В Риме Лев пришел в негодование и назвал собор "разбойничьей сходкой". Но его протесты были безрезультатными. Феодосии II, получивший, по-видимому, из Александрии большие запасы золота, считал дело закрытым.
Затем случилось непредвиденное. Во время прогулки лошадь Феодосия споткнулась, и император сломал шею. На смену ему пришли сестра Пульхерия и ее муж Марциан. В свое время Пульхерия была согласна с западной точкой зрения о необходимости осуждения Нестория. Но она не разделяла крайне александрийских взглядов и считала, что решения, принятые в Ефесе в 449 году, оставляют желать много лучшего. Поэтому по настоянию Льва она созвала новый собор, который состоялся в Халкидоне в 451 году и получил название IV Вселенского собора.
Собор осудил Диоскора и Евтихия, но простил всех других участников "разбойничьей сходки" в Ефесе два года назад. Письмо Льва было наконец зачитано, и многие заявили, что оно выражает их собственные взгляды. В нем подтверждалась выдвинутая Тертуллианом несколько веков назад формулировка о существовании в Христе "двух природ в одной личности". Наконец, собор принял заявление, представлявшее собой не символ, а "Определение веры", то есть уточнение истинного учения церкви. Внимательное чтение "Определения" показывает, что в нем отвергаются крайности как александрийцев, так и антиохийцев, в частности учение Евтихия, и подтверждаются решения трех предшествующих великих соборов (Никейского в 325 году, Константинопольского в 381 году и Ефесского в 431 году):
Вслед за святыми отцами мы единодушно учим исповедовать Господа Иисуса Христа – Одного и Того же Бога, совершенного в Божественности и совершенного в человеческом, истинного Бога и истинного человека, с разумной душой и телом, единосущного Отцу в Своей Божественности и единосущного нам в Своей человеческой природе, подобного нам во всем, за исключением греха, в Своей Божественности единородного от Отца прежде всех времен и в Своей человеческой природе рожденного в наши времена Девой Марией, выносившей Бога.
Одного и Того же Христа, Сына, Господа, Единородного, познаваемого в двух природах неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо. Разница природ не исчезает через соединение, а еще более сохраняется особенность каждой природы, сходящейся в одно Лицо и в одну hypostasis [ипостась]. Они не разделяются на два лица, но принадлежат Единородному Сыну, Слову Божьему, Господу Иисусу Христу. Как говорили о Нем пророки, как Он Сам учил нас и как предал нам символ веры отцов наших.
Хорошо видно, что "определение" здесь дается не в смысле объяснения, каким образом произошло соединение, а в смысле постановки границ, за пределами которых начинается ересь. Совершенно ясно, что такая манера говорить о Спасителе весьма отличается от евангельской и что большое влияние на нее оказали внебиблейские формы выражения мысли. Но учитывая условия постановки вопроса, трудно представить себе, что еще могли сделать собравшиеся в Халкидоне епископы для подтверждения реальности воплощения.
"Определение веры" вскоре стало нормой христологической ортодоксальности во всех западных церквах и в большинстве восточных, хотя кое-кто на Востоке отвергал его, и это послужило причиной первых долговременных размежевании в истории христианства. Одни, главным образом в Сирии и Персии, настаивали на четком разграничении между божественной и человеческой природами Христа и в конце концов получили название "несториан". Многие другие заняли противоположную позицию, отвергая учение о "двух природах", и по этой причине стали называться "монофизитами" – от греческих слов monos (один) и phisys (природа). Но лишь немногие среди них принимали учение Евтихия. Они просто считали, что божественную и человеческую природы Спасителя нельзя разделять до такой степени, когда воплощение становится бессмысленным. Этому сопутствовали политические и национальные соображения, добавлявшие масла в огонь богословских споров, продолжавшихся несколько веков.
