– Адели исчезла. И это ваша вина. Вы плохо воспитали младшую дочь, – Шамиль Шахтаров издевательски усмехнулся.

Взгляд его скользнул по мне.

Я поежилась и уткнулась в тарелку.

Бр-р… Как будто ощупал, извращенец.

– Поэтому я решил, что заберу вашу старшую. Как компенсацию за моральный ущерб.

Чего?

Воздух вынесло из груди от возмущения.

Я растерянно повернулась к маме. К отцу. О чем он говорит? В смысле, заберет? Меня?

Но родители на меня не обратили внимания. Мама просто опустила голову и смотрела под стол, а папа…

Папа улыбался важному гостю так, словно тот только что сделал ему самое выгодное предложение на свете.

– Шамиль Заурович, вы уверены? – отец просто неопределенно махнул рукой в мою сторону. – Лали, конечно, красивая девушка. Но возраст уже…

Мне словно пощечину влепили со всего маху.

Возраст? Он о чем вообще? Мне двадцать пять!

– Возраст не имеет сейчас никакого значения, – пророкотал Шахтаев. Его черный прищуренный взгляд держал меня на цепи, как послушную собачонку.

– Папа! – я не выдержала и вскочила. Сбросила с колен льняную салфетку, которой прикрывался позор этого ужина. Мама вцепилась в мою руку, но я просто сбросила ее пальцы с себя. – Папа, что за ерунда? Что значит заберу? Папа, ты меня что, отдашь?

– Сядь, Лали, – процедил сквозь зубы отец. – Не позорь меня!

– Я тебя позорю?!

Я задыхалась.

Смотрела беспомощно на родителей. Сердце сжималось в груди как пустой мешок. Словно вся кровь из него исчезла. Словно он качает пустоту.

Да они с ума тут все посходили?

– Вы! – я ткнула пальцем в довольного Шахтарова. – Как вы смеете такое говорить? Вы считаете остальных людей своей собственностью что ли? Или вас кроме криминала еще и в работорговле можно смело уличать?

Я знала, что наговорю сейчас много лишнего.

Меня, как обычно, понесло…

А вот Шамилю Шахтарову, как будто бы все даже нравилось. С ироничной улыбкой он откинулся на стуле. Держал ладони на столе и просто смотрел на меня. Пожирал глазами, считывал каждое мое движение.

Я резко замолчала.

Сглотнула нервно, растерялась. Ощущение было такое, словно я не человек. Словно он кобылу себе на рынке выбирает. Товар.

А я ничего сделать не могу.

Ничего!

Потому что мои родители просто молчали. Никак не воспротивились. Не сказали ему, что он сволочь. Не указали сразу же на дверь.

– Запомни, девочка, – внушительно проговорил Шахтаров. – Чем больше человек себе позволяет, тем больше он принимает на себя ответственности.

Это он на что намекает?

В голове у меня был такой сумбур, что я его не понимала. Можно вообще нормально разговаривать? Как же меня бесят эти пафосные национальные застолья!

Да и вообще, застолье по какому поводу? Из-за того, что моя сестра удрала от этого гада перед свадьбой? Так и правильно сделала! Умница просто!

Он же ублюдок какой-то, а не человек!

– Значит так, – я шумно выдохнула. Вышла из-за стола, уперла руки в бока. Пусть они эту доисторическую чеченскую традицию по передаче невест себе в задницу засунут! – Я ни-ку-да с вами не поеду. Это понятно?

– Лали! – рявкнул отец. – Веди себя соответствующе! Шамиль Заурович, извините, ради Аллаха.

– Лали, – почти одновременно с отцом, тихо позвала меня мама.

Да что с ними, в самом деле?!

– Я себя нормально веду! – вскинула я голову. – Я вам не лошадь, чтобы меня другому хозяину передавать! Мы в двадцать первом веке живем, а вы как будто до сих пор в горах! Я по вашим законам жить не собираюсь, ясно?

Решительным шагом я направилась к выходу из столовой.

Бредятина полная!

Цирк!

– Стой.

Он сказал это абсолютно ровным тоном. Но в спокойном голосе прозвучала такая угроза, что я невольно примерзла к полу.

