«Оглашаю жизнь свою счастливой…» Оглашаю жизнь свою счастливой – этот день мне довершать одной. Спрячусь в тень стареющей оливы и душе устрою выходной. Умирать сегодня – слишком рано, слишком поздно разжигать костры. Запеклась густая кровь на ранах у оливы – у моей сестры. Люди – очень слабые деревья… Мне олива шепчет: «Посмотри, сколько у тебя в душе неверья, сколько жизни у меня внутри». «Млеют закаты от скуки небесной…»
Млеют закаты от скуки небесной, Бледного солнца полоска тонка. Я ощущаю себя бестелесной, Прячусь под крылышком у мотылька. Радуюсь ночи, летаю беспечно, Пробую терпкий нектар тишины. И забываю, что падаю в вечность, Что мотыльковые дни сочтены. «Гудят, как сирены, вчерашние дни…» Гудят, как сирены, вчерашние дни, Не скрыться от вечного гула. Тащу за собой чемоданы обид И прошлых ошибок баулы. Куда мне податься, в какую страну, Где можно от прошлого скрыться? Бегу от людей, но, куда ни взгляну, Всплывают знакомые лица. Одни осуждают, их мысли видны, Другие кривятся от смеха. И столько во мне накопилось вины, Что мне от себя не уехать. «На улице моей метель…» На улице моей метель. Снег беспокоен и отчаян. Я так устала от потерь, Что холода не замечаю. Я здесь оставлена одна В плену заброшенного быта. На скрипке порвана струна, Её мелодии забыты. Ни музыки, ни голосов, Повсюду зимнее молчанье. И только всхлипы хрупких снов Пугают комнату ночами. Уснул мой яблоневый сад, Стоит, покорный непогоде. Я не хочу смотреть назад, А в будущее – не выходит. «Не жаль терять… Мне душно жить в плену…» Не жаль терять… Мне душно жить в плену Уже не согревающих объятий. На прошлое торжественно взгляну. Как от любви найти противоядье? От бывших невозможно убежать – Блуждает память в тёмных переулках. Кричу: «Не жаль!» Но эхо вторит: Жаль!» И чей-то голос окликает гулко. «Вымотали душу злые вороны…» Вымотали душу злые вороны, Выклевали радость из глазниц. Я сбегу на все четыре стороны, Чтоб не слышать криков этих птиц. Где найти от хищников спасение И не принимать неравный бой? Где, забыв про боль, смогу со всеми я Быть открытой, быть самой собой? «Пустует рамка от портрета…» Пустует рамка от портрета, Вчерашний кофе не допит… Озяб мой дом, но я согрета Огнём пылающих обид. Вторые сутки дверь закрыта, Я поменяла старый код. Условные законы быта Блюдут объявленный бойкот. Слоняюсь: кухня, спальня, ванна… Продам двуспальную кровать, Куплю торшер и два дивана – С чего-то нужно начинать. «Глядит в окно холодный зимний вечер…» Глядит в окно холодный зимний вечер. Я тонкую свирель держу в руках И музыку ищу для нашей встречи, Вчера был Моцарт, а сегодня – Бах. Когда в окне слепые дни распяты, Округу зимний холод оглушил, Храню в себе торжественную клятву: Созвучной быть мелодиям души. Февральский ветер с каждым днём свирепей, Скулит, как зверь, стучит ко мне в ночи. Когда ему играю на свирели, Он у двери ложится и молчит. «Блуждаю, теряясь, сбиваясь с пути…»
Блуждаю, теряясь, сбиваясь с пути. Сорвав паутину вчерашнего дня, Иду, потому что мне нужно идти. Надеюсь, что кто-то окликнет меня, Узнает и сможет туда проводить, Где море клокочет и ветер поёт. В живом зазеркалье солёной воды Мне нужно найти отраженье своё. Сквозь боль пробираюсь и, страхи тая, Иду по камням, по густому плющу. Себя потеряла. Но знаю, что я, себя отыщу. Я себя отыщу. «Соцветья розовой сирени…» Соцветья розовой сирени Бушуют в мамином саду. Присяду молча на ступени Переживать свою беду. Я сосчитаю лепесточки: Четыре – мало, нужно пять. Мам, посмотри, вернулась дочка И стала маленькой опять. |