21.2 Дальнейшая богословская полемика
Халкидонское определение веры не смогло положить конец христологической полемике, особенно на Востоке. В Египте Диоскора многие считали мучеником, а Флавиана и Льва – еретиками. Такого же мнения придерживалось большое число верующих в Сирии. И в том и в другом случае значительное влияние на богословские воззрения оказывала неприязнь к центральной власти в Константинополе, собиравшей в провинциях большие налоги и соответствующим образом не компенсировавшей их. Помимо этого, сохранялись культурные и этнические противоречия, существовавшие с самого начала римского завоевания и с тех пор так и не решенные. Лояльного отношения к ним этих народов императоры пытались добиться с помощью богословских компромиссов, которые устроили бы несогласных и сторонников решений Халкидонского собора. Но цель была недостижимой, поскольку недовольство вызывали не только решения по богословским вопросам. То, что императоры клали на одну чашу весов, немедленно перевешивалось другой чашей, которую занимали халкидонцы или кто-то еще, и это втягивало церковь в бесконечные словопрения.
Такую неразумную политику первым начал Василиск, низложивший императора Зенона, в 476 году отменивший решения Халкидонского собора и созвавший новый собор. Но он так и не состоялся, поскольку Зенон вернулся к власти и планы Василиска не осуществились. Затем Зенон в 482 году издал "Указ о согласии" – Энотикон, – в котором просто-напросто устанавливал, что все должны вернуться к прежним своим позициям, которых большинство придерживалось до раскола. Но это вызвало новые разногласия – многие, в том числе папа Феликс III, сочли, что император не имеет права предписывать, во что надо верить. Поскольку Зенона поддерживал патриарх Константинопольский Акакий, дело вылилось в открытый разрыв между епископами Рима и Константинополя. Из-за этого "раскола Акакия" отношения между Востоком и Западом прервались до 519 года, то есть до времени, когда оба его инициатора давно умерли. К тому времени император Юстин I и папа Гормизд достигли согласия, фактически означавшего признание решений Халкидонского собора.
Юстина сменил его племянник Юстиниан – самый выдающийся император Византийской империи, возродивший ее воинскую славу завоеванием Северной Африки и Италии, восстановивший Софийский собор и разработавший целостную систему законов. Но он заблуждался, полагая, что может добиться расположения своих подданных, отвергавших решения Халкидонского собора, осуждением не собора как такового, а сочинений трех антиохийских богословов, которые вызывали особенную неприязнь противников решений собора. Результатом стал так называемый "спор о трех главах", вызвавший такое волнение, что Юстиниан был вынужден созвать собор, который состоялся в Константинополе в 553 году. По настоянию Юстиниана собор, получивший известность как V Вселенский собор, осудил три главы. Но это не удовлетворило тех, кто хотел отмены решений Халкидонского собора в целом, и усилия Юстиниана не принесли особых результатов.
Говорят, что Юстиниан, увидев собор Святой Софии, воскликнул: "Соломон, я превзошел тебя!"
Последним императором, пытавшимся добиться расположения противников решений Халкидонского собора, стал Ираклий, правивший в начале VII века. Патриарх Константинопольский Сергий предложил точку зрения, согласно которой у Христа было действительно две природы, но только одна воля. Позиция Сергия выглядит не вполне ясной, но он как будто бы имел в виду, что божественная воля заняла у Христа место человеческой. Во всяком случае именно так она была истолкована и поэтому встретила те же самые возражения, которые выдвигались ранее против позиции Аполлинария: человек без человеческой воли не может быть полностью человеком. Точку зрения Сергия, получившую известность как "монофелитство" – от греческих слов monos (один) и thelema (воля), – поддержал папа Гонорий, и развернулись долгие словопрения. Но затем с началом арабских завоеваний были захвачены Сирия и Египет, Поскольку именно там более всего противились решениям Халкидонского собора, императорская политика больше не ставила целью примирение с антихалкидонцами. В 648 году Констант II запретил дальнейшие споры об одной или двух волях Христа. Наконец, VI Вселенский собор, проведенный в Константинополе в 680-681 годах, осудил монофелитство и объявил папу Гонория еретиком. (Гораздо позднее, в XIX веке, осуждение папы как еретика заняло центральное место в дискуссиях по поводу провозглашения папской непогрешимости.)
