Обшарив их, нашёл рычаг аварийного открытия дверей. Дёрнул. И ноль реакции. Тихо сматерившись, Войла зацепился за рычаг, подтянулся на руках и толкнул плечом двери. Слабый и хлипкий металл, словно под влиянием достаточно долгой коррозии, легко двигался. Но всё равно двери не поддавались. Отступив, Войла начал искать альтернативный путь. Его взгляд упал на небольшое отверстие в верхней раме. Железная кабельная трубка, вырванная из стены, стала импровизированным инструментом. Медленные, выверенные движения — и вот механизм поддался. Двери начали расходиться в стороны, открывая проход в неизвестность.

Протиснувшись сквозь узкую щель, Войла оказался на первом этаже паркинга. Медленно продвигаясь вдоль коридоров, сталкер внимательно осматривал каждый уголок. Открытое пространство казалось обманчиво безопасным, но закрытые на перекладину ворота говорили о присутствии человека. Кто-то позаботился о защите своего убежища.

Техническое помещение встретило его пустотой. Никаких признаков жизни. Но в следующей комнате его ждал сюрприз — устройство глушения на высокой треноге. Войла потянул за провод аккумулятора, готовясь к следующему шагу.

И в этот момент мир взорвался болью. Мощнейший удар в висок отправил его в темноту. Тело медленно накренилось назад, ударившись о пол. Сознание ускользало, словно песок сквозь пальцы. Перед тем как погрузиться во тьму, он увидел тёмный силуэт. Чёрная перчатка медленно извлекала из-за пазухи его рацию и тангенту.

— А я думал… Ты прочтёшь моё сообщение…

Гуляев медленно поднял закатывающийся взгляд, чувствуя, как голос, словно эхом, множественно повторялся в голове. Он хотел как-то выбить рацию из рук человека, но тело не слушалось.

Из последних сил раскрыв глаза, Войла увидел гладкие, прилизанные волосы, а потом весь мир погрузился во тьму.

— Впрочем, это уже не так важно… Да, Войла?..

Интерлюдия III

Договор

— Да, кэп. Мне не составит труда его найти. Что? Нет, я буду на месте вовремя. Не отвлекай меня в ближайшие часы…

Палец скользнул по холодной кнопке, гася связь. Юноша замер на секунду, ощущая тяжесть задания в каждом мускуле. Глубокий вздох вырвался из груди, словно он пытался выдохнуть вместе с воздухом и навязчивое напряжение. Его взгляд медленно пополз вверх по фасаду комендатуры — массивному, серому, словно вытесанному из самого окаменевшего бюрократизма. Окна верхних этажей отражали свинцовые тучи.

— Что ж… Приключение будет недолгим, но продуктивным. Идём, Еся.

У его ног тут же зашуршала шерсть. Восточная овчарка, вся — сгусток энергии, радостно ткнулась мордой в голенище сапога, затем рванула вперёд, но через три шага оглянулась, сверкая умными глазами. Хвост метался, как маятник, выбивая ритм нетерпения. Собака постоянно проверяла, шёл ли за ней хозяин. Тот, в свою очередь, что-то тихонько напевая под нос, перебирал в руках папку с бумагами, запечатанную в герметичный чехол.

— Мне кажется, брехня всё это. Люди не могут быть такими наглыми и несносными. Ты сама понимаешь, мы с тобой много чего увидели. Да? И не раз раскалывали даже самых строптивых твоими… Прекрасными зубами…— парень прищурился, смотря в окна гостиницы,— Так или иначе, всё равно это не более чем очередной контракт. Который я делать не хочу, так как не вижу в нём выгоды. Но против начальства сверху не попрёшь. Правда, Еся?

Собака зевнула. Потеряв интерес, отвернула голову. Юноша согласно кивнул.

— Скука смертная… Ладно, давай глянем, что у нас здесь…

Он шагнул под навес, озираясь. Дождь начал накрапывать, капли стучали по пластику чехла. Пальцы, привыкшие к быстрым движениям, расстегнули замок, извлекли папку. Листы бумаги пахли типографской краской и чем-то ещё — может, пылью архивов, а может, страхом тех, чьи имена были вписаны в отчеты.

— Когда они уже наконец перейдут на информационное освидетельствование с помощью терминалов…— ругаясь под нос, юноша листал страницы.

