— По твоей милости меня все знакомые и родные ненормальной считают.
— Тебя это расстраивает? А я-то всегда думал, что тебя волнует только мое мнение.
— Это, конечно, так...
Как же он умел целоваться! Таня затаила дыхание, на миг забыв о том, что они находятся на даче, что вот-вот начнется разборка...
— Таня, мне пора ехать. Я должен уйти до того, как здесь кто-нибудь появится. И фотографии я заберу с собой.
— И что ты с ними сделаешь?
— Сожгу, естественно. А зачем тебе снимки, если есть оригинал?
Потянувшись, Таня вытащила из-под кровати сумку, достала пакет со снимками, отдала ему. Кинув быстрый взгляд в сторону окна и убедившись, что плотные шторы надежно защищают их от наблюдателей снаружи, Сашка сунул пакет за пазуху.
— Обещай, что больше ты таких глупостей делать не станешь.
— Хорошо, я буду послушной девочкой, — смеясь, ответила Таня.
Он опять склонился к ее лицу, целуя. Его пальцы ласково гладили ее плечи, шею... Вот он коснулся мочки правого уха, потом — левого, осторожно ущипнул. Прикосновения стали более сильными, будто он хотел нащупать кончиками пальцев что-то под кожей. Слегка удивленная Таня открыла глаза... и в ту же секунду все поняла. Она дернулась, но поздно... Сильные пальцы нашли то, что искали — пульсирующую под тонкой кожей сонную артерию, — сомкнулись на горле стальной хваткой...
...Минута, полторы, две... Хватит, наверное. Мозг умирает, если в течение пятнадцати секунд доступ кислорода прекращен. Положил ей руку под левую грудь — сердце перестало стучать. Будем надеяться, что она не придет в себя во время пожара, подумал Саша.
Натянул перчатки, огляделся — ничего не оставил? Впрочем, если какие-то следы и есть, то они самоликвидируются в огне. Поставил камин поближе к кровати, скинул на него ватное одеяло, мгновенно вспыхнувшее. Обошел разгоравшийся на полу костер, вышел на улицу.
В ста метрах от дачи стояла его машина. Метель покрыла ее приличным слоем снега, и со стороны в кабине даже
Не было видно задремавшего в ожидании босса Яковлева. Саша постучал ему по стеклу; вдвоем они быстро счистили снег с поверхности машины.
— Все нормально? — спросил Яковлев, когда они выехали на трассу.
— Да. Валер, сначала меня до больницы довезешь, а то мое алиби лопнет. Если не успеешь до рассвета машину на место поставить, брось ее в любом переулке и забудь про нее.
— Как скажешь.
Машина была угнана, правда, угнана почти понарошку — они позаимствовали ее на ночь и даже собирались поставить на место. Но хлопоты с машиной оказались мелочью по сравнению с беспокойством, которое ему доставила Татьяна всего за пару месяцев. Вот где он убедился, что нет врага хуже дурака. Именно из-за этого он был бессилен предсказать ее дальнейшие шаги; она опрокидывала его планы один за другим. Ему пришлось спешно начать ухаживать за ней, чтобы она не пустила в ход собранный на него компромат, а это сближение было не менее опасным, чем продолжение прежней «политики» по отношению к ней. Ведь за сближением имела возможность наблюдать вся группа, и далеко не все верили, что Матвеев искренне привязан к красивой, но глупой Кудрявцевой. Любой сле-дователь способен заподозрить Матвеева в том, что по каким-то причинам он желал избавиться от подружки, причем все причины буквально лежат на поверхности. Во - первых, очень многие знали, что у него есть Раиса. Во-вторых, от диагноза «шизофрения» никуда не денешься, и Саша менее всего хотел идти на самопожертвование и связывать себя на всю жизнь с больной женщиной. И, в-третьих, он просто не любил ее.
Но из двух зол пришлось выбирать меньшее. Он целый месяц терпел, изнемогая от ее глупости и необходимости прикидываться влюбленным, — все для того, чтобы у Валерки была возможность найти фотографии и подготовить ситуацию для устранения весьма опасной свидетельницы. Как показало время, это был напрасный труд — компромат они так и не нашли, а планы пришлось менять в последний момент.
