Позади бубнили между собой два мужика, видимо делились друг с другом рассказами о количестве выпитого.

– Потом еще налили… – сипло втолковывал один. – Алексеич не выдержал, пошел сказки унитазу рассказывать, а я ни в одном глазу.

– Свистишь. – ответил другой и закашлялся. – Даже меня бы с двух бутылок срубило.

– Гонишь! Под хорошую закусь? Гонишь, я тебе говорю. Слабак ты стал, как женился. Короче, до утра времени прорва, а пить уже нечего. Лерка мне намекнула, чтоб я еще раз рванул до магазина, а круглосуточный у нас хрен знает где. Хорошо хоть дождя не было. Я еще четверть стакана пригубил и наказал Лерке салат делать, а сам пошел затариться. Ну чего, хорошо ведь сидели. Если бы Алексеич еще до кондиции не дошел… А без него Лерку на раз можно уговорить.

– Да я знаю. – хохотнул другой. – Клевая баба.

– Во. – подтвердил первый. – Короче, выхожу я на Малый, а тут на остановке трамвай стоит. Служебный, что ли, не знаю. Черный весь. Во, думаю, повезло. Прямо до гастронома. А то ведь часа три уже было, какие трамваи. Доехал я, затарился по полной, выхожу, а трамвай меня снова ждет, только уже в сторону дома. Прикинь. Только в этот раз, гад, дверей не открыл. А мне пофигу, я и на колбасе прекрасно доехал. Прихожу, а Алексеич уже отошел и Лерку клеит вовсю.

– Вот гад.

– Ну а я к нему…

У перекреска с 16-ой линей Дворжек вышел. Пустую бутылку в урну. Рядом валялся раздавленный наркоманский шприц. Хорошо, тихо. Можно было пройти до залива, а можно сходить на кладбище. Дворжек выбрал кладбище – на могиле Семецкого голова работает чище, без навязанных мыслей. А то в другом месте стоит возникнуть в голове стоящему решению, как его тут уже уводят от тебя, словно козу на веревке.

– Стоп… – сказал он в слух.

Они ведь знают о могиле инженера и вполне могли подстроить там какую-то гадость. И ненавязчиво напомнить, что там самое безопасное место.

– Фигвам – это такое индейское жилище. – усмехнулся Дворжек и решительно остановился на тротуаре. – Со мной ваши фокусы не пройдут.

Он развернулся, перешел улицу навстречу зеркальному фасаду банка и пошел по Малому проспекту обратно к метро. Хватит с него Васильевского острова, хватит воспоминаний. Только сейчас Дворжек окончательно понял, зачем устроил себе эту прогулку. Накопить злость.

Теперь не бродить надо, а действовать. Вот только как?

– Да, в чем-то мы лоханулись. – Деня уныло глянул в картонную коробку.

На дне валялись десятка два рублевых монет и желтая мелочь.

– Не густо. – Фели была рада, что можно наконец отдохнуть. – Я рассчитывала на большее.

– Я тоже. – признался вампир.

– Место не то. – предположила девушка.

Люди безразлично входили в метро, пили пиво, целовались у парапетов. Из ларька слышалась совсем другая музыка.

– Репертуар надо сменить. – пожал плечами Денис. – Хочешь честно скажу? Поешь ты не лучше, чем я играю на флейте. Песенка зашибись, а спела ты ее…

– Критикан. – фыркнула Фели.

– Не дуйся. Может лучше сыграешь на флейте что-нибудь из классики?

– Не-е-е. – покачала головой Фели. – Это не для здесь. Не под пиво и не под белую ночь. На Васильевском нужно что-то другое.

Деня задумался.

– Может тебе пивка принести? Для подстройки ко всеобщей моральной волне?

– Фигня. – Девушка безразлично отмахнулась. – Это ничем не поможет.

Настроение стремительно начало ухудшаться.

– Слушай, хватит киснуть! – вспылил Денис. – Не я это все придумывал и нечего меня мучить.

Он задумался, разглядывая мелочь в коробке.

– Так… – Деня окончательно принял решение. – Я за пивом. Воронку покупать?

– Какую? – не поняла Фели.

– Пластмассовую! – вампир показал язык. – Если не станешь пить, я тебе его волью.

Девушка скупо улыбнулась, а Деня, собрав из коробки монеты, рванул к ближайшему ларьку. Что делать дальше, она не знала.

Деня вернулся с бутылкой «Балтики».

– На. – он лихо снял крышку торцом зажигалки. – На воронку денег не хватило.

Фели послушно сделала глоток.

