Небо! Как же сильно я хотел сказать то, что она хочет услышать, но не мог обмануть самого дорогого в этом мире для меня человека. Просто не имел на это права.
Вместо ответа я приподнял её подбородок двумя пальцами. Мы слились в горячем, глубоком поцелуе. Её губы, такие мягкие и манящие, сливались с моими; язык жил своей жизнью, проникая дальше, соприкасаясь с моим. Этот поцелуй вышел долгим, рассказывающим больше, чем тысяча слов. Он говорил: «Ты моя», а её: «Ты мой». В нём таилось обещание разорваться на части, но снова быть вместе. Это был поцелуй, от которого не хочется отрываться, и можно было бы так и стоять здесь, посреди улицы, рядом с молчавшим отрядом. Но не всё происходит, как хотелось бы. Так что, когда мы разъединились, я взглянул в опьяневшие глаза жены и прижался к её лбу своим лбом, дыша в такт её шумному, частому дыханию, ощущая её быстро вздымающуюся грудь.
— Пабло! Генерал сказал отвести тебя к полевой кухне… — Момент единения разорвал подбежавший вояка, который заткнулся под убийственным взглядом моих тяжёлых, синих глаз.
— Ладно, веди что ли, — нехотя отпустил я жену и направился за отчего-то побледневшим солдатом.
Мы прошли вдоль короткой улочки. Прямо между домов на скорую руку было собрано множество столов, на которых люди рубили тесаками явно свежее мясо. Чуть поодаль разожгли множество костров, над которыми висели котелки с бурлящим варевом; над какими-то установили вертела, крутя поросят над тлеющими углями.
— Сюда, — произнёс вояка, подводя меня к широкому столу.
Тут уже стоял большой котелок с сытным варевом, щедро заправленным кусками свиного сала. Слой топлёного жира на несколько сантиметров возвышался над самой кашей.
Прямо при мне добротная повариха принесла здоровое блюдо с запечённым барашком и водрузила рядом с ранее упомянутым котелком.
Не став терять времени, я уселся за стол, взял ложку и приступил к первому блюду.
Жирная до безобразия каша распадалась на энергию, казалось, даже не добираясь до желудка. Организм, истощённый последними днями, жадно поглощал всё, что в него поставляли. Каша исчезала на глазах; запивал я это всё крепким травяным напитком прямо из кувшина, стоящего здесь же.
Когда котелок опустел, я приступил к барашку. Жирное мясо исчезало внутри меня с пугающей скоростью, оставались лишь кости, которые я сбрасывал прямо под стол. Пришедшая с большим блюдом, полным варёных яиц, женщина с шоком в глазах уставилась на кости от барана и пустой котелок. Всё ещё глядя на меня с шоком в глазах, она поставила блюдо передо мной. Ей до этого явно никогда не приходилось встречать одарённых, и она даже не подозревала об их зверском аппетите, особенно когда те истощены энергией.
— Если у вас все такие, то запасов всей деревни не хватит, дабы вас прокормить! — шокировано произнесла она, смотря, как я поглощаю одно яйцо за другим.
— Не беспокойтесь, это только меня так откармливают перед предстоящей миссией, — отшутился я, запивая чаем очередное яичко.
Яйца оказались последним блюдом сумевшим утолить мой голод, и я откинулся на спинку стула, наслаждаясь ощущением полного желудка и приятного тепла от разливающейся по телу энергии.
— Спасибо, было очень питательно, я всё, — махнул я рукой, видя, как женщина отправилась в сторону костров за очередным барашком. — Выдайте мне несколько таких котелков с кашей и парочку барашков вон с тем поросёнком, — указал я в сторону румяного запечённого животного, которого как раз снимали с вертела.
— Но вы же сказали…?
— Возьму с собой, несите скорее, и я вам покажу то, чего вам уж точно никогда не доводилось видеть, — подмигнул я женщине.
Та оказалась достаточно любопытной, чтобы поспешить выполнить мою просьбу.
Вскоре передо мной стояли котелки, лежали тушки печёных барашков и один, манящий своей блестящей корочкой, поросёнок.