– Если ты сейчас выйдешь отсюда, то твоя семья обанкротится. Мне это ничего не будет стоить, поверь.

Я нервно сморгнула.

Он что, угрожает нам? Отцу?

Я резко развернулась к Шахтарову. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Но по глазам я видела, что он полностью уверен в своей силе.

Ну, конечно!

Про него говорят, что он самый влиятельный чеченец в нашем городе. И сидит он очень высоко. Ему подчиняются все. Даже, как оказалось, мой отец готов пойти на все, чтобы с ним не ссориться.

Он действительно может все это устроить. А как родители держатся за свой бизнес, я прекрасно знала.

И то, что в последнее время там огромные проблемы – тоже.

– Твоя сестра оказалась недостойной, – мне показалось, что Шах даже оскалился от злобной радости. Он наслаждался моим унижением. – Так что тебе придется вывозить все это за нее. Ведь ты тоже должна была смотреть за ней и воспитывать в почитании к старшим.

Мужчины смотрели на меня. Отец злился. Шах – со спокойным удовлетворением. А вот мама…

Мама даже не повернула головы.

Как будто ей было все равно на то, что я чувствую. На то, что со мной будет. Мы узнали, что Адели сбежала из дома Шаха сразу же. Нам позвонили, искали ее. И последние дни мама была в какой-то прострации.

Но неужели ее не пугает перспектива потерять и вторую дочь?

– Я не несу ответственности за Адели, она взрослая девушка. Но я ее понимаю. Свадьба с таким человеком, как вы – это самоубийство!

– Лали-и! – почти заорал отец. – Думай, что говорит твой рот!

Шах сделал жест ладонью и отец послушно замолчал.

Я горько улыбнулась. Ну, надо же. Под его дудку все пляшут как покорные овечки. Только вот со мной он не угадал. Я с ним ни за что не буду…

– У тебя десять минут, Лали. Пока я допиваю свой кофе, – он показал взглядом на чашку, стоящую перед ним. – Потом ты едешь в мой дом.

– Я не выйду за вас замуж! – я упрямо сжала губы.

– Разве я сказал, что хочу на тебе жениться, девочка? – скривил свои в ответ Шамиль. – В жены мне нужна была твоя сестра. А тебя я заберу просто так. Как игрушку.

Показать ему средний палец не позволило мне не только строгое воспитание. Но и собственная гордость.

Я же магистр уголовного права, как-никак! Я преподаватель!

Но хотелось безумно!

Потому что этот хам активно напрашивался. Отчаянно нарывался даже, как сказали бы мои студенты.

– Я весьма вам признательна за такую честь, – последнее слово я просто утопила в сарказме. – Но никак не горю желанием изображать послушную овечку на простынях вашей постели.

– Лали!

На возмущенные голоса родителей я уже не обращала внимания. Им же все равно на его отвратительное требование?

Ну, вот и мне…

Будет все равно.

– Ты немного не поняла меня, Лали, – Шах мягко улыбнулся. Раскатил мое имя на языке так, что у меня скулы свело. – Я ведь не спрашиваю твоего согласия. Я просто поставил тебя в известность. И да, твои минуты стремительно истекают. Как и мое терпение.

Нет, серьезно, можно уже ему средний палец продемонстрировать?

– Быстро собери ее, – коротко приказал отец маме.

Она послушно встала и подошла ко мне:

– Лали, идем.

– Я никуда не пойду! – отчеканила я.

Я даже не смотрела на нее. Мы фехтовались взглядами с Шахом и я отчетливо понимала, что проигрываю вчистую.

Столько силы я еще не встречала ни у одного человека!

Понятно, почему удрала сестра. Рядом с ним просто находится сложно. А уж вот так смотреть ему в глаза и возражать…

Я сдалась.

Вильнула взглядом в сторону. Почувствовав пальцы матери на руке, очнулась.

– Лали… Подчинись.

Шахтаров показательно громко отставил опустевшую чашку на блюдце. Хрупкий фарфор звякнул. Мне показалось, что звук был оглушительным, вонзился в сердце осколком.

Черт…

Неужели я проиграю?

Мозг подсказывал, что я уже проиграла. А сердце отчаянно кричало, что это невозможно. Это ненормально.