Джек громко вздохнул:

– Спасибо! А то я уж начал было сомневаться в своих умственных способностях. Рад слышать, что не все потеряно: мы оба пришли к одному и тому же заключению.

– Тук, тук, тук! – послышался голос.

Оглянувшись, Джек с Четом увидели стоявшего в дверях Теда Линча, заведующего лабораторией ДНК. Человек он был рослый, под стать Кэлвину Вашингтону, когда-то играл полузащитником на чемпионате Америки за Принстон, пока не ушел в аспирантуру.

– У меня для вас, Джек, есть кое-какие результаты, – сообщил Тед. – Но, боюсь, не о таких вам хотелось бы услышать, а потому я решил спуститься к вам и сам все рассказать. Мне известно, что вы полагали, будто в данном случае имеете дело с пересадкой печени, однако Ди-кью-альфа дала полное сходство, что означает: печень у пациента собственная.

Джек взметнул руки вверх со словами:

– Сдаюсь!

– Все же, – продолжил Тед, – оставался шанс, что мы имеем дело с трансплантатом. В последовательности Ди-кью-альфа возможен двадцать один генотип, и анализ не может четко выявить около семи процентов всей совокупности. Тогда я пошел дальше и проверил группы крови АВО на хромосоме-девять. Там тоже обнаружено полное сходство. Если соединить оба результата, то вероятность того, что печень не принадлежит самому пациенту, весьма и весьма ничтожна.

– Я разбит в прах, – сокрушался Джек. Переплетя пальцы все еще поднятых рук, он обхватил ими затылок. – Я ведь даже позвонил одному приятелю-хирургу и спросил, от чего еще могут появиться швы на подвздошной вене, печеночной артерии и в желчной системе. Он ответил: ни от чего, речь может идти только о пересадке.

– Что могу сказать? – пожал плечищами Тед. – Разумеется, вам в угоду я бы с радостью состряпал нужные результаты. – Он рассмеялся, а Джек сделал вид, будто наносит Теду сильный удар рукой.

Настойчиво затрезвонил телефон. Джек, знаком попросив Теда задержаться, поднял трубку и грубовато спросил:

– Вам чего?

– Я ухожу, – заявил Чет и, махнув на прощание Джеку, протиснулся мимо Теда.

Джек слушал внимательно. Понемногу выражение его лица менялось: от раздраженности к заинтересованности. Несколько раз он кивнул, не сводя глаз с Теда. Обращаясь к нему, поднял палец и губами изобразил: «Одну минуту».

– Конечно, конечно, – говорил Джек в трубку. – Если в ЮНОС считают, что нужно поискать в Европе, давайте попробуем. – Он бросил взгляд на часы. – Конечно, там теперь за полночь, но сделайте все возможное!

Джек положил трубку и сказал:

– Это Барт Арнольд. Я все судебно-медицинское управление на уши поставил: ищут пропавшего больного, кому недавно была сделана пересадка печени.

– Что такое ЮНОС? – спросил Тед.

– Организация ООН по распределению органов, – пояснил Джек.

– Что-то получилось? – поинтересовался Тед.

– Ничего, – вздохнул Джек. – Барт запросил даже все крупные центры, производящие пересадку печени.

– Может, это все-таки не трансплантат, – сказал Тед. – Говорю же вам: вероятность того, что оба моих анализа дали совпадающие результаты случайно, и впрямь ничтожно мала.

– Я убежден, что это трансплантат, – настаивал Джек. – Нет никакой поэзии, ни смысла в том, чтобы вырезать у человека печень, а потом вшить ее обратно.

– Вы уверены?

– Конечно, уверен.

– Похоже, вас сильно захватило это дело, – заметил Тед.

Джек, издав саркастический смешок, признался:

– Я для себя решил: раскрою эту загадку, будь хоть вселенский пожар, хоть всемирный потоп. Не сумею – сам себя уважать перестану. Не так уж много тех, кому печень пересадили. И если я с этим разобраться не могу, значит, вообще пора завязывать.

– Ладно, – сказал Тед. – Скажу вам, что я еще могу. Могу запустить полимаркер, который сравнивает участки на хромосомах четыре, шесть, семь, девять, одиннадцать и девятнадцать. Вероятность совпадения окажется миллиарды к одному. А для успокоения собственного разума я даже согласую Ди-кью-альфа образца печени и самого пациента, чтобы попытаться выяснить, каким образом они совпали.