Он надеялся, что, услышав об открытой Соколовым охоте на следившего за Цезарем человека, она сознается,
Поплачется Мишке и отдаст ему снимки. Таня этого не сделала. Потом он думал, что она подсунет весь компромат Витьке, но она отдала только половину. И, в конце концов, развила такую бурную деятельность, что ее пришлось выманить из города, сочинив нелепейшую сказку, чтобы избавиться от нее.
Это был единственный случай в его жизни, когда он практически все делал на авось. Он положился на непроверенных людей, и было неизвестно, чего ждать от них. Толик Васин — еще куда ни шло, он хоть представляет, что может крыться за вполне безобидной шуточкой Матвеева. А Лешка Акимов? Интересно, как он отреагирует на известие о смерти Кудрявцевой... А то ведь начнет болтать всем и каждому, что Матвеев подбивал его травить однокурсницу. Правда, доказать что бы то ни было в этой истории непросто, но совсем не хотелось, чтобы дело дошло до доказательств, обвинений и так далее. Алиби у него есть на все время отсутствия в институте — он лег на обследование именно в 7-ю больницу, предварительно договорившись с врачом, что сведения о нем в справочную передаваться не будут.
В принципе насчет разговора с Акимовым можно не беспокоиться: речь шла всего лишь о том, чтобы «поставить на место» высокомерную Кудрявцеву, хорошенько проучить се. Васин будет молчать по двум причинам: во - первых, испугается, что его притянут к ответу вместе с Матвеевым и может открыться их давнее сотрудничество, во-вторых, знает, сколько Матвеев может заплатить за помощь. По ночам Тане прокручивали магнитофонную запись, и занимался этим Валерка, так что хоть об этом можно не думать. Из того, что Таня встречалась с Мишкой — может, об этом кто-то и знает, — тоже ничего дельного выудить не удастся, потому что они знакомы не первый день.
Нет, с Акимовым проблемы все-таки возникнут. Он парень хамоватый, но по своей натуре далекий от криминала и связанной с ним жестокости. Когда он поймет, что своими действиями ускорил чью-то смерть, может сломаться. Придется отправить его к Мишке на «философскую беседу».
Самого Сашу муки совести обходили стороной. Он
Очерствел настолько, что, убивая человека, не испытывал никаких чувств. Наверное, поэтому его так и боялись. Странно, в юности он не предполагал, что дойдет до такого безразличия. Теперь же, читая в газетах об очередном убийстве, он только удивлялся: ну и по какому поводу вопли? В «горячих точках» люди гибнут сотнями, и паники никто не поднимает. А тут — «заказное» убийство, и огромный город в ужасе. Как будто раньше в Москве убийств не случалось... «Убийца хладнокровно застрелил»... А как еще он должен был это сделать? С трясущимися руками и угрожающими речами?
Все кричат: куда милиция смотрит? А туда же, куда и вы. Хочешь жить — соблюдай элементарные правила безопасности. Если знаешь, что воры не стали частью давно забытой истории, ну позаботься сам о себе! Милиция не вездесуща, сам хоть на рожон не лезь. Не пей с кем попало, о своих капиталах, не разгуливай по ночам с «лимоном» в кармане, не суй нос, куда не просят. Или не жалуйся, что тебя ограбили. Или убили (хотя Саша не себе, как можно жаловаться в последнем случае).
То же самое и с мафией. Риск поймать «заказную» пулю существует во всех странах, не только в России и не только в бизнесе. Эта опасность реальна для всех, кто имеет большие деньги и большое влияние. Ну найми себе дельную охрану и не ищи лишних приключений на свою задницу! Мафия, между прочим, окажется бессильна, если человек соблюдает правила личной безопасности в полном объеме. Мафия пользуется промахами, не делай их — и будешь жить долго-долго.
Вот Татьяна. Задумала грандиозную авантюру, а о тылах не позаботилась. И ждала, главное, что с ней все будут честны и откровенны — а ведь речь шла даже не о деньгах, а фактически о жизни. Ну и получила удар с тыла, куда позволила зайти противнику. Какая глупость...
Неприметная бежевая «шестерка» подъезжала к Кольцевой автодороге. А где-то позади, посреди ночной метели, в заброшенном дачном поселке разгорался пожар. И яркие языки пламени отражались в мертвых глазах очень красивой девушки, понадеявшейся на честность и милосердие бандита, которого она любила...
