О действии партии. Всякая атака партии производится явно или внезапно; первая чаще употребляема бывает против войск, вторая против обозов.

Первый способ (явный боевой порядок), будучи согласен с коренными правилами общей тактики, имеет основанием те же простые истины, что десять человек сильнее одного и что по естественному образованию всякого человека он слабее сбоку и сзади, нежели спереди. Следовательно, долг партизана состоит в направлении большого числа людей на тот пункт, коего занятие для него выгоднее, и в нанесении главных ударов в бока и в тыл, а не в лицо неприятеля.

Сколько средство сие не облегчает усилия атакующей партии, надобно, однако ж, полагать, что и неприятель примет меры к отражению войск, пустившихся первыми в атаку. Дабы положить преграду покушению неприятеля и избежать в этом случае замешательства, следует избрать такой распорядок, который бы основывался не на одной физической, но и на нравственной силе. Всякое подкрепление атакующей или атакованной части теряет вес свой, когда направляется в середину битвы. В сем случае физическая сила ограничена тем, что отраженная часть, требующая подкрепления, еще заслоняет место свежему удару войска, подошедшего на подкрепление; а нравственная сила слабеет оттого, что сие подкрепление, проходя между расстроенными передовыми войсками, невольно впитывает в себя страх и беспорядок, в них господствующий.

Те, кои хотели согласить направление резервов в середину битвы со средством не преграждать ими отлив отраженных войск, те изобрели образ действия, называемый по-шахматному. Но сверх того, что интервалы, находящиеся между частями, расположенными по-шахматному, разрушают единство в натиске всей линии и приманивают, так сказать, дерзкого неприятеля ворваться в оные, они еще и сами собой не могут сохранять тот порядок, в каком бывают представляемы на планах изобретателей или на мирных полях экзерциции. И в самом деле, какой точности ожидать можно в направлении, где дым, пыль, груды мертвых тел, волнение во фронте, составленном из людей, а не из шашек, – все может причинить в ином месте стеснение интервалов, а в другом – чрезмерное расширение оных! Чтобы понять сие, недостаточно знать войну по книгам, по планам и по маневрам или смотреть на сражения с высот, вне выстрелов и сечи: надобно самому пробиться сквозь сию ужасную тропу испытания!

Обер-офицер и штаб-офицер Лейб-гвардии Казачьего полка, 1809–1812 гг.

Итак, почитая опасными все боевые порядки, коих линии разрывны, равно как и те, в коих ставят подкрепления позади неразрывной передовой линии, я предлагаю боевой порядок партии в три уступа: один слабый и два усиленных. Образ построения каждого уступа зависит от начальника партии; но я почитаю выгоднейшим:

● Чтобы слабый уступ строим был в лаву (казацкое построение в одну шеренгу), а усиленные – в полусотенные колонны.

● Чтобы атаки ни в каком случае не производились колоннами, а отделенными от них полусотнями.

● Чтобы каждая часть войска, идущая за атакующей частью войск и служащая ей подпорою, не следовала бы именно позади оной, а немедленно обращалась бы к правому или левому флангу атакующей части, дабы в случае отражения сей последней не мешать ее отливу и быть готовой ударить во фланг неприятеля, пустившегося в погоню за отраженной частью.

● Чтобы отраженные полусотни никогда не пристраивались к колонне спереди и по порядку номеров своих, а, рассыпавшись, скакали бы во всю прыть пристраиваться к хвосту колонны.

● Чтобы казаки полусотен, пристраивающихся в лаву к хвосту колонны, не наблюдали того ранжира, по которому они построены были прежде атаки, а только старались бы строиться как можно скорее.

Партии никогда не атакуют неприятеля с обоих флангов, разве когда втрое или вчетверо сильнее оного. Выбор фланга, на котором следует умножить силу, определяется по местности: всякое поле битвы рассекаемо более или менее естественными преградами, как то: реками, болотами, ярами и пр.; но неминуемо заключает в себе два прямейшие пути сообщения: сообщение собственной партии и неприятельской. Преграды обыкновенно находятся впереди или назади фронта, на обоих флангах или на одном из флангов линии; и если иногда служат упором флангам, то еще чаще бывают могилой партии, подавленной или опрокинутой к оным противной силой.

