Родители выбросили меня.

Как котенка на мороз.

Друзей нет. Никого нет. Я осталась совсем одна.

Сколько я так просидела – не знаю. Очнулась от хруста замка.

Ручка на двери повернулась, но она не поддалась. Стул там так и стоял.

– Лали, открой.

Его голос.

Я вздрогнула.

В комнате стало вдруг холодно.

Шахтаров говорил спокойно, но в каждом слове сквозила угроза. Новая волна злости накрыла меня с головой.

– Убирайся к черту! – крикнула я громко.

Словно пыталась перекричать свои страхи.

– Ты проиграл, Шах! Ты меня никогда не получишь!

Молчание.

Я даже удивилась. Прислушалась внимательно, но нет. Ни звука.

Тишина настолько глухая, что казалось, он ушёл.

Дверь с треском распахнулась. Шамиль выбил её одним ударом. Стул рухнул на пол, словно картонка.

Я подавилась собственным вдохом.

Он стоял в дверях как скала. Настолько здоровый, что его фигура заполнила собой всё пространство комнаты. Мне показалось, что стены сжались.

Холодный, спокойный взгляд.

Но от этого еще страшнее!

– Говоришь, я проиграл? – Шахтаров шагнул ко мне. – Что ж, девочка. Теперь твоя очередь проигрывать.

Я завопила так, что голос сорвался.

Страх облепил паутиной. Тело действовало просто на рефлексах. Убежать, спрятаться. Отдалиться от него максимально.

Я подскочила, запрыгнула на кровать прямо в туфлях.

Прижалась спиной к стене над изголовьем.

– Отвали, чудовище! – внутри все горело от отчаяния.

Схватив в панике лампу с тумбочки, швырнула в него. Естественно, неудачно. Удерживая мой снаряд, короткий провод натянулся, но вилка из розетки не выскочила. Нелепо дернувшись назад, прибор разбился вдребезги об пол.

Ярким мятым комком отлетел Шаху под ноги порвавшийся абажур.

– Твою мать!

Я зажала рот ладошкой.

Дура! Дура, Лали! Чего я этим добьюсь? Только разозлю его еще сильнее.

На спине выступила испарина от ужаса.

Шамиль стоял прямо передо мной и молчал. Ироничная улыбка доводила до бешенства. Как будто ему нравится, что я перед ним ору, оскорбляю, прыгаю как коза.

Целое представление!

Все это адски меня злило!

Он наслаждался моим страхом, моим бессилием.

– Псих! – с ненавистью выдохнула я. Сжала кулаки. Злость отчаянно искала выхода. – Нравится издеваться, да? Да ты больной!

Шамиль не ответил.

Дернул рывком покрывало, на котором я стояла, на себя. От удара затылком о стену меня спасло то, что я к ней прижималась. Но равновесие потеряла, конечно.

Взмахнула руками как тряпичная кукла. Настоящая игрушка! С диким визгом упала прямо ему в руки.

Замерла от испуга на мгновение, а потом…

Взвыла, заметалась. Попыталась вырваться из сильных рук. Колотила его кулаками по каменной груди. Пыталась кусаться, оцарапать. Хоть как-то освободиться.

Пока он не сдавил меня так, что я даже всхлипнуть могла с трудом.

– Отпусти меня-а, – захлебываясь слезами, шепотом кричала я. – Ты! Ты просто… Не смей!

Шах держал меня почти в объятиях.

И его взгляд…

Голодный, жадный. Я под ним замерла как испуганный зверек. Подавилась своим же вдохом. Голова закружилась, словно перед обмороком.

Он же сейчас может сделать со мной все, что угодно. Все, что ему захочется. А я просто раздавлена.

– Ты…

Тело расслабилось.

Сопротивляться я уже не могла. Шах завораживал меня одними только глазами.

Смотрел.

Изучал каждую деталь моего лица. Внимательно. Придирчиво. С затаенной страстью. Как будто человек, получивший в свои руки что-то очень важное, долгожданное. Давно желаемое.

Я чувствовала его взгляд физически.

Волоски на теле вставали дыбом.

И в его взгляде… Я как-то неожиданно это поняла. В нем сейчас не было ненависти. И презрения, которого я ждала, тоже не было.

Совсем.

Ни капельки.

Но ведь так быть не может!

