Фели нахмурила брови.

– Мы на службе. – уверенно сказала она.

– Ну да… – усмехнулся вампир. – Честное слово давали, Присягу и все такое. А вот тебе лично это зачем? Мне зачем, понятно. Я окоченею без халявной крови. Меня найдут, подумают, что я труп и закопают в землю. Лопатами.

Деня сделал паузу, видимо представляя процесс.

– Но что тебя здесь держит? Ушла бы и все. Вспоминала бы потом эту работу, как дурной сон. Знаешь, что она мне напоминает? Игру. Игра такая, в войнушку. Пиф-паф, ой-ой-ой. Только убивают по-настоящему. И не только нас. Сколько левого народу пострадало от рук Института? Скольким свидетелям наши экстрасенсы выворачивали мозги наизнанку? Сколько литров амнезина было вколото в невинные задницы? Я про себя молчу.

– В Библии написано, что нельзя зарывать талант в землю. Талант талантом, но я бы сказала шире – возможности. Когда у тебя есть возможность кому-то помочь, а ты не делаешь этого, то сам себя опускаешь.

– Ага. И не достигнешь царствия небесного. – усмехнулся Денис. – У тебя еще есть шанс, а вот я его точно не достигну. Потому что никогда уже не умру.

– И все же это не игра. Это все равно, что сказать, будто менты играют.

– Некоторые именно играют.

– Некоторые. – покачала головой Фели. – Может даже лишь некоторые не играют. Нет разницы. Просто сама работа ментов предназначена для того, чтоб спасать кого-то. Пусть ее делают плохо, пусть не все, пусть кто-то набивает только собственный карман… Сама работа от этого не становится хуже. Наша работа тоже не становится хуже от того, что Его Превосходительство колет амнезин при первой возможности.

– Говорю тебе – не грузись. Лучше бы подумала, как нам выпутаться из этой бодяги.

– Разве от нас что-то зависит? – устало спросила девушка. – Надо просто сидеть и ждать. Поесть бы еще найти… И спать, честно говоря, охота.

– Вот и поспала бы.

– Не могу. Мне постоянно кажется, что по коридору кто-то бродит.

– У меня слух лучше, чем у тебя. Да и мы вроде все зеркала замуровали. Успокойся.

– Не могу, меня душит… Может выйти на улицу, подышать?

– Там солнце еще. – уверенно сказал вампир. – Я его чувствую откуда угодно. А вообще мы зря тут замуровались, бессмысленно это. Неделю все равно не продержимся, сдохнем от голода. Оба. Давай лучше ночью уйдем.

– Куда?

Деня вздохнул.

– Знаешь почему люди редко совершают что-нибудь грандиозное? – неожиданно спросил он. – Они боятся потерять то, что имеют. Пусть хуже уже некуда, но ведь живут, не умирают. А если потерять сегодняшнее, что будет завтра? Неизвестность, вот что пугает. Возникают вопросы: зачем, куда…

Он внимательно посмотрел на девушку.

– Ты говоришь, что тебя душит, тебе плохо, страшно, но уйти боишься, привыкла к этому месту. Это не любовь, не долг, не честность какая-то. Нет. Ты лишь прикрываешься заученными словами, а на самом деле это просто ложное ощущение комфорта. Типа стены и лептонные двери могут от чего-то защитить. Фигня это. Не защищают они ни от чего. Они просто дают тебе приют, а потом, когда ты за ними спрячешься, высасывают из тебя смелость и волю хоть что-нибудь изменить. Ты говорила, что с детства боялась вампиров. Зря. Стен надо было бояться.

Фели нахмурилась.

– Знаешь, Деня, без стен я тоже жила. Ничего хорошего не получилось.

– Да ты не жила. – усмехнулся вампир. – Ты искала стены. По привычке. Знала, что они где-то есть, потому и мучилась. А если бы поняла, что стен уже не найти, что их вообще никогда не будет, то как раз и смогла бы жить. Здесь, в Институте, самые крепкие стены, а потому самые страшные. Нет ничего хуже дармового спокойствия. Именно дармового, не смотри на меня так. От ментов отмазывают экстрасенсы, понадавали фальшивых ФСБ-шных удостоверений, оружия, приблуд всяческих, паспортов на чужое имя… Как будто это от чего-то может защитить.