Вот все, что могу сказать в сем мелком сочинении о явном боевом порядке. Приступим к рассмотрению внезапного боевого порядка.

Получа сведения о направлении неприятельского транспорта или отряда, начальник партии рассчитывает так, чтобы непременно прибыть к месту засады или нападения в один переход и прежде света. Если неприятель не проходит еще по большой дороге, то начальник партии, приближаясь к ней, выбирает скрытое место, где и располагается со своей партией или с частью оной, запретя наистрожайше разводить огонь, шуметь и облегчать себя и лошадей, которых, однако ж, позволяется разнуздать и становить к корму. В сем случае нет ни пикетов, ни застав; а всходят два или три казака на колокольню, если партия расположена у деревни, или влезают на дерево, если она стоит у леса, и примечают за неприятелем.

Стараться выбирать место для засады не у самой дороги, а в некотором расстоянии от оной. Мера отдаленности определяется по глазу так, чтобы удобно было обозревать как можно более пространства и различать, пехота ли, конница, артиллерия или обозы по ней следуют. Самое выгодное местоположение для засады избирается за обширной высотой, в долине, где бы вся партия могла поместиться.

Прежде, нежели предпринимать атаку, начальник партии объявляет всем полкам лично и вразумительно об избранном им сборном месте для партии в расстоянии четырех или пяти верст от поля сражения. Сие сборное место определяется для того, чтобы представить казакам пункт соединения в случае, ежели партия потерпит сильное поражение и рассеется без возможности собраться на поле битвы. Казакам надлежит обращаться к оному поспешнее, но не толпой, а вроссыпь, окружными и скрытыми дорогами.

Полки наблюдают между собой очередь, которому быть впереди как на переходах, так и в нападениях. Более двух полков в одно дело не употребляется; один атакует, другой подкрепляет, третий составляет резерв и не иначе вступает в бой, как в чрезвычайном случае и только отступательно. При сем последнем полку находится другая часть барабанщиков, которые становятся в закрытое место; при отступлении боевой части бьют в барабаны, кои употребляются иногда и в атаках, но также в закрытых местах, дабы уверить неприятеля, что партия имеет при себе пехоту.

Ежели полк атакующий совершит с успехом свой натиск без помощи подкрепляющего, тогда добыча остается первому. Ежели полк атакующий отбит и подкрепляющий бывает принужден войти в дело, то, хотя бы и вместе они вторглись в неприятеля, слава и добыча остаются уже одному подкрепляющему полку.

По трубе полки собираются немедленно и становятся в прежний боевой порядок; из сего исключаются две очередные сотни, предварительно назначенные для преследования и окончательного поражения.

После каждого успешного дела партия удаляется от пути сообщения неприятеля по крайней мере верст на пять и проводит ночь с обыкновенной осторожностью. На другой день отправляются трофеи и пленные при помощи обывателей с малым конвоем, но при надежном офицере. При них отсылаются также тяжелобольные и раненые, сдающиеся в том городе, который определен быть пунктом сообщения с главной армией. Командующий конвоем далее сего места не идет и немедленно возвращается к партии, взяв расписку от градоначальника в принятии трофеев и пленных и отослав с курьером донесения к главнокомандующему.

Отбитая добыча продается на том месте, где партия провела ночь; в случае же малолюдности в нем жителей отсылается при выборных от полку (коему она принадлежит) казаках и офицере в первый город, или местечко, или село, где она превращается в деньги, которые разделяются таким образом: начальнику партии в 10 раз более, нежели простому казаку (полагать должно, что для примера в бескорыстии он разделяет одну добычу славы с подчиненными, а денежную употребит в награду казакам, более других отличившимся); полковому командиру в 8 раз более; штаб-офицеру и сотнику в 6 раз, обер-офицеру в 4 раза, уряднику в 2 раза.