— Вы чувствуете неприятный запах? — спросила Мэдисон.

Джонсон потянулся носом к зазору между дверью и косяком и быстро выпрямился.

— Такое трудно не почувствовать, — скривился он. Полицейские переглянулись.

— Каков порядок действий? — спросил Гудхаус.

Мэдисон закатила глаза. Стало совершенно ясно, что полицейские еще совсем желторотые.

— Наверное, лучше вызвать СОБР, — сказал Джонсон.

Гудхаус кивнул и отстегнул от плеча микрофон рации. Пока он делал вызов, Мэдисон поинтересовалась, что это за СОБР такой.

— Это сокращение, оно означает «Специальный отряд быстрого реагирования», — пояснил Джонсон. — Мы не можем вышибать двери, если не уверены, что ситуация требует настолько жестких мер, и запах не повод, чтобы вламываться в квартиру. А ребята из СОБРа к таким ситуациям привыкли и вообще справятся лучше всех.

— Они скоро приедут? — спросила Мэдисон.

Каждая минута, которую они медлили перед дверью, означала, что помощь Кере откладывается. К тому же следующая консультация неумолимо надвигалась.

Мэдисон посмотрела на часы. Она отсутствовала на работе больше сорока пяти минут.

— Должны, — пожал плечами Джонсон. — У них на каждой патрульной машине экстренная спецсвязь, и. работают они круглосуточно. Скорее всего, какая-нибудь из их машин где-то поблизости.

— Мне нужно вернуться на работу, — с тем же противоречивым чувством заявила Мэдисон.

— Боюсь, придется попросить вас задержаться, — возразил Кевин.

— Готово, — перебил Стэн. — Они уже в пути, минут через пять будут тут.

— Я хотела бы остаться и узнать, что с Керой, — пояснила Мэдисон, — но у меня назначена консультация с пациентами.

— Вы врач? — спросил Джонсон.

— Нет, я социальный работник в университетском медицинском центре.

— При самом плохом сценарии вы можете понадобиться для опознания, — сказал Джонсон. — Мы просим вас остаться, потому что вы подруга жилицы этой квартиры и вызвали полицию. Пожалуй, вам следует позвонить и сообщить, что вы задерживаетесь.

В этот момент дверь квартиры 4А открыла полноватая женщина средних лет с буйно вьющимися волосами, одетая в домашнее платье. Ее надменное лицо выражало возмущение.

— Что тут происходит? — спросила она требовательно.

— Нас вызвали насчет вашей соседки, мэм, — сказал Гудхаус, прицепляя на место микрофон переговорного устройства. — Вы не видели ее в последнее время?

— Нет, уже несколько дней, — отозвалась женщина, — с воскресенья точно. С ней что-то случилось?

— Будем надеяться, что нет, — ответил Гудхаус. — Вы не видели, может быть, к ней кто-нибудь недавно заходил? Кто угодно.

— Нет, — заявила женщина. — Хотя к ней часто приходят по вечерам, ну или приходили раньше. Но я за ней не слежу, мне своих дел хватает.

— Спасибо за помощь, — сказал Гудхаус.

Женщина зыркнула на стоящих в коридоре людей и, не добавив ни слова, закрыла дверь.

— Какая милашка, — брякнул Джонсон. — Пойду спущусь, подожду собровцев, их же впустить надо.

Мэдисон совсем растерялась и не понимала, как ей быть. Она даже не знала точно, кому звонить. Ситуация усугублялась тем, что из-за внезапного исчезновения Керы дела с социальными консультациями в больнице и так обстояли неважно.

— Насколько близко вы знакомы с мисс Якобсен? — спросил Гудхаус. — «Мисс» ведь правильное слово, да?

— Она не замужем, — подтвердила Мэдисон. Решив, что лучше всего связаться с непосредственной начальницей, а не с главой отделения, она достала телефон. — И я довольно хорошо знаю Керу, — добавила она, ища в списке контактов нужный. — Но если честно, последние несколько месяцев мы мало общались.

— Поссорились? — поинтересовался полицейский.

— Да нет, — ответила Мэдисон, — просто, насколько я понимаю, у нее стало меньше свободного времени.

— Вы знаете о каком-нибудь ее постоянном молодом человеке?

— Нет, — без колебаний заявила она. — В Нью-Йорке уж точно. В Лос-Анджелесе, где она выросла, был один, но они расстались еще перед тем, как она переехала сюда.

А не знаете, она поддерживала какую-нибудь связь со своим бывшим?

— Сильно сомневаюсь, — покачала головой Мэдисон, но точно не уверена. Я только знаю, что это он с ней порвал, а не наоборот.

