Держа две машины позади фургона, я изображал из себя осторожного туриста, не пытаясь подражать всем остальным на двух колесах. Ноги в моих дешёвых брюках, купленных на ночном рынке, вспотели, и было приятно, что сквозь кроссовки дул лёгкий ветерок.
В салоне Lite Ace вспыхнул свет, а затем из водительского окна повалил сигаретный дым. Сьюзи наклонилась ко мне через плечо и глубоко вздохнула, а потом я услышал её смех за спиной. Я не знал, радоваться ли мне, что она не хлопает в ладоши на работе, или самому хлопать в ладоши, потому что она не хлопала. Мне нравились люди, которые боялись.
Береговая линия Пенанга была низменной, но как только вы поворачивали вглубь острова, начинался подъём. Цель работала официантом в голландском ресторане на возвышенности в центре острова; я знала, что мы скоро подъедем к светофору, и он должен был повернуть направо. Но что-то было не так. Он не перестраивался в правую полосу, а вместо этого пробирался сквозь поток машин на перекрёстке, ожидая возможности свернуть вглубь острова.
Сюзи сидела у меня на плече. «Что он делает?» Я проигнорировал её и продолжил снимать; нам ничего не оставалось, как последовать за ней.
Движение остановилось и снова началось, прежде чем впереди замигал левый поворотник, и «Лайт Эйс» нырнул в мир ржавого гофрированного железа. Я притормозил на перекрёстке и поехал следом, как раз когда он снова повернул налево и скрылся из виду.
Мы ехали по узкой, шершавой бетонной дороге, окруженной хижинами. Я спустился на велосипеде в темноту, остановившись прямо перед поворотом. Над группой жестяных крыш висело мерцание статического света. Сьюзи спрыгнула, и я едва успел схватить её за руку, прежде чем она бросилась к нему. «Не здесь, ладно? Не здесь».
Ее шлем был снят, и она растворилась в темноте.
Я проехал мимо, повернулся к перекрёстку, скрывавшемуся в тени, и заглушил мотор. Внутри большинства хижин мерцал призрачный свет телевизоров, я слышал, как играют дети и лают собаки. Сильно пахло канализацией.
Вскоре на дороге, ведущей к перекрёстку, загорелись фары, и я услышал звук двигателя, направляющегося в мою сторону. Я не мог видеть, что происходит внутри Lite Ace, когда он свернул направо, к главной дороге; я включил зажигание, но не включил фары, когда он остановился на перекрёстке, а затем попытался выехать обратно и повернуть направо.
Сьюзи снова появилась, бежав со всех ног. Я подъехал к ней, пока она ждала, и надел шлем обратно. Запрыгнув на меня, она втянула воздух, держась за меня. «Он поднимал трубку – это два. Из всех чёртовых ночей». Я чувствовал её тёплое дыхание на своей шее, наблюдая, как машина исчезает. Я включил фары, и мы тронулись.
«Ты видел, кто это был?»
«Нет. И что теперь?»
Я пожал плечами. Я никогда толком не знал, что делать, пока сам не начал этим заниматься, когда начались эти лажи. Мы вышли на главную дорогу, и на этот раз я прибавил газу и присоединился к остальным комарам, петлявшим туда-сюда. Её рука сжала мою талию, а ноги крепко прижались к моим.
Она увидела стоп-сигнал одновременно со мной, правой рукой потянув меня за живот, а левой указав мне через плечо. Я преувеличенно кивнул, когда яркий свет неоновых фонарей и светофоров смешался в моём сильно поцарапанном визоре.
Lite Ace приближался к перекрёстку, в левом фильтре. Я обогнал другую машину и теперь отставал всего на одну машину, пытаясь лучше рассмотреть, что происходит внутри. Я поднял козырёк, и пот обдало потоком прохладного воздуха.
Неон осветил два тела на передних сиденьях. Пассажиром оказался мужчина из Малайзии, моложе объекта. Хорошая новость заключалась в том, что он также был в белой рубашке и, очевидно, был образцовым работником. Когда он повернул голову, чтобы поговорить с объектом, я увидел, что он уже надел галстук-бабочку.
