Джозеф со скрытым восхищением следил за ней. Ее костюм для верховой езды густо-зеленого, как листва, цвета изящно облегал фигуру. Шляпка с короткой вуалеткой, кокетливо сдвинутая набок, не смогла скрыть от его глаз красивый блеск ее темных волос.

Констанс казалась Джозефу олицетворением естественного изящества и элегантности, которым столь старательно обучают светских дебютанток. Она повернулась к Джозефу и улыбнулась ему. Он ответил ей улыбкой.

Констанс была прелестной.

– Садитесь же, мистер Смит! – крикнула она ему.

– Да, конечно, – рассеянно ответил Джозеф, продолжая думать о ней.

Наконец он решительно заставил себя вскочить в седло, но стоило ему засмотреться на улыбку Констанс, как он тут же промахнулся и не попал ногой в стремя.

– Мистер Смит, право же. Если бы вы…

Но Джозеф был уже в седле.

– Вы что-то сказали, мисс Ллойд?

Он все же, хотя и не без усилий, заставил Люцифера повиноваться себе и, подъехав к Констанс, резко взнуздал коня. Похлопав жеребца по шее, он вопросительно посмотрел на Констанс.

– О, – только и могла вымолвить Констанс, ибо поняла, что Джозеф Смит снова провел ее.

Он отлично умел держаться в седле, а Люцифер был отнюдь не таким послушным, а сильным и даже опасным конем. Казалось, Джозеф простым усилием воли сумел подчинить его себе.

– Поедем? – наконец спросила Констанс и понадежнее булавками приколола к волосам шляпку.

– После вас, – кивнул Джозеф с подчеркнуто рыцарским почтением к даме.

Она снова улыбнулась, держа слегка приспущенные поводья и хлыст. Но в эту минуту звук первого выстрела нарушил утреннюю тишину. Вдали за холмом началась охота.

Мирная кобыла Лира, видимо, не ожидала этого. Первая очередь выстрелов заставила ее рвануть галопом вперед, по камням двора. Поводья выскользнули из рук Констанс.

Прежде чем Констанс и Джозеф опомнились, лошадь вырвалась из ворот. Только дверцы качались на петлях.

– Проклятие! – выругался Джозеф и пришпорил Люцифера.

Перепуганный шумом и неожиданными действиями седока конь поскакал по бездорожью и снес ту часть ограды, к которой крепились ворота.

Джозеф, щурясь от бьющего в глаза солнечного света, следил за Констанс, которая уцепилась за гриву лошади и неслась к ближайшему холму. Констанс старалась усидеть в седле и безуспешно пыталась поднять поводья.

– А ну, Люцифер! – Всадник пустил коня в галоп.

Через несколько секунд Джозеф поравнялся с Констанс.

Он не окликнул ее, зная, что она его не услышит из-за топота копыт, к тому же боялся еще больше напугать кобылу. Он старался подвести Люцифера как можно ближе к Лире, потому что заметил впереди каменную ограду. Лошадь Констанс надо остановить прежде, чем она достигнет каменной стены. У него был всего лишь один шанс.

Нагнувшись, он схватил болтающиеся поводья и дернул их так сильно, что Лира остановилась как вкопанная, а Констанс, не удержавшись в седле, упала в траву.

– Тпру! – остановил Люцифера Джозеф и спрыгнул. – Констанс!

Она лежала лицом вниз. Осторожно поворачивал ее, он молил Господа, чтобы все обошлось.

Глаза Констанс были открыты, на испачканном землей и травой лице было смущение.

– Какой конфуз, мистер Смит, – тихо промолвила она.

Джозеф широко улыбнулся, впервые почувствовав, что на какое-то мгновение у него остановилось дыхание.

– Порой не сразу узнаешь норов верховой лошади, мисс Ллойд. – Он осторожно помог ей подняться и сесть, а затем отряхнул низ ее юбки от сухих листьев и веточек.

– Лира едва ли заслуживает такого наказания. – Констанс принялась поправлять шляпку, но в конце концов совсем сняла ее. – Я продержалась на ней так недолго. – Подняв глаза на Джозефа, она заметила вздувшуюся и пульсирующую жилку у него на виске. – Спасибо, – тихо промолвила она.

– К вашим услугам. – Его уста почти беззвучно произнесли эти слова.

