Клайс не выдержал и погнался за ним. Бонга с хохотом понесся по аллее, проявляя скорость и ловкость, несопоставимую со своими размерами.

— Значит, Бродяги объявили войну, — задумчиво проговорил Пол.

— А шаман закрыл все дороги, ведущие на их сторону, — дополнила Грета. Эта мысль бесила ее, не давая покоя.

— Надо вычислить этого типа, — предложил Пол. — И проломить ему башку. Вот что я обо всем этом думаю. Война так война.

Клайс все же догнал Бонгу и теперь набивал ему за шиворот снег. Толстяк, не переставая хохотать, выкрикивал что-то про варежку.

— Война так война, — повторила Грета.

Густые весенние сумерки окутали паперть, и свечи за узенькими окошками Окраинного Храма горели вдвое уютнее, чем обычно. Грета стояла рядом с Клайсом, молча глядя на небо. Звезды были слишком высоко, или просто сумерки еще недостаточно окрепли. Клайс пошевелился, посмотрел на часы.

— Мы слишком рано пришли, — буркнула Грета. Клайс сунул руку обратно в карман и выдохнул облачко пара.

— Я начинаю замерзать.

— Расскажи мне то, что обещал, — попросила Грета.

Перед тем, как они пришли домой, Клайс обещал, что расскажет про Канал. Вернее, про то, что находится ЗА Каналом. И теперь это время настало.

— У меня мало информации, я был там всего один раз, — сказал он.

— У меня информации еще меньше, — тут же откликнулась Грета. — Я не была там ни разу!

— Как же я буду рассказывать, если ты меня перебиваешь?

— Хорошо, я буду молчать.

— Случилась какая-то авария в метро, — заговорил Клайс, — и часть воды из Канала ушла. Тогда затопило несколько станций, ты наверняка про это помнишь. Их просто закрыли, ремонтировать не стали. Говорят, что частично они затоплены, а частично — нет. Можно пройти всю ветку, если знаешь дорогу. Можно даже пробраться в Подземный Город, но в это я, если честно, не верю. Слишком похоже на приманку для идиотов. Еще там есть неработающий завод. Вот там я был.

— Ты не рассказывал…

— Я поклялся хранить секрет, а потом забыл рассказать, это было двести лет назад… Мы лазили туда с Хайноком, еще до того, как… Неважно. Этот завод — самое странное место, какое я когда- либо видел. Даже удивительнее, чем комбинат “Огоньки”. Представь себе такую железную громадину с вот такенной домной, с омуденными поршнями, которые чего-то там нагнетают, а вместо земли там сплошной бетон… И люки… Открытые люки, в несколько рядов. Грохнешься в такой — и баиньки. Не достать. Говорят, там раньше делали что-то вредное, для космоса. Что-то вроде графитовых стержней, похожую срань. Мы видели уцелевшие витражи, на них — ракеты, еще древние, первые. Жутко старый завод. Мы там нашли какие-то светящиеся круги, потом их первоклашкам на патроны поменяли… — Клайс улыбнулся воспоминаниям. — А рекламы в тех районах практически нет, и вообще, света мало. Темно, и грязи по колено. И ничего хорошего и прекрасного, а такое впечатление, что все время длится вечная ночь.

— Может, там — изнанка мира? — предположила Грета. — Темная сторона?

— Может быть… Ты погляди, Бонга помирился с Алдыбеем!

Это была правда. Бонга и Алдыбей приближались, яростно споря о чем-то важном. Грета услышала высокий голос Алдыбея: “А вот и выйдет!”, и издевательский смешок Бонги.

Они почти подошли, так что стало слышно, о чем идет речь.

— Да у меня целый килограмм этого добра! — размахивал руками Алдыбей. — Там не то, что дверь, там всю стену разворотит!

Грета поняла, в чем дело. Это был старый проект Алдыбея, он давно уже собирался вскрыть заброшенный бункер при помощи взрыва.

— Надо посоветоваться с Полом, вот что, — подвел черту Бонга. — Привет! А где Пол?

— Чего так поздно? — спросил Клайс, переминаясь с ноги на ногу.

— Надо было теплее одеваться, — когда Бонга что-либо советовал, в его голосе появлялись покровительственные интонации. — И почему ты не скажешь родителям, чтобы они купили тебе новую куртку?