В этот миг двери лифта открылись и вышел Джонсон, сопровождаемый еще двумя полицейскими. Они тоже были в синей форме, которая несколько отличалась от той, что носили Джексон и Гудхаус. Нашивок на ней было меньше, а на спине имелась аббревиатура с названием подразделения. Когда они проходили мимо, Мэдисон прижалась к стене. Новые полицейские и по виду, и по повадкам казались куда более опытными, чем Джонсон с Гудхаусом. Первый, крепко сбитый афроамериканец, нес инструмент, подобных которому Мэдисон никогда раньше не видела: какой-то странный лом с подобием приспособленной к рукоятке под прямым углом узкой лопатки на одном конце и с крючком на другом.

Без малейшего колебания собровец шагнул к двери квартиры 4Б и молниеносно вскрыл ее. Мэдисон заморгала при виде внешней легкости, с которой он это проделал. В следующее мгновение в коридор потянуло гнилью, и все четверо полицейских исчезли в Кериной квартире. Мэдисон слышала, как они там переговариваются, но ничего не могла разобрать. Судя по звукам, полицейские открыли окно, и запах разложения усилился. Мэдисон почувствовала новый приступ тошноты и постаралась с ним справиться.

Спустя несколько минут из квартиры показались собровцы и без единого слова прошли мимо Мэдисон, хотя каждый из них кивнул ей. Оцепенев, она никак не реагировала. Не желая признаваться себе в этом, в глубине души она понимала, что случилось. Почему-то казалось невозможным, что один из тех, кого она знала и любила, к тому же молодой и полный сил человек мог уйти навсегда. Парализованная, ошеломленная, она некоторое время не могла даже заплакать.

Внезапно Мэдисон осознала, что все еще сжимает в кулаке телефон. Надо было позвонить начальнице, но прежде чем она заставила себя это сделать, из квартиры вышел Джексон. Выражение его лица сообщило ей то, чего она не желала знать.

— Очень сожалею, но вынужден сообщить, что ваша подруга скончалась, — объявил он, подтверждая наихудшие подозрения Мэдисон. — Вы знали, что она употребляла наркотики?

— Понятия не имела, — пробормотала Мэдисон. — Это она от них… умерла?

— Похоже на передозировку. Мы, копы, постоянно такое видим. Подобные трагедии происходят сплошь и рядом.

— Мне придется ее опознать? — спросила она, ужасаясь при одной мысли о такой перспективе. Ей трудно было видеть даже дохлых кроликов на обочине дорог, что уж говорить о мертвом человеке, близкой подруге.

— Нам надо удостоверить ее личность, — объяснил Джонсон. — Обычно мы вызываем скорую помощь, чтобы не было ни малейших сомнений, но сейчас жертва, похоже, мертва уже несколько дней, поэтому лейтенант из участка велел нам сразу связаться с судмедэкспертами. Их представитель скоро будет здесь. Медэкспертам обычно требуется идентифицировать человека, а насколько я понимаю, родни у вашей подруги в городе нет.

— Значит, мне все-таки придется ее увидеть, — против воли вырвалось у Мэдисон.

— Криминалисты часто показывают только фотографии. Сейчас это будет в самый раз.

Мэдисон прижала ко рту ладонь, пытаясь подавить внезапный приступ тошноты.

Стоял славный весенний денек, и небо было удивительно синим, когда Лори шла по Первой авеню, возвращаясь в бюро из медицинского центра Нью-Йоркского университета. Обычно она радовалась возможности пройтись и провести немного времени на улице, но сейчас не замечала ничего вокруг, варясь в своих мыслях. Последние три часа выдались нервозными, хотя поначалу все складывалось неплохо, включая презентацию на заседании городского комитета здравоохранения. Там ей удалось ошарашить собравшихся статистикой, демонстрирующей, что под ее руководством время работы с каждым трупом в бюро, вопреки слухам, существенно уменьшилось. Когда речь зашла о перепутанных телах двух Генри Нортонов, Лори сообщила, что информационно-технологический отдел уже внес в компьютерную программу изменения, сделав подобные неприятности куда менее вероятными. Ей не удалось полностью разобраться лишь с жалобой на закрытие моргов на Стейтен-Айленде и в Бронксе. Представительница комитета от Бронкса осталась глуха к информации о сэкономленных средствах и возросшем качестве судебно-медицинских экспертиз. Эта дама принимала закрытие морга так близко к сердцу, будто ее району вдруг отказали в надлежащем обслуживании, что совершенно не соответствовало действительности.