— Двадцать девять лет. Род деятельности… Собиратель? Собиратель, механик, инженер?.. Они случайно всю графу рода деятельности сюда вбили, или это человек с пятью руками?

Юноша взглянул на собаку, которая лишь глупо моргала и дышала с языком набок.

— Ну да… Ладно, допустим, я поверю в эту бредятину,— он перелистнул страницу, ведя пальцами между строк,— Отличился особой любовью к плотничеству и любого рода технико-ремонтным занятиям… Очень ответственно относится к работе, которая ему предоставляется… Методично и быстро решает любые вопросы с социальным окружением, находит подход к любому человеку, иногда применяя нечестные финансовые манипуляции или угрозы. Но в большинстве случаев уговариваемый соглашается… Сам?

Юноша прикрыл папку и перевёл взгляд на гостиницу.

— Нормальная у меня такая работёнка подвернулась… Выделять деньги на борьбу с коррупцией — это то же самое, что выделять водку на борьбу с пьянством. Главное самому на крючок не попасться. Хотя… Какая мне разница, как будто бы я могу рассмотреть предложение более выгодное, чем те условия, которые у меня сейчас есть.

Парень кивнул плечами и засунул папку обратно в герметичный чехол.

— Еся, идём,— прижав папку к боку, парень вышел под дождь и зашагал прямо к зданию комендатуры.

Овчарка рванула следом, петляя между лужами. Дождь усиливался, превращаясь в сплошную пелену. У входа в комендатуру их уже ждал дружинник — плотный, с лицом, изъеденным морщинами и плохо скрываемым любопытством. Он приветственно пожал руку юноше.

— Павел Олегович, добрый вечер! Как дорога?,— мужчина тут же полез в карман, достал потертый портсигар. Сигарета, предложенная почти ритуально, была принята с кивком.

— Всё замечательно. А вот задачи мне подкидывают — хоть святых выноси. Но… У нас на Руси, дураков лет на сто припасено, поэтому… Сам понимаешь.

— Опять приставили к какому-то долбанутому попутчику?

— Не каркай,— огрызнулся Павел, глядя в пол, где внезапно появилась морда овчарки,— Не мог кого-нибудь попроще найти?

— Как это попроще? Этот чудила уже в десятках фортов отметился, и каждый раз с чем-то новым. Мне кажется, это потенциальная заявка на что-то серьёзное, вот я и доложил, как вы и просили.

— Доложил, доложил… Ну тебя,— Павел докурил сигарету и, растерев её о железный поручень, выбросил за лестницу и зашёл внутрь здания комендатуры вместе со своей собакой.

Почти сразу юноша проник на второй этаж, где находились жилые квартиры. Достав из кармана ключ, вставил его в дверь и спустя пару секунд зашёл внутрь, располагаясь.

За ним в комнату протиснулась Еся и сразу же Занырнула под кровать, устало выдыхая.

Павел между тем устроился за столом, откинув тяжёлые папки с документами. Бумаги, перехваченные у местных информаторов, лежали перед ним — испещрённые пометками, подчёркиваниями, кругами вокруг ключевых имён. Лишь одно имя повторялось снова и снова, будто намертво вбитое в текст. Человек, который сумел провести целый тёмный караван, а потом, не моргнув глазом, отправился забирать нычку — словно это была всего лишь прогулка в парке.

Страница за страницей Павел впитывал информацию, и с каждым абзацем портрет человека складывался в голове всё чётче: бесцеремонный, наглый, инициативный и до тошноты вертлявый. Тип, который умудряется выкручиваться даже из самых безнадёжных ситуаций.

— В задницу. Я этим не займусь.

Резким движением он захлопнул папку, отправив её в сторону с таким раздражением, будто хотел стереть с лица земли сам факт её существования. Вместо бумаг его пальцы нащупали в кармане терминал — холодный, бездушный, но куда более предсказуемый, чем люди. Открыв почту, он одним движением набрал короткое, но исчерпывающее сообщение: «Отказ».

Павел едва успел подняться с кровати, как его терминал оглушительно взорвался тирлиньканьем — настойчивым, словно дрель, вгрызающейся в тишину. Он зажмурился, мысленно проклиная весь мир, и с тяжким вздохом, будто поднимая гирю, нажал кнопку «Принять».