— Ребята, отстаньте от нас! Пожалуйста!

Рыжую я знал — Натаха с параллельной группы. Вторая, невысокая пышненькая блондинка, была мне незнакома.

Вежливость шпана не оценила.

— Чё ты ломаешься? Целку из себя строишь? — последовало в ответ. — А ну стой!

Девчонки побежали. То ли ко мне, то ли к единственному уцелевшему в этой части парка фонарю между нами. Словно круг света мог защитить от ночных хулиганов. Не мог. В отличии от меня.

Я поспешил навстречу.

— Пацаны, отстаньте от девушек, вас же попросили.

Под фонарь мы вышли одновременно — я и девчонки. Я остановился, Натаха с подружкой юркнули за мою спину. Шпана выстроилась полукругом на границе света. Стая шакалов, готовая наброситься на соперника.

— А ты что за крендель? Поц, тебе зубы жмут, проредить? Мож, костыли выписать?

Я был старше любого из них, выше ростом, шире в плечах. Сильнее, разумеется. Но четверо на одного…

— Бегите к общаге, я с ними потолкую, — бросил я через плечо, не оглядываясь.

— Ты что, мы тебя не оставим! — возмутилась Натаха. Ну да, без таких помощниц я точно не справлюсь.

Малолетки ситуацию оценили. Начали скалиться, двинулись вперёд, стараясь взять меня в клещи. Одни сунул руку в карман, на пальцах у второго блеснул металл кастета…

— Что за шум, а драки нету?

Появления нового персонажа не ожидал никто. Даже я забыл о его присутствии. Разумеется, Димыч в своих кустиках всё происходившее слышал. И сделав дело, направился в тыл пацанятам, — ходить быстро и бесшумно он умел со времён спецназа. Шпана остолбенела от внезапного изменения диспозиции. Только что они уверены были, что окружают меня, а теперь сами оказались в ловушке. И не просто в ловушке. Да, я здоровый спортивный детина, издалека видно. Но рядом с Димычем, камээсом по боксу в полутяже, я никто. Пожалуй, он справился бы и в одиночку, а в паре со мной — тут уже было без вариантов.

Бобров надвигался на шпану, поглаживая кулак.

— Геныч, Джавдета не трогай, он мой! — предупредил, плотоядно улыбаясь.

Сосункам его улыбки хватило. Правильно оценили, что ждёт их через минуту. Быстро переглянулись и порскнули в разные стороны. Затрещали кусты, зашелестели цветы на клумбах. Один обернулся, крикнул мне, стараясь придать голосу зловещие нотки:

— Мы с тобой ещё поговорим, поц!

Тут же споткнулся о кочку, растянулся на траве. Вскочил, шипя и тряся ушибленными ладонями.

— Абдулла, поджигай! — придал ему ускорение Димыч. — Счас фитиль вставлю!

Подошёл к нам, сурово посмотрел на Натаху, спросил:

— Комелькова, почему ночью по парку сами шляетесь?

Имел полное право требовать объяснений, как староста курса.

— Мы не шляемся, мы на дискотеку ходили.

— Ну, вы нашли себе компанию!

— Ты что, Димыч⁈ — Натаха возмущённо вскинула брови. — Мы их вообще не знаем. Мы в… кхм… ну, в туалет пошли. А они там, привязались.

— Что, на дискотеке никого из наших ребят не было, проводить?

— Ну, я решила, что сама справлюсь в случае чего.

Мы с Димычем переглянулись, хмыкнули дружно. Летом Комелькова заняла первое место по прыжкам в длину на областной спартакиаде. Но как бы ей это помогло в стычке с хулиганами — непонятно.

Натаха закатила глаза, демонстрируя, что совершенно не согласна с нашей оценкой её боеспособности. Поспешила сменить тему разговора:

— Вы ж ещё не знакомы. Это Дима, Гена, а это — Света, моя землячка. До восьмого класса мы с ней на соседних партах сидели. А в этом году она десятый закончила, тоже в город приехала учиться.

— В какой технарь? — полюбопытствовал Бобров. То, что не из наших, понятно — по комплекции, и лицо незнакомое.

— Ты что! — замахала руками Комелькова. — Света отличница, медалистка. Она в университет поступила, на учётно-финансовый.

— Ого, финансы, — уважительно протянул Димыч.

Девушка улыбнулась. Теперь, в свете фонаря, я рассмотрел её как следует. С чего она показалась мне пухленькой? Просто у неё грудь высокая и бёдра пышные, зато талия — осиная и ноги в меру длинные. Короткое белое платье обтягивало её, подчёркивая фигуру. Правильный овал лица, голубые глаза за густыми ресницами, маленький рот, ямочка на подбородке, подстриженные каре золотистые волосы, — я вдруг увидел, насколько она красива. Прекрасна, как юная королева. В этот самый миг я и понял, что хочу быть рыцарем у её ног.

