Подготовка к войне в Евразии стала сильным стимулом для создания в Корее японским крупным капиталом целого комплекса предприятий первого подразделения (тяжелая промышленность). В их число вошли: металлургический комбинат в городе Чхонджин, завод азотных удобрений и пороха в городе Хыннаме, химический комбинат в городе Пхеньяне, завод жидкого топлива в Вонсане, Супхунская ГЭС на реке Амноккан, новые железнодорожные линии, цементные заводы, автосборочные и авиасборочные предприятия, шахты и рудники по добыче железной руды, цветных и драгоценных металлов, стратегические дороги, средства связи, судостроительные верфи.

Только за период с 1937 по 1944 г. добыча магнезита в Корее выросла в 4,3 раза, вольфрама – в 5,5 раз, молибдена – в 9 раз, железной руды – в 16 раз. Общее число промышленных предприятий в колонии с 1939 по 1945 г. возросло с 6952 до 14856, т. е. более чем в 2 раза. Вместе с тем колониально-индустриальный комплекс Кореи носил глубоко деформированный характер с незавершенным циклом воспроизводства, чрезвычайно низким удельным весом машиностроения, которое производило лишь 2,5 % промышленной продукции колонии.

Однако условия жизни производительного населения не улучшались адекватно форсированным масштабам колониальной индустриализации и урбанизации. Каторжный труд и мизерная оплата наряду с поголовным обнищанием сельской бедноты становятся причиной все возрастающего исхода беднейшего населения в соседние Китай, Россию, а также в США и Японию. Накануне Второй мировой войны общее число корейцев, переселившихся в Маньчжурию, составило 1 млн, а на российский Дальний Восток – около 200 тыс. человек. На начальном этапе корейской эмиграции (в дореволюционную Россию) в ней абсолютно преобладали трудовые слои: крестьяне – 80 %, рабочие – 5 %, интеллигенция – 5 %, городская мелкая буржуазия – 10 %. Однако в последующем в эмиграции оказалось немало выходцев из верхних янбанско-буржуазных семей, участников антиколониального сопротивления.

Невероятные лишения и страдания испытали на себе корейцы, эмигрировавшие в США. Первые поколения корейских эмигрантов на Гавайских островах испытали на себе всю тяжесть подневольного, полурабского труда. А в Японии официальные идеологи нередко представляли корейскую диаспору как сборище людей с низким интеллектом, к тому же еще и «грубых, грязных, ленивых», которым надо платить не более 50 % зарплаты самих японцев за тот же труд. Преодолевая неравноправие, дискриминацию, другие формы угнетения, зарубежные корейские диаспоры постепенно становились своего рода внешним катализатором активизации освободительного и патриотического движения, выдвинув из своей среды видных национальных лидеров.

Превращение Кореи из крайне неразвитой аграрной страны в аграрно-индустриальную в годы японского владычества – уникальное явление в истории мирового колониализма. Но этот феномен не дает оснований говорить о какой-либо причастности метрополии к общественному прогрессу на полуострове. Во-первых, без колониальных цепей, т. е. в границах самостоятельного государственного развития, корейцы, безусловно, могли достичьб олее значительного прогресса, а во-вторых, методы и орудия японской «цивилизаторской» оккупациии эксплуатации оказались более бесчеловечными и изощренными, чем в любой другой колонии того времени.

Вскоре после установления в Корее в 1905 г. японского протектората корейское правительство и король Коджон не только потеряли самостоятельность в проведении внешней политики страны, но и не могли без ведома японских властей осуществлять внутреннюю политику. Как уже отмечалось, в 1910 г. Корея формально потеряла свою государственность, став одной из провинций Японской империи. Вся полнота власти перешла к генерал-губернатору, назначавшемуся императором Японии из числа влиятельных представителей военных кругов. Аппарат генерал-губернаторства постоянно расширялся и в конце 1920-х гг. составлял более 40 тыс. чиновников. Власть японских колонизаторов опиралась на значительные силы полиции, жандармерии и армии, а также на широкую сеть доносчиков. В Корее было создано 250 полицейских управлений, 2320 полицейских участков, более 300 различных контрольных постов.

Японские колониальные власти безжалостно подавляли стремление корейцев добиться освобождения страны. Японская пропагандистская машина была поставлена на службу интенсивной индокринации[5] населения Кореи в духе «полезности и важности слияния Кореи с Японией».

Особую активность проявляла созданная и финансируемая японцами организация «Ильчинхве» («Единое прогрессивное общество»), которая пропагандировала «добрые намерения» Японии в Корее, насаждала антироссийские настроения.

Установление японского колониального режима в Корее вызвало естественное сопротивление корейского народа, который мужественно боролся с японским засильем. Эта борьба осуществлялась в различных формах и различными методами: организация убийства высших японских чиновников и предателей корейского народа, служивших колониальным властям; партизанское движение населения различной политической и идеологической направленности; борьба Армии справедливости (Ыйбён), а также культурно-просветительское движение. Самым известным террористическим актом стало убийство в октябре 1909 г. на вокзале в Харбине бывшего японского генерального резидента в Корее Ито Хиробуми, который «организовал» подписание в 1905 г. договора о протекторате, собрав в королевском дворце в Сеуле прояпонски настроенных корейских министров. При этом печати короля и МИД Кореи были похищены японскими чиновниками и поставлены ими на упомянутый договор. Ито Хиробуми был убит корейским патриотом Ан Чжун Гыном, одним из участников партизанского движения. Еще ранее, в марте 1908 г., в Окленде (США) был застрелен Д. В. Стивенс, советник корейского императора по внешней политике, который был назначен японцами. Стивенс был известен своими публичными заявлениями о «полезности» японского протектората над Кореей.

В декабре 1909 г. в Сеуле был тяжело ранен глава корейского правительства Ли Ван Ён, который в августе 1910 г. подписал Договор о влиянии, положивший конец независимости корейского государства. Ранее Ли Ван Ён входил в «китайскую», «американскую», а затем в так называемую «русскую партию», выступавшую за то, чтобы Корея ориентировалась на Россию и тем самым сохранила бы свою самостоятельность.

Партизанское движение Армии справедливости возникло в годы Имджинской войны (1592–1598), когда бойцы Ыйбён вели вооруженную борьбу против японских захватчиков. Движение Ыйбён сыграло заметную роль в победе над японскими агрессорами в той войне.

После подписания в 1905 г. договора о протекторате в Корее появились первые партизанские отряды Армии справедливости, которые развернули вооруженную борьбу против японских войск, оккупировавших Корею. Надо признать, что в этот период партизаны не добилась ощутимых побед. Тем не менее, вооруженное сопротивление японцам нарастало. Подъем антияпонского вооруженного движения начался после смещения с трона в 1907 г. императора Коджона и роспуска по указу нового императора Сунчжона корейской армии. Многие солдаты и офицеры бывшей корейской армии влились в партизанские отряды Ыйбён и мужественно сражались против регулярной японской армии.

Наиболее известными командирами партизанской армии были Ли Ин Ён, профессиональный военный, и Хо Ви, высокопоставленный чиновник при дворе императора Коджона.

В январе 1908 г. войска Армии справедливости во главе с Ли Ин Ёном и Хо Ви двинулись на Сеул, однако были разбиты японцами. Причина поражения была не только в слабом техническом оснащении партизанской армии, но и в поведении командования. Во время наступления на Сеул у Ли Ин Ёна умер отец. Согласно конфуцианским традициям, он должен был соблюдать траур, т. е. отказаться от всякой деятельности. Ли Ин Ён передал командование армией Хо Ви и уехал на родину на похороны отца и для дальнейшего соблюдения траура.