— Такую же, как у тебя? — презрительно прищурился Клайс.

— Такую же они тебе не купят. Такие здесь не продаются. — Бонга выдул розовый пузырь жевательной резинки.

— Откуда у тебя взрывчатка? — поинтересовалась Грета, подходя к Алдыбею.

— Откуда надо, — буркнул тот. — Но иначе нам его не вскрыть. Понимаешь, да?

— Ты действительно веришь, что там полно автоматов?

— Думай, что хочешь! — разозлился Алдыбей. — Девчонке этого не понять!

— Подожди же, — нахмурилась Грета. — Послезавтра мне снимут гипс, я тебе многое припомню!

Алдыбей захохотал.

— Хочешь, я дам тебе поносить мою старую куртку? — предложил Бонга Клайсу. — Там только рукав чуть-чуть порвался, скажешь маме, она тебе зашьет…

Клайс задумчиво поглядел на него, прикидывая, куда ударить.

— Хотя… Она, наверное, тебе велика, — быстро исправился Бонга. — О, наконец-то Пол!..

Пол вынырнул из сумерек, именно с той стороны, откуда его ждали меньше всего.

— Ну что, идем? — быстро спросил он. За спиной Пола обрисовались широкие очертания второгодника Лорди, которому была прямая дорога в космические войска уже сейчас. Акселерат Лорди всегда сопровождал Пола, если речь шла о чем-нибудь важном.

— Ты уже решил, откуда мы будем смотреть? — поинтересовался Клайс.

— Думаю, что с крыши, — ответил Пол. — На площади будет давка.

— Точно! С крыши! — поддержал его Бонга. — Я как раз взял бутерброды…

— Тогда пошли, — сказала Грета. — А то праздник скоро начнется.

Чтобы попасть на Площадь Милосердия, им предстояло проехать в метро целых шестнадцать станций. В час пик это было довольно сложно из-за обычной давки, а сегодня, накануне обещанного супер-шоу, по направлению к подземной станции валила толпа. На Окраине люди одевались преимущественно в серые, жизнезащитные тона, и оттого Грете казалось, что ее подхватил поток протоплазмы. Она привычно лавировала между монохромными спинами, стараясь сохранить набранную скорость, но возле входа в метро поневоле пришлось замедлить шаг. Около стеклянных дверей толкались люди, несколько копов поблескивали закрытыми щитками своих шлемов, пытаясь хоть как-то регулировать напор человеческих тел. Все вместе напоминало выдавливание фарша из мясорубки, но в обратном временном потоке. Грета покорно позволила стиснуть себя со всех сторон.

— Если что, встречаемся на Милосердия у экскалатора, — предупредил Пол из-за плеча здоровенного дядьки. — Вам ясно?

— Да! — услышала Грета голоса Бонги и Алдыбея. Клайс двигался чуть сзади, уцепившись за ее куртку, чтобы не отстать. Через несколько томительных минут, на протяжении которых давление постоянно нарастало, Грету внесло сначала в вестибюль, потом она кое-как продралась через турникет и, когда шагнула на ступени экскалатора, пот лил с нее градом. Клайс догнал ее примерно на середине лестницы.

— Где они? — спросила Грета. — Ну и давка! Я думала, у меня кишки наружу вылезут!

— Как твой гипс?

— Порядок…

— Думаю, мы все равно не найдем их в такой толпе…

По стене вдоль экскалатора двигались буквы рекламного слогана, и на лице Клайса дрожали сполохи света.

“Если спросить его про Лейз в открытую, он скажет, что это не мое дело”, - подумала Грета. — “И будет прав”.

— Здесь многое изменилось, пока меня не было, — сказала она. Но тут лестница закончилась, и Клайс не успел ничего ответить.

В вагоне их буквально вдавило друг в друга. Теперь Клайс мог обнимать ее совершенно открыто, потому что не было другого выхода — люди стискивали их со всех сторон. Грета закрыла глаза, прижимаясь щекой к его груди, и все, что происходило вокруг, превратилось в ночное море. Вагон набирал скорость, гул голосов становился шумом ветра, и Грета покрепче вцепилась в Клайса, чтобы не унесло волной.

Юнит прибился к ним на “Площади Милосердия”, стоило выйти из метро. Каким-то образом он засек их и зашагал рядом, как ни в чем не бывало. Пол даже не нашелся, что на это сказать.