Указатели поворота машины замигали, указывая на левый поворот, и они съехали с прибрежной дороги. Дорога вглубь острова была оживлённой, но не такой хаотичной, как та, с которой мы только что съехали, и я почти сразу почувствовал контуры местности, когда мы начали набирать высоту. Меньше чем через километр шлакоблочные хижины скрылись из виду, а вместе с ними и грохот бензогенераторов и лай их паршивых собак. Когда мы поднялись ещё выше, на обочине не было ничего, кроме растительности. Изредка за зеленью мерцали огоньки, намекая на жильё, но и они вскоре исчезли. Дорога сузилась; две машины могли бы легко разминуться.
Я позволил нам отступить, когда мы стали единственными машинами в поле зрения. Я предвидел, что вскоре нас ждёт крутой левый поворот, и, конечно же, его задние фонари вспыхнули в темноте, один из них моргнул, когда он резко затормозил, чтобы пройти поворот, а затем исчезли.
Голова Сьюзи просунулась мне через плечо, её 45-й калибр всё глубже вонзался мне в спину. «Мы придерживаемся плана?»
Мне ничего не оставалось, как кивнуть, когда она откинулась назад, устроившись за моей спиной. Работа должна была продолжаться. Я почувствовал, как правая рука Сьюзи залезла в сумку, а её ноги обхватили мои, чтобы удержаться. Она надевала резиновые перчатки.
Красные огни впереди меня то загорались, то гасли, пока цель следовала по поворотам в гору, но мне не нужно было быть прямо над ним ещё около километра. Я знал, куда он едет.
Я взглянул в зеркало заднего вида. Прибрежная равнина осталась далеко внизу. Дорога впереди шла через тропический лес, и свет наших фар блестел на густой зелени, возвышавшейся по обеим сторонам, все еще мокрой от дождя, пока я объезжал опавшие пальмовые листья и залитые водой выбоины.
Через пятьсот метров мы прошли наш знак – большую каменную статую Будды на бревне, смотрящую вниз на перекрёсток с грунтовой дорогой, ведущей прямо в лес. Возможно, это был какой-то аварийно-опасный участок, и Будда принёс удачу.
Сьюзи похлопала меня по руке рукой в красной резиновой перчатке и указала пальцем, чтобы убедиться, что я её заметил. Затем я почувствовал, как её левая рука обхватила меня за талию, а правая уткнулась в сумку, зажатую между нами. Через несколько секунд ствол револьвера уперся мне в спину.
Мы почти достигли точки засады – узкого, извилистого перекрёстка, где жертве придётся остановиться, чтобы пересечь ручей, пересекающий перекрёсток. Именно на это мы его и наводили: зачем загонять жертву в зону поражения, если можно выбрать маршрут, которым он всегда пользуется? Ему придётся замедлить ход почти до полной остановки, переходя через воду вброд.
Мы были уже меньше чем в пятидесяти метрах от «Лайт Эйса». Сьюзи левой рукой надавила мне под зад, держа в правой пистолет 45-го калибра, готовая спрыгнуть.
Красные огни вспыхнули и замигали, когда машина затормозила перед перекрёстком. Ему нужно было повернуть направо, пересечь ручей, а затем сразу же повернуть налево.
Я подошёл к Lite Ace справа и почувствовал запах сигарет. Когда мы замедлили ход, поравнявшись с задней частью машины, мотоцикл закачался. Сьюзи уже спрыгнула с неё, пока я ехал дальше.
Из кабины раздался крик.
Я резко вывернул ручку газа, чтобы вырваться вперёд и заблокировать его, но этот парень не собирался останавливаться. «Лайт Эйс» врезался мне в переднее колесо, и я согнулся, приняв на себя падение. Моё правое бедро ударилось об асфальт, а затем мотоцикл занесло по дороге, пока мы наконец не остановились в ручье.
Я с трудом поднялся на ноги, резко натянул шлем как раз вовремя, чтобы увидеть, как машина катится задом с холма, сверкая фарами в небо. Сьюзи бежала за ней. Я поковылял вперёд, пытаясь заставить ногу работать. Ощущение было такое, будто кто-то провёл сырной тёркой по моему бедру.
Машина продолжала катиться, и фары взмыли всё выше в небо, когда Сьюзи нырнула в машину через водительское окно. Что, чёрт возьми, происходит?
Машина врезалась в деревья в пятнадцати метрах ниже по склону и остановилась. Ноги Сьюзи исчезли в водительском окне одновременно с тем, как открылась боковая дверь и загорелся свет в салоне. Из машины выскочила фигура и промчалась сквозь листву, когда раздались два выстрела.