– Гадость. – вздохнула она. – Лучше бы взял «Невского».

– Тебе не угодишь.

– Ладно. – Фели вздохнула. – Давай я сыграю твою Ирландию, хочешь?

– Зашибись! – обрадовался Денис. – Давай сюда «Балтику» – подарю какому-нибудь бомжику… А тебе я «Невского» принесу.

Фели нерешительно пожала плечами.

– Ладно. Неси. Я попробую поиграть.

Деню, как ветром сдуло.

Светка проехала мост.

– Сказала бы хоть спасибо парню… – следователь непонимающе пожал плечами. – Все же машину тебе починил.

– Не велика заслуга. – пожала Светка плечами.

– Может действительно поедем ко мне? – спросил следователь. – Я же вижу, как тебе сегодня хреново.

– А… Понятно… – зло скривилась девушка. – Бюро добрых услуг. В программе душеспасительная беседа и ночь страстной любви.

– Дура… – не на шутку разозлился Терентьев.

Почему-то он не мог просто бросить ее и уйти. И злился. Не зная на кого больше – на нее или на себя.

– Ой, не надо. – треснула она рукой по рулевому колесу. – Я этой любовью сыта по уши. Все, хватит. Я еще не забыла, как любимый муж меня плющил три раза в неделю.

– Я тебе разве предлагал? – вспыхнул Терентьев.

– А поехать к тебе, это не одно и тоже? – посмотрела на него Светка с презрением. – Все вы одинаковые.

Терентьев молча отвернулся к окну.

Светка снова подкурила, неловко держа руль одной рукой.

– Не грузись. – сказала она. – Для мужика хотеть трахаться – нормальное дело. Ничего стыдного в этом нет. А вообще ты даже вполне ничего, не бросил меня одну. Просто мне все опостылело. Раньше я бы может и потрахалась… Хочешь я тебя по-другому отблагодарю?

Следователь напрягся, сам не понимая от чего.

– Ты ведь правда мент, да? Я слышала, о чем вы с этим придурком говорили.

– Откуда ты его знаешь? Кстати.

– От верблюда. Знаю и все. Он чокнутый. Нормальный мужик таким быть не должен. Он вообще педоватый какой-то. Принц… Ненавижу. Ненавижу принцев! Их не бывает1

– Ты бы следила за речью, а? – Терентьев невольно поморщился.

– Переживешь. Вы про Инну говорили, я слышала. Про ту, которая папашку убила. Ты ее ищещь, да? Этот тоже искал. В Москву ко мне ездил. Худющий был, как скелет. Ему я бы в жизни не сказала, а тебе скажу. Я-то тебя тоже сразу узнала. А ты меня – нет? А? Посмотри хорошенько… У тебя должна быть профессиональная память.

Следователь повернул голову. Вот так вечер встреч! Действительно это та самая деваха, что проходила по делу Инны Астаховой.

– Знаешь, где она сейчас? Хочешь довезу?

Терентьев потер лоб ладонью.

– Ты их видел. – злорадно сказала Светка. – Они с каким-то бледным кексом у метро вышли, ты им дудку еще подобрал. Тут-то я тебя и заметила. Подумала – вот как смешно. И ловец и зверь встретились. И не знают об этом. Смешно. Ужасно смешно.

– Я же видел ее фотографии – никакого сходства! – недоверчиво сказал Терентьев, вспомнив поджарую рыжую девушку.

– Постриглась, покрасилась, кожа потемнела. Тогда она из деревни было. Толстая корова. Побегала по городу – подтянулась. Поумнела… – усмехнулась Светка. – Это все фигня. Она меня тоже узнала, только я не стала зря шум поднимать. Я тогда еще ничего не решила. Пусть думает, что никто не знает, где она.

– Ну ты – сука! – Терентьев покачал головой.

Светкаа затянулась сигаретой, сощурив взгляд:

– Ну и сука… Так ты будешь ее ловить, или нет? Они там играть собирались. Быстро не уйдут. Поехали?

– Останови. – коротко сказал Терентьев.

Скрипнули тормоза, инерция навязчиво потянула вперед.

– Катись куда хочешь. – неожиданно грубо сказал следователь и вышел на тротуар.

– Мент поганый. – фыркнула в окно Светка и дала газу.

Терентьев даже не оглянулся, перешел дорогу, стал у бордюра и задумался. Но долг милиционера пересилил в нем мужчину, и он поднял руку. Машины, как назло, не останавливались. Притормозил парень на раскрашенном, как попугай, скоростном мотоцикле.