– Но ведь защищают. – она пожала плечами.

– Да ладно… Сильно они нас защитили, когда столкнулись с настоящим противником. От всей институтской ровным счетом ничего не осталось. Сидим, будто крысы в норе.

– Пойдем лучше осмотрим комнаты. – У Фели не было настроения спорить.

– Идем, если тебе так спокойней.

Денис засунул пистолет за пояс и первым двинулся к выходу. Девушка старалась не отставать – одной без оружия было страшно.

В коридоре сухо шуршала толстая тараканья масса – сантиметра два, не меньше. Даже Фели передернулась.

– Ни фига себе… – тихо сказала она. – День, тут явно что-то не чисто. Столько тараканов сами собой в одном месте появиться просто не могут. Со всего Питера они тут собрались, что ли?

– Дрянь! – Деня брезгливо потряс ногой. – Это Лысый, сволочуга, гонит их сюда.

– Как? – недоуменно глянула Фели.

– Где-то мы проглядели что-то… Может остался какой-то портал. Ух, гады… Давай искать! Может забыли заклеить какое-то зеркало…

– Ну нет… Мы все сложили в сейф. До последнего осколочка, я сама собирала. Все блестящее заперли, ты же сам кран свернул! Что-то другое…

– Интересно, с какой стороны они ползут? – оглядел коридор Деня.

– Разве так разберешь? Их тут столько…

– Нет, подожди… – Он подошел к двери кабинета и замер, распахнув дверь.

Фели сразу поняла – случилось что-то еще. Что-то страшнее всего прежнего.

Ей снова, в который уж раз за эти длинные сутки, показалось, что она спит. Спит, и видит все это во сне. В бредовом, лишенном всяческой логике сне. Внутри него были свои сны, еще более странные, чем эта жуткая тараканья масса и не было из него никакого выхода. Если проснешься, то окажешься снова во сне, только на каком-то другом уровне. И так можно было просыпаться до бесконечности, меняя один кошмар на другой.

Накатил такой острый приступ безысходности, что девушка зажмурилась. Но если это все сон, то когда же она уснула? А может вся жизнь это только сон? Или с какого-то времени в детстве.. Нет, это явно бред… Да и все происходящее сейчас, тоже конечно не сон. Просто весь предыдущий жизненный опыт летел к чертям собачьим, все привычные законы перестали иметь хоть какой-то смысл и нельзя было сказать, что может быть в реальности, а чего не может. Но если так, то чем же реальность отличается от сна?

Зажмуренных глаз оказалось мало – Фели крепко стиснула кулаки.

– Что там, Деня? – пересохшими губами спросила она.

Ей хотелось услышать ответ и было страшно его услышать. Она уже чувствовала совершенно отчетливо, что он нарушит еще какой-то известный, с детства привычный закон. Привычный, привычный, привычный… Привычности не хватало катастрофически.

«Мама мыла раму». – почему-то подумала девушка. – «Яблоко падает сверху вниз».

Легче не стало.

Теперь накатил не страх – ужас. Тот самый ужас, какой бывает в детстве от страшилок, рассказанных шепотом в темной комнате. От Черной Руки, удушившей всю семью, от чьей-то мамы, готовящей пирожки из родных сыновей. От ходячих мертвецов…

Фели открыла глаза и шагнула к Денису, распахнутая дверь кабинета выглядела в стене жутковатым провалом. Вампир вошел внутрь и щелкнул выключателем. В коридор вырвалось мигание мертвенного света и через секунду люминисцентные лампы уже горели ровно и совершенно бесстрастно.

По полу разлилась огромная водяная лужа.

– Кажется трубу прорвало… – вздохнул Деня.

– Нашел о чем думать! – фыркнула девушка.

Лужа напоминала гладь глубокого омута – дна не видать. Лампы дневного света отражались в ней совершенно отчетливо, затмевая прозрачность. По берегам, словно сухой плавник, валялись дохлые тараканы. Такое ощущение бывает от грязного залива в ненастный день. Только тут не было окружающего пространства, одни лишь глухие стены. Фели на какой-то миг показалось, что весь мир состоит из плотного грунта, до самых своих бескрайних краев, а эта комнатка, коридор и тир за спиной всего лишь микроскопический пузырек в необозримом земляном монолите.

В самой луже тараканов не было. Ровная, как зеркало, гладь.