Он быстро поднялся с колен и протянул ей руку. Ухватившись за нее, она встала на ноги. Джозеф не раздумывая привлек ее к себе. Какое-то время они стояли, застыв, так близко, что чувствовали тепло друг друга.

– Констанс… Я… – начал Джозеф, но тут же умолк.

– Что?

– Я не был честен с вами и теперь считаю, что должен…

– Эй, мистер Смит, мисс Ллойд!

Буквально скатившись с холма, к ним спешил лорд Коллинз. Джозеф отпрянул от Констанс и отпустил ее руку. За плечом у Коллинза болталось ружье.

– Как хорошо, что я встретил вас.

– Я другого мнения, – проворчал под нос рассерженный Джозеф, а затем бодро кивнул: – Привет, Коллинз.

– Сэр, – кивнула лорду Констанс, как только тот приблизился к ним.

– Вы, случайно, не видели подраненного фазана? Я подстрелил его, но чертова птица решила меня одурачить.

– Нет, боюсь, что мы не видели подстреленного фазана, – заверил его Джозеф.

– Нет? Какая досада. Он был уже у меня в сумке. Вы возвращаетесь? Пожалуй, уже время ленча.

– Я… – неуверенно заикнулась Констанс.

– Конечно, конечно же, мисс Ллойд, нам пора возвращаться, – не дал ей закончить фразу Джозеф.

– Да. – Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как перехватило горло. – Конечно.

– Прекрасно. Тогда пойдемте вместе, вы не возражаете?

– Разумеется, нет, – промолвил Джозеф и, чуть помедлив, взял Люцифера за уздечку, а Констанс передал поводья Лиры.

– Со мной все в порядке, – тихо ответила она на безмолвный вопрос в его глазах.

Он улыбнулся.

– Как вам понравился старший сын нашей королевы? Отличный малый, не правда ли?

Всю дорогу до конюшни лорд Коллинз не закрывал рта, вполне довольный тем, что говорил только один он.

А в это время Констанс столько надо было сказать. Что ж, пожалуй, это к лучшему, что ей не удалось. Возможно, все именно так и должно быть.

Сославшись на сильную головную боль, что, в сущности, было чистой правдой, она не спустилась вниз на ленч.

Стелла предложила ей чаю, но сама мысль о еде вызвала у Констанс дурноту. Все, чего ей хотелось сейчас – это поскорее совладать со своими мыслями и чувствами.

Что именно произошло там, среди холмов?

Откуда это странное состояние, в котором она сейчас находилась, это головокружение и дурнота?

Такого не может быть от падения с лошади. С ней это случалось, и не раз, но нынешнее ее состояние не имеет никакого отношения к тому, что она свалилась с лошади.

Где-то глубоко в сознании она уже знала причину. Это творится с ней потому, что она впервые познала чувство счастья, насколько она может припомнить свою жизнь.

Теперь она знает, что такое радость, восторг, наслаждение каждой секундой жизни. Впервые за десять лет она стала думать о будущем, а не только о повседневности настоящего, она теперь не была скупа на смех, не отмеряла его крошечными порциями.

Причина всему этому очевидна, и от этого неприятно заныло сердце.

Она влюблена в Джозефа.

И помолвлена с Филипом.

– О нет, – тяжело вздохнула Констанс и бросилась на кровать.

Сомнения одолевали ее. Сначала они томили ее не так сильно, но потом превратились в нечто похожее на обвал камней в горах, который, казалось, ничто уже не может остановить. Она никогда еще не была влюблена, но знала, что такое любовь. Сейчас же она влюбилась отчаянно, очертя голову, в лучшего друга своего жениха.

Допустим, что между мужчинами была несколько странная дружба: у них не было ничего, что могло объединять их, кроме разве школьных лет. Но в их привязанности друг к другу не было никакого сомнения. Она не может встать между ними, да и не хочет этого.

Впрочем, она даже не сможет сделать этого по той простой причине, что Джозеф Смит не питает к ней никаких особых чувств. Она ему нравилась, это верно. Иногда он поддавался чувствам, и они могли бы его далеко завести, но он всегда вовремя останавливался, сознавая, что допускает ошибку.

Именно это он и хотел ей сказать сегодня утром, если бы ему не помешало появление лорда Коллинза. Вот почему он решил, что так даже лучше. Это так унизительно!