факты, благодаря свидетельствам Каменского, в последующем не проверялись органами ОГПУ и ГПУ, что спасло Леонида Карума от расстрела.

После оставления белыми Крыма Леонид Сергеевич остался в Феодосии. Пришедшие красные его, как сообщника местных большевиков, не тронули. Уже зимой 1921 года Леониду Каруму и Варваре Булгаковой удалось вновь вернуться в Киев, где Карум поступил на Советскую службу. Долгое время он преподавал в Военной школе Каменева, созданной на базе Киевского Константиновского училища, затем перешел на должность военного руководителя Киевского института Народного Хозяйства. Леониду Каруму удалось создать военную кафедру института, где он собрал многих именитых офицеров и генералов старой российской армии. Работал у него и бывший колчаковский офицер Петр Иванович Бржезицкий, во многим ставший прототипом для создания образа Мышлаевского в романе "Белая гвардия".

В 1929 году Леонид Сергеевич Карум был арестован органами Киевского ОГПУ по обвинению в организации контрреволюционной офицерской организации. По этому делу было привлечено около трех тысяч офицеров по всему Советскому Союзу, когда-либо служивших в белых армиях. На основе сфабрикованных дознаний в ОГПУ были созданы дело "Весна" и дело "бывших гвардейских офицеров". Леонид Карум проходил в ОГПУ, как один из руководителей заговора "Весна". "Главарем" этого дела был выведен бывший генерал Владимир Ольдерогге, руководивший в то время Военной школой имени Каменева. Владимир Александрович Ольдерогге в гражданскую войну был одним из руководителей разгрома Красной армией войск Колчака. Его помощниками ОГПУ "сделало" Карума и бывшего полковника Минина, зятя Ольдерогге и однополчанина Леонида Сергеевича. Только в Киеве по этому дело было* арестовано и осуждено около 300 человек. Каруму на сей раз удалось открутиться, но его дело осталось. Именно из него мы и почерпнули ряд фактов из жизни Леонида Сергеевича. Из дела 1929 года мы так же публикуем здесь и заявление Карума, повествующее о его деятельности на военно-преподавательской работе в 1921–1929 годах.

Вновь взяли Леонида Карума в 1931 году. Три года он отсидел в лагере под Мариинском, а затем поселился в Новосибирске, куда приехала и Варвара Булгакова с дочерью. Леонид Сергеевич устроился на преподавательскую работу, читал курс немецкого языка, а затем заведовал кафедрой иностранных языков в Новосибирском медицинском институте. В послевоенные годы Леонид Карум взялся за написание воспоминаний "Моя жизнь. Рассказ без вранья".

Умер Леонид Сергеевич Карум в 1968 году, спустя 14 лет после смерти его верной жены, Варвары Афанасьевны Булгаковой.

В романе "Белая гвардия" Михаил Афанасьевич Булгаков создал примечательный образ хвастуна и трепача, но большого мечтателя и влюбленного молодого человека (во всяком случае, делающего вид влюбленного), Леонида Юрьевича Шервинского. Портрет Шервинского, набросанный писателем несколькими яркими мазками, дает нам не совсем благоприятное представление об этом человеке:

"Карасевы золотые пушки на смятых погонах были форменным ничтожеством рядом с бледными кавалерийскими погонами и синими выутюженными бриджами Шервинского. В наглых глазах маленького Шервинского мячиками запрыгала радость при известии об исчезновении Тальберга. Маленький улан сразу почувствовал, что он, как никогда, в голосе, и розоватая гостиная наполнилась действительно чудовищным ураганом звуков, пел Шервинский эпиталаму богу Гименею, и как пел! Да, пожалуй, все вздор на свете, кроме такого голоса, как у Шервинского. Конечно, сейчас штабы, эта дурацкая война, большевики, и Петлюра, и долг, но потом, когда все придет в норму, он бросает военную службу, не смотря на свои петербургские связи, вы знаете, какие у него связи — о-го-го… и на сцену. Петь он будет в La Scala и в Большом театре в Москве, когда большевиков повесят в Москве на фонарях на Театральной площади. В него влюбилась в Жмеринке графиня Лендрикова, потому что когда он пел эпиталаму, то вместо fa взял 1а и держал его пять тактов. Сказав — пять, Шервинский сам повесил немного голову и посмотрел кругом растерянно, как будто кто-то другой сообщил ему это, а не он сам"…