О том, что девчонкам в их летних платьицах холодно, первым сообразил Димыч. Сдёрнул свою вельветовую куртку, шагнул было к новой знакомой, но перехватив мой взгляд, повернулся к Натахе, протянул ей:

— Замёрзли, наверное? Накинь.

Мой пиджак достался Светлане. Мы постояли немного, переминаясь с ноги на ногу, улыбаясь друг другу, не зная, о чём говорить. Собственно, для разговоров было не место и не время. Бобров напомнил об этом, спросив у Комельковой:

— Ты в общагу?

— Ой, нет. Мне Свету до остановки проводить надо.

— Я провожу, — тут же вызвался я. Посмотрел на девушку, уточнил: — Если не возражаешь.

— Не возражаю.

Вот так мы и познакомились. Затем были свидания, цветы, стихи, прогулки при луне. Следующим летом, после окончания техникума, мы с друзьями-армейцами отправились в турпоход, — отметить дипломы как положено. Девушек своих пригласили. Я — Светлану. Там, поздним вечером сидя у догорающего костра на лесной поляне, я прошептал ей на ухо, крепко обняв за плечи:

— Света, выходи за меня замуж.

Почему прошептал? Опасался, что ещё кто-то услышит, хоть спутники наши уже спали в палатках? Или сам стеснялся своих слов, таких неумелых, наивных? Прозвучавших несоизмеримо глупо для такого серьёзного предложения. Если бы Светлана высмеяла меня в ответ, это было бы только справедливо.

— Да, — так же тихо ответила она после мимолётной заминки. — Гена, ты меня любишь?

— Конечно! Очень, очень люблю!

— И я тебя — очень-очень. Хочу быть всю жизнь рядом с тобой, чтобы ни случилось…

Светлана стояла в дверях туалета, смотрела на меня затравленным зверьком. Потом губы её зашевелились, но говорить получилось не сразу.

— Г… Гена? Я не знала, что тебя уже выпустили. А мы вот в театр приехали…

Кто это «мы», она уточнять не стала, будто всем и так известно, о ком речь идёт. Но я как раз и не знал. Ничего о ней не знал с тех пор, как развели нас, и она уехала. Продала квартиру и уехала из города. Бросила меня. Оставила один на один с зоной. Один на один с жизнью.

— Я пойду… — она прикрыла дверь, сделала быстрый шаг в сторону партера.

— Света, подожди! — сам не заметил, как оказался рядом, схватил за руку. — Да подожди ты! Чего убегаешь? Что я тебе сделаю-то?

Сколько лет мы не виделись? Семь прошло, как она последний раз на свидание приходила. Нет, четыре с половиной — отсюда. Светлана изменилась сильно. Обрюзгла, оплыла, какие-то двойные подбородки, волосы красить начала. И губы дряблыми стали, дрожат.

— Гена, я знаю, я должна тебе за квартиру. Я обязательно отдам! Я тебе пришлю, найду и пришлю. У меня нету сейчас… подожди… — она полезла в сумочку, достала несколько купюр, сунула мне в руку: — Вот, больше нету, честно! Но я быстро найду…

Я не выдержал, гаркнул:

— Прекрати! Света, разве дело в деньгах? Ты же меня бросила! Представляешь, каково мне было на зоне? Я только и жил тем, что ждал свиданий с тобой. А ты — бросила. Почему⁈

— Я бросила⁈ — из глаз у неё потекли слёзы, размазывая тушь на ресницах. — А что мне делать оставалось? После того, как ты…

— Что — я⁈ Ты же знала — я не виноват. Подставили меня!

— Знала. А остальные? Ты не видел, что здесь творилось, когда тебя посадили. Со мной соседи не разговаривали, подруги смотрели, как на прокажённую. Меня с работы уйти вынудили.

Светлана ревела, и грязные ручейки слёз текли по её щекам.

— Гена, отпусти меня, пожалуйста. У меня другая жизнь… Сыну три года…

Она ждала каких-то моих слов? Я молчал. Тогда она вытащила из сумки платок и, сморкаясь на ходу, пошла назад в туалет. А я смотрел на неё и видел не прежнюю королеву, а обыкновенную тётку. Стареющую пугливую наседку. И так мне жалко её стало! Вся обида, вся злость ушла. «Ничего, Света, я исправлю. Вернусь назад и исправлю. И всё будет хорошо».