Шевельнув пальцами, я накрыла его руку пальцами. Холодными, дрожащими. Сейчас я вся такой была.

Шамиль отвлекся. Посмотрел на мою руку. Лицо мужчины неуловимо изменилось. В глазах вспыхнул огонь.

Он прижался своими губами к моим.

Резко. Почти больно. Смял их, вынуждая подчиниться. Раздавил нежную плоть о зубы.

Я выдохнула стон ему в рот.

И он воспользовался им. Надавил на мой язык, разгладил его. Только это не чувственная ласка. Это принуждение. Давление.

Шамиль Шахтаров наглядно демонстрировал мне, кто тут хозяин и кто будет устанавливать правила. Показывал, что у меня против него нет никаких шансов.

А я, как замороженная, не могла ему сопротивляться.

Лежала в его объятиях. Принимала грубый, властный поцелуй. Поддавалась. Шестым женским чувством понимала, что у меня против него нет шансов. Если он захочет – он возьмет все, что ему причитается и даже больше.

Я презирала себя за это.

И отчаянно ненавидела его.

Но испытывала странное, противоестественное удовольствие от того, как он меня держал. Крепко, словно боялся отпустить.

Боялся потерять.

Аллах, да я тоже ненормальная! Это передается через слюну, что ли?

Я ухватилась крепче за его руки. Оттолкнуть? Или удержаться? Я застонала снова. Сама не поняла от чего. То ли от возмущения, то ли от удовольствия, которое травило мозг сумасшедшим ядом.

Но Шамиль отстранился сам.

Оставил на истерзанных губах тяжесть. Острые иголочки боли. Я облегченно вздохнула и опять расслабилась. В глазах темнело.

Мужские пальцы убрали с моего лица прядь волос.

Скользнули по скуле. Он словно продолжал меня изучать. Как будто сам привыкал к моему телу. К тому, что держит меня. А я сейчас ему полностью покоряюсь.

Не кричу.

Не дерусь, не пытаюсь ужалить словами посильнее.

К тому, как я сдаюсь перед ним.

Открыть глаза и посмотреть на него было для меня невозможно. Я боялась увидеть в темных глазах что-то, что заставит меня пасть еще сильнее.

Я не хочу!

Да, он сильнее физически. И он странно на меня влияет. Но я не хочу, чтобы он узнал об этом. Я просто не могу этого допустить.

Я не могу потерять свою гордость.

Она ценнее всего на свете.

Даже жизни.

– Какая охуенно вкусная девочка, – как будто через вату донесся до меня его голос.

Его грубость сводила с ума. Как можно одной фразой почти оскорбить и заставить опьянеть от удовольствия?

А потом он склонился ниже. К самому уху.

Обжег дыханием тонкую кожу. Заставил меня сжаться в комочек.

– Твоя сестра – клиническая идиотка. Но она сделала свой выбор. А вот что будет с тобой – будет зависеть только от тебя, Лали.

Иглы под ногти…

Шах сказал это так просто. Так легко.

А у меня кожу на затылке стянуло судорогой.

Тихо, вкладывая смысл в каждое слово, Шахтаров продолжил:

– Будь хорошей девочкой. Ты даже не представляешь, что поставлено на карту. Заслужи свою жизнь передо мной.

Шах исчез на два дня.

Просто ушел тем вечером, оставив меня лежать на смятой кровати. Бросил как ненужную куклу.

Его слова про игрушку каждый раз вызывали у меня нервный смех.

Точно. Я же игрушка!

Развлечение. Забава. Средство от скуки? Или от зуда в штанах тоже?

Но я была даже рада, что он ко мне не приходит. Сидела как перепуганный зверек в комнате. Разбитую дверь починили почти сразу же. И входила ко мне только Мадина.

Довольно приятная девушка.

Только удивительно равнодушная. Она не задавала вопросов. Почти не отвечала на мои. Приносила еду, спрашивала, не нужно ли еще что-то.

И уходила.

А я начинала выть от тоски. Перевела телефон в режим полета. Все равно звонить было некому. Я в отпуске, на работу пока не нужно. Оставалось только надеяться, что у меня получится как-то договориться с Шахтаровым.

Я прекрасно знала, что все можно решить и без моего участия. Даже если коллеги из колледжа начнут меня искать. Позвонят домой. Отец просто заплатит кому нужно и за меня напишут заявление на увольнение.