– Буду признателен вам за любые усилия. – Джек прижал руку к сердцу.

– Вот что, я прямо сейчас поднимусь к себе и сегодня же начну, – загорелся Тед. – Тогда уже завтра у меня будут результаты.

– Какая щедрость! – восхитился Джек. Он вытянул открытую ладонь, и Тед с улыбкой шлепнул по ней своей.

Когда Тед ушел, Джек выключил лампочку под приборным стеклом микроскопа. Ему казалось, будто лежавший на стеклышке срез дразнит его, манит ставящими в тупик тонкостями. А он и так успел наглядеться на него до рези в глазах.

Несколько минут Джек сидел за столом, вперив взгляд в кипу незаполненных дел. Папки громоздились стопками разной вышины. Даже по его умеренному счету, их набралось штук двадцать пять – тридцать. Норма явно превышена. Страстью к писанине Джек никогда не пылал, когда же с головой уходил в какое-нибудь особенное дело, писалось еще хуже.

Понося себя на чем свет стоит за собственную неумелость, Джек резко встал из-за стола и сдернул с вешалки на обратной стороне кабинетной двери короткую кожанку. Хватит: насиделся и надумался до упора. Нужно предаться чему-то, где ума не надо, а сил выложишь немало. Словом, вперед: родная баскетбольная площадка ждет.

С моста Джорджа Вашингтона открывался захватывающий вид на Большой Нью-Йорк. Франко Понти повернул было голову, чтобы полюбоваться, но не получилось: в часы пик головой не покрутишь. Франко сидел за рулем угнанного легкового «форда», держа путь на Энглвуд, штат Нью-Джерси. Анжело Фацциоло раскинулся на сиденье рядом с водительским, уставившись неподвижным взглядом в лобовое стекло. Оба были в перчатках.

– Видок слева – обалдеть, – заговорил Франко. – Глянь, сколько огней. Весь этот охеренный остров видно и даже статую Свободы.

– Ага, уже видели, – угрюмо отозвался Анжело.

– Что с тобой? – спросил Франко. – Ведешь себя, будто пыльным мешком стукнутый.

– Не по мне такая работа, – процедил Анжело. – Напоминает, как Керино когда-то крышей тронулся и послал нас с Тони Руггерио по всему этому чертову городу рыскать и тем же дерьмом заниматься. Мы должны своего дела держаться и связываться с нормальными людьми.

– Винни Доминик – это тебе не Паули Керино, – назидательно заметил Франко. – И потом, что плохого в том, чтобы лишнюю легкую денежку отхватить?

– Денежка – это здорово, – согласился Анжело. – Только мне риск не нравится.

– Ты про что? – вскинулся Франко. – Нет никакого риска. Мы же профессионалы. Мы на риск не идем.

– Всегда какая-нибудь подлянка да выскочит, какую и не ждешь, – сказал Анжело. – Меня вот взять: всю жизнь чего не жду, на то и налетаю.

Франко глянул на обезображенное лицо Анжело, силуэтом видневшееся в полумраке салона. Он понимал: напарник говорит не шутя, ничуточки не шутя, – и потому спросил:

– Ты о чем толкуешь-то?

– О том, что эта самая Лори Монтгомери влезла, – выговорил Анжело. – Меня из-за нее кошмары по ночам мучат. Мы с Тони хотели посчитаться с ней, да не смогли. Ее будто Бог бережет.

Франко, несмотря на всю серьезность Анжело, расхохотался:

– Этой Лори Монтгомери писать кипятком от счастья надо, что мужика с твоей-то славой от нее кошмарит. Смех да и только.

– Лично я не вижу тут ничего смешного, – угрюмо бросил Анжело.

– Не заводись на меня, – примирительно сказал Франко. – И потом, вряд ли она замешана в том, что мы тут делаем.

– Дела связанные, – возразил Анжело. – К тому же она заявила Винни Амендоле, что выяснить, как мы умыкнули тело Франкони из морга, – ее личное дело.

– И как же у нее это получится? – хмыкнул Франко. – Потом, если будет хуже некуда, сделать черную работу мы послали Фредди Капузо с Ричи Хернсом. Думаю, тут ты с выводами торопишься.

– Да ну? – Анжело тяжело повернулся влево. – Ты эту бабу не знаешь. Настырная сучка.

– Ладно! – бросил, уступая, Франко. – Хочешь профилонить – скатертью дорога.