Несколько дополнительных любопытных штрихов, касающихся личного отношения к Шервинскому Алексея Турбина, его переодевания и преображения при каждой сменяющейся власти, наконец, подчеркнутые писателем обширные денежные возможности данного персонажа романа, дают нам полное представление о Леониде Юрьевиче.

"А Шервинский? А, черт его знает… Вот наказанье с бабами. Обязательно Елена с ним свяжется, всенепременно… А что хорошего? Разве что голос? Голос превосходный, но ведь голос, в конце концов, можно и так слушать, не вступая в брак, не правда ли… Впрочем, неважно".

Итак, таков булгаковский гвардейский улан, адъютант князя Белорукова, хороший певец, обеспеченный молодой человек и поклонник Елены Турбиной Леонид Юрьевич Шервинский. В его образе есть крайне много легкомысленных черт характера, которые сильно выделяют Шервинского из круга друзей дома Турбиных.

С первых же дней появления на свет романа "Белая гвардия" друзья, родственники, да и сам Михаил Булгаков образ Шервинского однозначно связывали с реальным историческим лицом — Юрием Леонидовичем Глады- ревским, близким другом семьи Булгаковых, фигурирующем на групповом снимке празднования Нового 1918 года в доме по Андреевскому спуску, 13. Присутствие Гладыревского в Киеве во времена, описанные в романе "Белая гвардия", подтверждают в своих воспоминаниях и некоторые родственники семьи Булгаковых. Именно о Юрии Леонидовиче Гладыревском, его нелегкой и героической судьбе, жизненном пути доблестного офицера Императорской гвардии мы и хотели бы рассказать.

Некоторые отрицательные черты характера Шервинского не были были присущи Гладыревскому. Дело было совершенно в ином: Гладыревский был несколько младше почти всех (кроме Николая Афанасьевича) членов компании семьи Булгаковых, что вызывало у них некоторое снисходительное отношение к совсем юному офицеру. Леониду Сергеевичу Каруму было к тому времени 30 лет, Михаилу Афанасьевичу Булгакову — 27 лет, Варваре Афанасьевне Булгаковой-Карум — 23 года, Николаю Судзиловскому (прототипу Лариосика) 22 года, а Юрию Гладыревскому, как и Николаю Булгакову, всего лишь 20 лет. Разница от 2 до 10 лет для людей старшего возраста не имеет такого значения, как для молодых людей.

Действительно, Михаилу Афанасьевичу Булгакову поступки, мысли и слова Юрия Гладыревского казались несколько неблагоразумными и по молодости горячными. А если к тому добавить, что Варвара Булгакова, "Золотая" Елена из романа "Белая гвардия", была на три года старше своего поклонника, то вообще можно говорить о том, что для двадцатилетнего молодого человека некоторые поступки амурного характера кажутся просто несерьезными. Впрочем, в Юрии Леонидовиче Гладыревском в данном случае нас интересует даже не это.

Несмотря на то, что Гладыревский был чуть ли не самым младшим в доме Булгаковых, по воинскому званию и положению он возвышался почти над всеми (конечно, кроме Карума, который в расчет не берется, как не входящий в компанию молодежи). Юрий Леонидович был подпоручиком Лейб-гвардии 3-го Стрелкового Его Величества полка, заслуженным и боевым офицером. Прочие же члены и гости семьи Булгаковых в военном отношении не особо продвинулись: Петр Иванович Богданов (Степанов-Карась) был прапорщиком выпуска осени 1917 года, Николай Судзиловский — вольноопределяющимся, Николай Булгаков — юнкером, Михаил Булгаков — "ратником 2-го разряда, не годным к строевой службе", прочие же, за исключением Петра Бржезицкого, даже военного мундира никогда не носили.