— Ну смотрите, раз обещал.
Проведя над всем перечисленным рукой, я запихнул всё это в кольцо. Для женщины же это выглядело как испарившиеся в воздухе массивные предметы. Её глаза расширились, рот приоткрылся.
Я же встал из-за стола сытый и довольный и под ошарашенный взгляд женщины взмыл в воздух.
Пора было выполнить очередное задание: и устроить оркам такую диверсию, чтобы они хлебнули горя не из ложечки, а из полноценного чана, и на всю жизнь запомнили, что люди — не еда, а если и еда, то чертовски кусачая, мстительная и до безумия опасная.
Ждите, твари, ведь я буду убивать: много, яростно и беспощадно.
Баба Тоня говорит, что обнаглевшие вороны, один раз уже получавшие по мордасам, снова активизировались; они склёвывают весь горох, и мир рискует остаться без оливьешки. Баба Тоня заверила, что новая партия лайков позволит ей отбить столь беспрецедентную атаку.
Глава 71
'Хотелось бы мне, чтобы это
случилось в другое время — не в мое.
— И мне бы тоже, да и всем,
кто дожил до таких времен.
Но выбирать не дано.
Мы можем только решить,
как распорядиться своим временем'.
— Дж. Р. Р. Толкин, Братство Кольца
Я нёсся высоко в небе, обдуваемый свежим, предгрозовым ветром. Небо снова затянули тяжёлые чёрные тучи, близилась гроза. Спустя четверть часа на горизонте замоячели высокие стены, погружённого в мрачную тишину, мёртвого города.
Залетая внутрь, я тут же спикировал на одну из крыш, проваливаясь спиной к бортику и стараясь отдышаться. Имперский доспех значительно тяжелее ходовой брони; перелёт высосал всю энергию, что мне удалось поднакопить после сытного ужина. Под конец полёта перед глазами и вовсе стали плясать тёмные мушки.
Отдышавшись и закинув горсть оранжевых пилюль, я с облегчением ощутил расплывающуюся по телу волну живительной энергии. Это были мои последние пилюли, так что мне требовалось быть максимально осторожным и по возможности избегать прямых столкновений с орками.
Перевернувшись, я прильнул к бортику крыши, осматриваясь сверху, параллельно распространяя волны силы на километр вокруг.
Поначалу казавшийся пустым, вымерший город на деле был полон зеленокожих гигантов. Они буквально были повсюду — лазали внутри домов, разворачивая всё, что только можно было, в поисках выживших людей. Другие орки собирали тела по улицам города и стаскивали их в огромные телеги. Тел было очень много. Твари буквально набивали повозки до отказа, отчего над ними возвышались изрядные холмы, состоящие из груды мёртвых тел.
Пытаясь издавать как можно меньше шума, я плавно перескакивал от одного здания к другому; мне очень хотелось знать, куда направляются наполненные телами повозки.
На весьма широкой центральной площади орки организовали какую-то скотобойню. Всё было заставлено столами. Подъезжавшие гружёные телеги сваливали груды тел в одну огромную кучу, после чего уезжали за новой партией. Другие орки брали из этой кучи человеческие тела, раздивали их и начинали методично разделывать на отдельные части, которые передавали следующим собратьям, занимавшимся вялением и копчением мяса.
Разделываемых тел было настолько много, что мощёная площадь покрылась толстым слоем крови, уже давно переставшей впитываться в землю.
— Мерзкие твари — прошептал я, откидываясь спиной на крышу и пытаясь привести эмоции в порядок. От увиденного всё внутри похолодело, сжалось в тугой мерзкий комок, от которого сбивалось даже дыхание. Хотелось выскочить из-за укрытия и устроить оркам филиал преисподней. Но это были эмоции, разум же твердил, что стоит так поступить, и я стану очередной тушей в этой груде тел.
Когда мысли всё же пришли в порядок, я аккуратно отступил в другую часть города. Судя по увиденному, орки если и двинутся в очередной поход, то точно не сейчас. Сейчас они пытаются переварить уже откусанный кусок, а значит, можно приступить ко второй части задания — диверсии.
