как сделали бы на его месте многие другие, кто ожидает выстрела в спину. Качнулся, пропустив первый болт за плечом, и, сбив прицел второму стрелку, упал лицом в снег. Перекатился вправо, поднялся толчком на ноги, и укрылся от третьей стрелы за стволом дерева. Он еще не успел разобраться в происходящем. Не вспомнил, где он сейчас, и что с ним здесь приключилось, но действовал так, как привык за годы и годы своей долгой жизни: стремительно, нестандартно и жестко, раз и навсегда усвоив уроки великой школы выживания.

Осторожно выглянув из-за ствола, Герт рассмотрел вырубку, на которой, по-видимому, и работал, когда началась заваруха. Несколько поваленных деревьев, с одного из которых он еще минуту назад начал обрубать ветви, сложенную на куче сосновых лап одежду - нательную рубаху и тулупчик – и оброненную в момент первого броска секиру.

"Вот жалость-то! – подумал Герт. - Впрочем…"

С одной стороны, секира - оружие, да еще какое! В опытных руках, а руки у Герта были как раз такими, она способна творить чудеса. Но с другой стороны, иди побегай по зимнему лесу с тяжелым топором в руках!

Он снова выглянул из-за дерева и тут же прыгнул в противоположную сторону, кувырком перекатившись к другому укрытию – приземистому альскому кедру. И вот тут Герт наконец понял, что ему мешает, что с ним не так. Это было не его тело, вот в чем дело. Сев в снег за кедровым стволом, Герт вытянул перед собой обе руки, скосил глаза на обнаженные плечи, опустил взгляд к животу. Этот парень был безобразно молод. Он был, пожалуй, несколько крупнее Герта, каким тот был лет шестьдесят–семьдесят назад – выше ростом и шире в плечах – но ничему путному не обучен. Судя по тому, что и как делало это тело, следуя мгновенным решениям Герта, оно было сильным, но медленным и совершенно неумелым. Не боец, одним словом, не танцор, но кто, тогда?

"Тут одно из двух, - решил он, наскоро обдумав ситуацию, - или это мое тело или не мое. Если мое, а оно, похоже, все-таки мое, раз подчиняется моей воле, значит, я забыл свою жизнь и живу в мире иллюзий. В мире придуманной жизни старика Герта".